Герцогиня и "конюх"
Шрифт:
Бирон отшатнулся и воскликнул:
– - Как: спасти мою жизнь? Что вы говорите?..
– - Да, да, вам угрожает смертельная опасность, -- продолжал великий магистр.
– - На вас готовится покушение. О, как дьявольски хитро задумано оно!
Бирон, отличавшийся нахальством, а еще больше -- трусостью, схватил великого чародея за руку и крикнул:
– - Джиолотти, во имя Бога, вы должны спасти меня! Помните, что моя жизнь нужна России и что императрица Анна Иоанновна щедро наградит вас!
– - Да, да!
– - пылко
– - Десятки миллионов будут в вашем распоряжении, если вы спасете жизнь моего верного друга.
У "конюха" промелькнула мысль:
"А что, если он просто запугивает меня для того, чтобы побольше содрать?"
– - Кто же собирается посягнуть на мою жизнь?
– - приободрившись, задал он вопрос Джиолотти.
Великий магистр повернулся к Анне Иоанновне и тихо произнес:
– - Человек, который собирается сделаться очень близким для вас существом.
– - Что? Кто же он? Неужели?..
– - И Анна Иоанновна запнулась, страшась произнести это имя.
– - Вы угадали, ваше величество, -- сказал Джиолотти.
– - Этот человек -- Мориц Саксонский.
– - Ах он негодяй!
– - загремел Бирон, забывая все правила приличия.
– - Но где доказательства? Этот "выскочка" осмеливается посягать на меня, на Бирона! Да знает ли он...
Джиолотти, насмешливо поглядев на фаворита, возразил:
– - Ну, какой же он "выскочка", дорогой Бирон! Он -- царской крови. Да вы не волнуйтесь: я спасу вас...
Единственная свечка, зажженная Бироном, потухла. Мрак снова окутал зал.
– - Умоляю тебя, Создатель Мира, яви нам великое чудо видеть!..
– - начал по-латыни сильнейшее заклинание жрецов Изиды Джиолотти.
На стене появились искры. Секунда -- и стена осветилась фиолетовым светом. На этом фоне сначала слабо, а потом все сильнее и сильнее стала вырисовываться фигура.
– - Мориц!
– - не выдержав, крикнула Анна.
Перед таинственным "видением" -- Морицем Саксонским -- стоял, подобострастно склонившись, небольшого роете худощавый человек. Он держал в руке маленькую восковую фигурку лошади и что-то вкалывал ей в правую ногу.
– - Господи, что делает с бедным животным этот негодяй?
– - воскликнул Бирон.
Видение исчезло.
– - С разрешения вашего величества, я попросил бы вас в столовую. После такого напряжения я всегда имею привычку выпить стакан доброго вина, -- уклончиво ответил: Джиолотти.
– - А вот насчет посольства, дорогой синьор...
– - начала было Анна Иоанновна.
Но чародей сухо перебил ее:
– - Дайте же мне возможность отдохнуть!
В столовой Джиолотти действительно выпил стакан красного вина. Легкий румянец заиграл на его побледневших щеках. Как ни в чем не бывало, словно то, что он сделал, являлось простым фокусом, великий магистр принялся непринужденно болтать, рассказывая обо всем, что произошло в это время в России, с такими подробностями, словно он был непосредственным очевидцем.
– - Откуда вы все это знаете, синьор Джиолотти?
– - дивилась Анна Иоанновна.
– - Да ведь я же все время был здесь, у вас, в России.
– - Как тате?!
– - привскочил Бирон.
– - Ведь я писал вам в Рим и в Венецию!
– - Совершенно верно: вы писали, но не мне, а моему двойнику.
– - Какому двойнику?!
– - прохрипел Бирон.
– - Разве есть еще какой-нибудь второй Джиолотти?
– - Нет, другого нет...
– - Вы... вы издеваетесь надо мной?
– - крикнул Бирон.
– - И не думаю.
– - Так какого же черта вы говорите, что я писал вашему двойнику?
– - Я и настаиваю на этом, -- спокойно ответил Джиолотти.
Герцогиня глупо хлопала своими маловыразительными глазами. Она ровно ничего не понимала, но только чувствовала, что ее Эрнст сердится.
– - Я вас спрашиваю в последний раз: кому я писал письма?..
– - встал Бирон.
– - Мне!..
– - Так как же вы говорите, что вы все время находились в России?
У Бирона на губах проступила пена того дикого, необузданного гнева, который впоследствии заставлял трепетать почти всю Россию.
– - У вас очень короткая память, дорогой Бирон!
– - насмешливо произнес Джиолотти.
– - Кажется, я вам уже пояснил, что такое раздвоение личности. Я во всякую минуту могу одновременно находиться в различных местах. Все это время Джиолотти-молекулы были там -- ив Риме, и в Венеции, но флюид-Джиолотти не покидал вашей необъятной империи.
В дверь столовой кто-то почтительно-робко постучался.
– - Войдите!
– - по-немецки крикнул Бирон.
– - Ах, ваше сиятельство, какое несчастье!
– - воскликнул любимый конюшенный "конюха".
– - Что такое?
– - спросил Бирон.
– - Эрнестина, ваша любимая лошадь, бьется, как иступленная...
– - Почему?
– - вспыхнул фаворит.
– - Ее подковал мастер... Не знаю, что произошло с ней, но только она хрипит, дрожит...
– - Кто подковывал? Франц?
– - Нет, ваше сиятельство... Может быть, кто-либо из его помощников.
– - Ступай! Я сейчас приду.
– - Бирон засуетился и обратился к Джиолотти: -- Хотите посмотреть мою конюшню?
Великий магистр, выпрямившись во весь рост, сказал:
– - С одним условием, Бирон.
– - С каким?..
– - Если туда пойдет и ее величество, а теперь уже ее императорское величество. Она так любит лошадей...
Анна Иоанновна согласилась, и они отправились втроем.
В великолепной конюшне, этом излюбленном детище Бирона, было сухо, чисто, светло. Превосходная лошадь билась в судорогах. Она особенно дрыгала правой ногой.
– - Моя милая Эрнестина! Что с тобой, моя прелесть?
– - произнес Бирон и хотел было подойти к лошади.