Геноцид
Шрифт:
– Он рвал рыбью кожу руками? – удивленно переспросил Отциваннур.
– Ну да, – как-то не очень уверенно кивнул Кумманнис. – Хотя, конечно, это могла быть и не кожа…
– Но взял он ее из распакованного тюка с кожей? – уточнил Феггаттурис.
– Да, – согласился Кумманнис.
Феггаттурис посмотрел на Упаннишшура.
– Что это за кожа, которую можно рвать руками?
– Это плохая кожа, – ответил Упаннишшур.
Феггаттурис щелкнул пальцами.
– Верно!
– Мне тоже показалось, что плоскоглазые недовольны качеством кожи, – продолжил Кумманнис. – То ли они предлагали Таурриммасу забрать кожу назад и вернуть им уголь, то ли хотели уменьшить количество угля, обещанного
Кумманнис будто поперхнулся. Он сначала резко крутанул головой из стороны в сторону, затем дернул подбородком, как будто стараясь проглотить застрявший в горле кусок. Вспомнив о чашке в руке, он глотнул хмеля и тут же, перегнувшись через поручень, извергнул в воду всю жидкость вместе с содержимым желудка.
Виираппан подошел к Кумманнису и взял его за запястье.
– Ему плохо, – сказал старик. – Прежде чем продолжать рассказ, ему нужно отдохнуть.
– Он уже почти все рассказал, – возразил Феггаттурис.
– Он не может продолжать, – стоял на своем Виираппан.
– Могу, – опершись рукой о поручень, Кумманнис выпрямился и снова повернулся к островитянам. – Таурриммас выхватил из-за пояса нож и ударил им плоскоглазого между глаз. Точно так, как он показал, – Кумманнис кивком указал на альбиноса. – Только Таурриммас ударил плоскоглазого не рукояткой, а острием ножа… Кровь… – Кумманнис снова судорожно сглотнул. Живот его втянулся. Но на этот раз плотогону удалось подавить рвотный спазм. – Я видел кровь… – он быстро провел ладонью по лицу, как будто хотел стереть воспоминания. – Я плохо помню, что происходило потом. Я не потерял сознание, но находился в каком-то странном состоянии, когда память не фиксирует происходящие события. Помню только отдельные фрагменты… Я стою на палубе, а рядом со мной Чхоппоттун, мокрый, с перекошенным от ужаса лицом. Почему-то я хорошо запомнил, что лицо его показалось мне похожим на одну из тех уродливых масок, что плел одно время из тростника Отциваннур… Чхоппоттун трясет меня за плечи и кричит, что нужно скорее уплывать… Меня и самого трясет… Руки ходуном ходят… Я пытаюсь разглядеть, что происходит на плоту Таурриммаса, но ничего не вижу. А Чхоппоттун уже вытягивает якорь. Тогда я начинаю разворачивать парус… – Глянув по сторонам, Кумманнис нашел взглядом Отциваннура и протянул ему пустую чашку. Отциваннур вылил в чашку остававшийся в чайнике хмель. Кумманнис сделал маленький, осторожный глоток. Затем – еще один. Глубоко вздохнул. – Мы плыли всю ночь. Чхоппоттун сидел в надстройке, забившись в угол и обхватив руками колени. На мои вопросы он не отвечал, как будто не слышал их. Я же… Я не мог даже на секунду отвлечься от мысли о том, что произошло на плоту Таурриммаса. Мне сделалось немного легче, только когда я стал убеждать себя в том, что ничего не было. То есть, что-то, несомненно, случилось, но совсем не то, что я себе вообразил. Таурриммас повздорил с плоскоглазыми – да, это я видел. А потом… – Кумманнис беспомощно всплеснул руками. – До плота Таурриммаса было не так близко… Солнце слепило мне глаза… Я мог увидеть то, чего на самом деле не было…
– Так, значит, Таурриммас не убивал плоскоглазого? – спросил Упаннишшур.
– Я почти убедил себя в этом, – горько усмехнулся Кумманнис. – К утру я бы, наверное, и сам в это поверил… Но в надстройке сидел Чхоппоттун с помутившимся рассудком. Как это объяснить?.. А ближе к полудню следующего дня нас нагнал Таурриммас, который сам рассказал о том, что произошло.
– Я сказал, что плоскоглазые повели себя нечестно! – протестующе вскинул руку Таурриммас. – Они хотели пересмотреть уже заключенный договор! А этого делать нельзя!
– Этого делать нельзя, – подтвердил Упаннишшур.
– Поэтому мне пришлось отстаивать свои права! – еще раз, теперь уже азартно, махнул рукой Таурриммас, вновь почувствовавший, что общественное мнение на его стороне.
– Поэтому ты убил плоскоглазого, – негромко произнес молчавший все это время Чхоппоттун.
– Я не хотел его убивать! – затряс головой Таурриммас. – Я всего лишь…
Положив ладонь Таурриммасу на плечо, Упаннишшур заставил его умолкнуть.
– Ты рассказал все, что знаешь? – спросил он у Кумманниса.
– Да, как будто… – Кумманнис задумчиво поскреб ногтями давно не бритую щеку. – Точно, мне больше нечего сказать… Кроме того, что лично я никогда больше не поплыву к плоскоглазым за углем.
– Почему? – удивленно вскинул брови Упаннишшур.
– Теперь я их боюсь.
– Я тебя не понимаю, – качнул головой Упаннишшур. – В чем причина твоего страха?
– Если человек смог убить плоскоглазого, кто знает, может быть, и плоскоглазые начнут убивать людей?
– Выходит, ты абсолютно уверен в том, что Таурриммас убил плоскоглазого?
– А как же иначе? – Кумманнис развел руками и растерянно посмотрел на островитян. – Как иначе-то?.. Он ударил плоскоглазого ножом… Точно меж глаз… Как рыбаки бьют вытащенного на палубу двухметрового донника, чтобы он своим хвостом не снес поручни.
– Ты был далеко, и глаза тебе слепило солнце, – напомнил Упаннишшур.
– Я видел то, что видел, – убежденно стоял на своем Кумманнис. – А не верите мне, так спросите Чхоппоттуна, он-то был рядом.
– Я находился рядом, – так же тихо, как и в первый раз, произнес Чхоппоттун. При этом он смотрел не на островитян, а туда, где край Кумманнисова плота мерно ударялся о причальную палубу. – Я находился так близко, что кровь плоскоглазого попала мне на руку.
– Ты видел, как умер плоскоглазый? – спросил Упаннишшур.
– Нет, – по-прежнему глядя в сторону, ответил Чхоппоттун. – Я, как только понял, что произошло, нырнул в воду и поплыл к плоту Кумманниса.
– Почему ты так поступил?
– Я испугался.
– Ты испугался плоскоглазых? Того, что они могут напасть на тебя?
Чхоппоттун повернул голову и посмотрел Упаннишшуру в глаза.
– Я испугался Таурриммаса.
– Таурриммаса? – почти искренне удивился Упаннишшур. – Он же не сделал тебе ничего плохого.
Чхоппоттун отвернулся и закрыл глаза.
– А тебе не страшно находиться рядом с убийцей? – спросил Упаннишшура Феггаттурис.
Упаннишшур одарил альбиноса уничижительным взглядом.
– Ты, видимо, не понял, что произошло, – холодно произнес он.
По всему было видно, Феггаттурис Упаннишшуру не нравится.
– Да? – саркастически усмехнулся Феггаттурис. – А между прочим, Таурриммас и сейчас при ноже.
Упаннишшур глянул на Таурриммаса. Взгляд его скользнул вниз, задержался на рукоятке ножа, торчащей из-за пояса плотогона.
Рафу показалось, что он уловил тревогу во взгляде Упаннишшура. На секунду он даже подумал, что Упаннишшур прикажет Таурриммасу отдать нож. Но Упаннишшур быстро обуздал эмоции. Настолько быстро, что Раф начал сомневаться, а не увидел ли он то, чего не было? Всякое может привидеться, когда происходит такое, чего, в принципе, не может быть… Не должно быть… Ведь, если верны предположения Виираппана…
– Хорошо, – тихо, почти неслышно хлопнул в ладоши Упаннишшур. – Давайте теперь послушаем, что расскажет сам Таурриммас.