Генерал-фельдмаршал Голицын
Шрифт:
В то время как Петр строил редуты и вдохновлял офицеров и солдат, Карл XII принимал посланцев крымского хана.
— Мой хан, Девлет-Гирей, шлет тебе пожелание скорой победы над московитами, о великий король! — Гололобый начальник ханской гвардии — косая сажень в плечах — низко склонился перед сидевшим в удобном кресле королем и протянул ему подарок Девлет-Гирея — острую саблю с клинком из закаленной дамасской стали.
Окружение короля было самым живописным: по левую руку стояли фельдмаршал Реншильд и генералы, по правую — Мазепа в парадном польском наряде и полупьяный с утра кошевой атаман запорожцев Гордиенко в широченных турецких шароварах.
За креслами же, нашептывая королю советы, стояли канцлер Швеции граф Пипер и первый
Карл уже давно знал, что в Стамбуле его союзники-французы прилагают немалые усилия, дабы втянуть Османскую империю в войну с Россией. Посол Людовика XIV маркиз Дезальер немало преуспел в этом начинании. И среди первых успехов маркиза были великие перемены, произошедшие в Крыму. На престол в Бахчисарае, по повелению султана Ахмеда, недавно был посажен, вместо своего брата, воинственный Девлет-Гирей, сразу начавший готовить поход на Москву. Весной были усилены также турецкие гарнизоны в Бендерах, Очакове и Керчи, а за Дунаем, в Румелии стало собираться в поход османское войско. Все, казалось, говорило о скором выступлении против русских могущественной Османской империи и ее вассалов.
— Где ты оставил хана? — спросил Карл нервным, срывающимся после бессонной ночи голосом.
— Моего повелителя я оставил у Перекопа, но думаю, что сейчас орда стоит в низовьях Днепра. Девлет-Гирей только ждет фирмана султана с разрешением соединить вашу конницу с твоей славной армией, король. Скоро вместе будет громить московитов!
— А сколько войска у твоего хана? — осторожно спросил граф Пипер.
— Сто тысяч отборных конников! — высокомерно ответил татарин. И добавил: — После твоей победы, о великий король, мой хан соединится с тобой даже и без султанского фирмана! И тогда, — тут ноздри у татарина хищно затрепетали, — мы вместе пойдем на Москву. Там нас ждет богатый ясырь и добрая нажива! — Глаза ханского посланника заблестели, словно он видел уже, как гонит на рынок рабов в Кафе молоденьких русских и украинских девушек и юношей, как горят украинские и русские города и села, сколько добра возьмут его конники в богатых монастырях и церквах. Уже сейчас, по пути к Полтаве, ханский посланец не выдержал, и по его приказу конвой разграбил несколько украинских хуторов. А какое богатство поджидает в Москве? — татарин даже прищелкнул языком от восхищения и подумал: «А ведь для того нужна самая малость — победа шведского короля над московитами здесь, под Полтавой. Тогда русский щит будет сломлен и по Муравскому шляху на Москву помчится стотысячная орда. Поняли это и Карл, и граф Пипер, и Мазепа.
— Крымцы — это шакалы, которые всегда идут за львом и подбирают остатки добычи! Но после твоей победы ты легко спустишь на Москву их орду. Чтобы грабить, они не будут ждать никакого фирмана султана! — услужливо разъяснил Мазепа после ухода ханского посланца. — Извечные привычки крымских татар.
— Но ведь они разграбят по пути и твою Украину! — заметил король.
— От судьбы не уйдешь! — Мазепа хладнокровно развел руками. — Впрочем, думаю, татары на моей разоренной войной земле не задержатся. Впереди их ждет Москва!
Вслед за ханским посланцем на прием к королю пожаловал волошский полковник Сандул. Отряды легкоконных волохов Карл XII нанял еще в Саксонии, переманив их за хорошие деньги из войска короля Августа. Правда, от волохов в баталиях было мало толку, зато они хороши были в преследовании неприятеля и разведке. Потешу полковник Сандул и был отправлен Карлом к сераскеру Бендер — коменданту мощной турецкой фортеции на Днестре.
Степными дорогами Сандул сумел обойти русские разъезды и выйти к Бендерам, где доставил письмо короля к султану Ахмеду. Сераскер Юсуп-паша тотчас переслал письмо короля в Стамбул и ответ оттуда не замедлил прийти. Великий везир сообщил королю, что султан Ахмед уже сел на коня, что в Румелии собирается великое войско, командовать которым назначен Исмаил-паша, давний и известный ненавистник России.
— На словах
— Итак, Пипер, вот плоды твоей дипломатии. Король Станислав поджидает моей победы в Варшаве, султан Ахмед — в Стамбуле, а хан Девлет-Гирей кочует где-то в причерноморских степях! И заметьте, никто не подаст нам скорой поддержки без нашей победы! — раздраженно выговаривал Карл своему канцлеру после того, как остался в кругу ближайших советников.
— Что ж, если им так нужна наша победа, сир, мы завтра принесем им ее на блюдечке! — беспечно заметил Реншильд.
Среди шведских генералов он один, пожалуй, не сомневался в успехе. Впрочем, в глубине души верил в неминуемую победу и сам король, и потому отдал наконец приказ:
— Двиньтесь на русских этой же ночью, Реншильд. Я не могу ждать подхода к русским калмыков Аюк-хана с их арканами-удавками. Думаю, перебежчик не врал, когда говорил, что царь Петр поджидает подхода калмыцкой орды. Пойдете четырьмя конными и шестью пехотными колоннами. Ударите внезапно, на рассвете. Крейц поведет рейтар. А вы, Левенгаупт, попытайтесь сразу же вломиться в левый фас русского ретраншемента. Русские поставили лагерь над крутым откосом — вот и сбросьте варваров под откос, в реку. Желаю успеха, господа!
На этом совет и завершился. Ни король, ни его генералы не провели никакой новой рекогносцировки русской позиции и даже не знали, что на поле, меж Яковицким и Будищенским лесом шведов поджидал волнорез из десяти редутов.
— А шведским солдатам перед боем даже не дали вечерней похлебки. К чему кормить войско, если и король, и Реншильд решительно заявили генералам: «Завтра мы будем обедать в шатрах у московского царя. Нет нужды заботиться о продовольствии для солдат, в московском обозе всего припасено для нас вдоволь!» Впрочем, шведскую армию не кормили и перед первой Нарвой, и ничего, солдатах дрались только злее.
Новоявленного ротмистра Петухова Меншиков не отправил обратно в Полк, а взял себе вторым адъютантом. Светлейший после викторий под Лесной, Ромнами и Гадячем испытывал к своему «петушку» немалое доверие: у ротмистра был острый глаз и хороший слух. Вот и сейчас Петухов был послан с несколькими драгунами в дальний дозор, поближе к шведскому лагерю. Нужно было сладить за всеми передвижениями шведов и в случае наступления шведской армии сразу дать знать Меншикову.
Оставив коноводов в Яновицком лесу, Петухов и сержант Демид из невских драгун, пользуясь темнотой, пробежали заросшее сорняками поле (поля под Полтавой были не засеяны, так как всех мужиков из окрестных хуторов шведы согнали рыть апроши под крепостью) и сразу натолкнулись на шведский разъезд. И здесь ясно увидели, что все шведское войско уже выступило из лагеря и стоит прямо в ковыльной степи. Роман с тем известием тотчас отослал к Меншикову Демида, а сам продолжал наблюдать.
Ближе к полуночи среди, шведских полков раздались дружные приветственные крики. Это объезжал свою армию Карл XII. Носилки короля подвесили меж двух лошадей, и король обращался с них к солдатам с бодрым напутствием: напоминал им о нарвской победе, славных викториях в Польше и Саксонии.
Полная взошедшая луна освещала ковыльное поле. Ночь была ясная, звездная.
— В такую ночь можно атаковать неприятеля и пораньше и застать русских врасплох! — решил король. Затем снова оглядел свое обтрепанное войско и крикнул с прежним задором: — Солдаты! У нас мало хлеба, совсем нет вина, наши мундиры истрепались, ботфорты и башмаки износились. Русские обозы ломятся от всех этих запасов. Пойдем и заберем все это у московитов! — Приветственные вопли были ответом своему королю. Шведское войско давно привыкло жить за счет разграбления чужих земель и обозов.