Геолог
Шрифт:
— Да, мэм, — отозвался Гриффин.
— Какой же ты милый, — проворковала бабуля.
В животе у меня заурчало от смущения, я повернулась и натянуто улыбнулась Гриффину.
— Гриффин, привет.
— Привет, Брайс. — В его глазах плясало веселье, и я заставила себя задержать взгляд на его лице, а не на горячем теле. Хотя мне очень хотелось посмотреть. Темно-бордовый хенли, как вторая кожа, обтягивал его мускулистую грудь и бицепсы, а его великолепные мощные бедра облегала потертая джинсовая ткань.
Мне решительно
Нуждаясь в минуте, чтобы успокоиться, я проскользнула мимо него.
— Сейчас вернусь, — пробормотала я и скрылась в гостиной.
Вернувшись через несколько минут, я положила два доллара в «банку ругательств» и уставилась на стойку. Ладно, я могу это сделать. Услышать, как я говорю о сексе с ним, для Гриффина не страшнее, чем рвота «Лаки Чармс», верно? Если я могла смотреть ему в глаза после того, как облевала хлопьями, то и сейчас смогу.
— Брайс, овощи на пару приготовились. Не переложишь их в сервировочную миску для меня? — спросила бабушка.
— Конечно. — Я поспешила выполнить ее просьбу, ценя даже те несколько лишних минут, которые позволили мне уклоняться от встречи с Гриффином.
— Жаркое готово, Аннабель, — сообщил дедушка, бросая термометр в раковину. — Передай мне блюдо, ладно, Брайс?
Я передала ему блюдо, пока бабушка добавляла масло и сливки в картофель, а затем взбивала его. Стоя спиной к Гриффину, я притворилась, что протираю столешницу, пока дедушка разделывал жаркое.
— Брайс, — повысила голос бабушка, перекрывая шум миксера, — налей нам всем вина, которое принес Гриффин, хорошо?
— Да, мэм, — ответила я. Достала из ящика штопор и занялась открыванием вина. Или, по крайней мере, попыталась. Несмотря на все мои усилия, я не могла вытащить проклятую пробку.
— Ну, давай, идиотка, — бормотала я себе под нос. Интересно, Гриффин пялился на мою задницу, пока я боролась с винной бутылкой? Отключился он или возбудился от того, как она, несомненно, покачивалась, пока я…
И тут меня обхватили две огромные и прекрасные руки, и я замерла, прижавшись к стойке, когда почувствовала, как грудь Гриффина коснулась моей спины.
— Позволь мне помочь. — Низкий голос Гриффина прошелестел мне в ухо, и его дыхание коснулось щеки.
Я молча наблюдала, как он быстро и уверенно вытаскивает пробку из бутылки с вином. Клянусь, я не хотела, чтобы моя попка терлась о его промежность, но тихий стон, который он издал, заставил мою киску мгновенно увлажниться.
По-прежнему обнявшись, мы молча стояли у стойки, а я размышляла о том, будет ли очевидным для моих бабушки и дедушки, если я прижмусь задницей к члену Гриффина. Мне хотелось знать, не напрягся ли он. Я вообще умирала от желания узнать. Не мешало бы побыстрее…
Тут Гриффин отошел, и я на мгновение опешила. Что, черт возьми, со мной не так?
Я разлила вино по бокалам, стоящим на столе, и опустилась на свое место рядом с Гриффином. Бабушка и дедушка поставили еду на стол и сели. Бабушка отпила вина и улыбнулась Гриффину.
— Спасибо за вино, Гриффин.
— Спасибо за приглашение на ужин, — поблагодарил Гриффин. — Все выглядит и пахнет очень вкусно.
— Налетай. — Дедушка передал ему тарелку с ростбифом.
Бабушка пригладила прядь волос, выбившуюся из косы, и передала мне картошку.
— Ешь, Птичка.
— Спасибо, бабуля.
Мы разложили еду и несколько минут молча ели. Бабушкино лицо расплылось в счастливой улыбке, когда Гриффин сказал:
— Бесподобно, миссис Уотсон. Спасибо.
— Зови меня Бабушкой, — велела она.
— Моя Аннабель — лучший повар в городе, — с гордостью заявил дедушка, глядя на бабулю. — Когда она рядом, никто не остается голодным.
Бабушка взяла его за руку.
— Спасибо, Питер. Ты такой лапочка, но мне это нравится.
Он поднес ее руку ко рту, чтобы слегка поцеловать костяшки пальцев. Я взглянула на Гриффина. Он изучал моих бабушку и дедушку со странным выражением лица, которое я никак не могла расшифровать.
Еще раз мягко улыбнувшись моему деду, бабушка спросила:
— Итак, Гриффин, что тебе больше всего нравится в работе геолога?
Гриффин
— Если бы я знала, что эта проныра Бренда Монктон стоит прямо за мной, я бы не назвала ее грязной лгуньей. Я бы назвала ее поганой грязной лгуньей, — заявила Бабушка.
Дедушка Брайс разразился хохотом, когда Брайс заявила:
— Еще один доллар в копилку ругательств, бабуля. Тебе лучше побыстрее закончить эту историю. Она уже обошлась тебе в семь долларов.
Бабушка только пожала плечами.
— Любая история, в которой фигурирует ужасная Бренда Монктон, пестрит ругательствами, Брайс. Я ничего не могу с этим поделать.
— Не представляю, как она еще жива, — заметил я. — Она уже была древней старухой, когда я здесь жил.
— Честно говоря, сейчас она держится на водке и злобе, — проворчала Бабушка. — Бренда знает, что внуки хотят получить ее наследство, и намерена потратить его как можно больше, прежде чем загнется.
Я рассмеялся, а Бабушка протянула руку, чтобы погладить Брайс по волосам.
— Не волнуйся, Птичка, мы с дедушкой знаем, что ты с нами не из-за наследства.
— Какое наследство? — спросил Питер. — Я потратил его много лет назад на бейсбольные карточки и жевательных мишек.
Брайс закатила глаза, Бабушка встала и наклонилась, чтобы поцеловать мужа в лоб.
— Ты и твои жевательные мишки.
— Дедушка пристрастился к конфетам, — поделилась Брайс, когда Питер встал, чтобы помочь жене убрать со стола. — Это серьезная проблема. Его стоматолог говорит, что если у дедули появится еще одна кариозная полость, он вырвет ему зуб в качестве наказания.