Герцогиня и "конюх"
Шрифт:
Рясоносцы молчаливо кивнули головой.
– - Правда! Правда!
Остерман не мог удержаться от доброй понюшки табака, а затем продолжал:
– - А коли правда -- не угодно ли вам вот эту бумажку с подписью государыни?
– - И он отдал второе воззвание.
Общее недоумение читалось на всех лицах... Что это говорит и делает великий "оракул"?
Орлиным взором обвел собрание Остерман и произнес:
– - Слушайте, господа, меня внимательно. В России должна быть неограниченная монархия. Когда власть царицы не будет ничем и никем
– - Вы видите, -- обратился Черкасский к "конспирантам", -- великий птенец Петра Первого, знаменитый Остерман, сам член Верховного тайного совета, заявляет вам, что это мрачное учреждение надо уничтожить. Или и теперь вы станете сомневаться в том, что мы ведем безумную, опасную игру, которая может окончиться неудачей? Да разве, если бы это была неверная ставка, господин Остерман примкнул бы к нам?
Почти до утра шло тайное заседание заговорщиков во главе с будущим канцлером Остерманом.
XVII
СОН АННЫ ИОАННОВНЫ
После ухода "смелого" Ивана Долгорукого, долго не могла прийти в себя Анна Иоанновна -- а был уже час поздний, предутренний... Ужас овладел ею.
– - Как могла я до того дойти?
– - охала она.
– - Что ж теперь будет? В полон попала я к князьям Долгоруким. Ежели строгость приму --они мне сейчас же о гуслях вспомнят. А Эрнст мой? Ну, как он узнает?..
– - Несколько раз, чтобы успокоить себя, она подкреплялась стаканчиками вина, и с каждым новым приемом отравы у нее становилось легче на душе.
– - А что я сделала такого?.. Эка важность, подумаешь! Да разве я не царица? Что хочу, то и буду делать...
– - подбодряла она себя.
Красавец Иван Долгорукий неотступно стоял перед ее глазами. Она точно еще чувствовала его прерывистое дыхание, силу его медвежьих объятий.
С большим трудом ей удалось заснуть... Сначала сон был тревожный, часто прерывающийся. Анна Иоанновна вскакивала на постели и кричала диким, испуганным голосом: "Ой, ой!.. Пусти!" Но постепенно она успокоилась, и вскоре сон перешел в глубокий.
И страшное, диковинное стало сниться ей {Это был вещий сон: впоследствии все, за исключением личного присутствия Анны Иоанновны, сбылось наяву.}.
Мрачная комната со сводчатым потолком -- не то вроде огромного склепа, не то погреба -- озарена багрово-красным светом. Этот страшный свет вырывается из пасти огромной печи, стоящей в углу. Целая масса каких-то странных, непонятных предметов заполняет почти все пространство унылого подземелья. Анну вводят и говорят ей:
– - Ваше величество, садитесь на этот стул. Сейчас вы увидите, как мы будем расправляться с врагами.
– - Чьими врагами?
– - спрашивает она, стараясь рассмотреть лица тех, кто привел ее сюда.
– - С моими!
– - слышится ей знакомый голос.
– - Ах, это ты, Эрнст?
– - узнав Бирона, задает она вопрос.
– - Да, это я. Ты, для которой я достал трон, изменила мне. За это ты обречена на страшную пытку: на твоих глазах первым будет замучен Иван Долгорукий.
Жутко, страшно царице. С тоской всматривается она в диковинные предметы, которыми заставлена комната.
– - Что это, Эрнст?
– - робко спрашивает она, указывая на какое-то сооружение, похожее на качели.
– - Это -- дыба, -- отвечает с отвратительной усмешкой ее фаворит.
– - А это?
– - Это -- железные гвозди, которые вбивают под ногти пытаемым. Два гвоздя будут вбиты и Ивану.
– - А что вот это такое?
– - показывает Анна Иоанновна на кресло.
– - Это -- для особо важных преступников: кресло раскаливают добела и потом на него сажают пытаемого...
Около печки сидит на корточках палач... Он подбрасывает поленья дров в печь, откуда летят искры.
Все больший и больший ужас овладевает Анной Иоанновной. Она пытается бежать, но ее грубо схватывает за руку Бирон.
– - Куда?!
– - хрипло спрашивает он.
– - Бежать задумала? Нет, посмотри до конца!..
– - Пусти меня, пусти, Эрнст! Мне страшно!..
– - молит она.
– - Смотри, какие-то страшные руки хотят схватить меня.
Но Бирон молчит.
– - Введите его!
– - кидает он затем приказ заплечному мастеру.
И вводят человека, полуобнаженного. Он молод, красив, но дрожит мелкой-мелкой дрожью.
– - За что вы схватили меня? Я -- Иван Долгорукий, а вы кто?
– - исступленно кричит он.
– - А мы -- палачи!
"Палачи?! Господи, где же я?" -- с тоской думает Анна Иоанновна.
– - Где ты? Знай, Анна, что ты в комнате пыток, тайных сыскных дел канцелярии, -- шепчет, наклоняясь к ней, Бирон.
– - Кто же учредил эту канцелярию?
– - Я!-- гордо отвечает Бирон.
– - Начинайте допрос с пристрастием!
И Ивана Долгорукого начинают допрашивать.
– - Хотел ли ты простудить государя?
– - Нет, не хотел. Сами посудите: какая мне от того могла польза быть, когда он меня другом своим ближним считал?
– - отвечает Долгорукий.
– - А зачем же ты спаивал его?
– - Сам он пить хотел...
– - А девиц непотребных, заморских блудниц доставлял ты ему?
– - Нет, не доставлял, -- трясет головой Иван Долгорукий.
– - Врешь, негодяй!
– - слышится ответ.
– - Ну-ка, ребята, взденьте его на дыбу!..
И князя Ивана вздымают. Слышится легкий хруст костей, и князь кричит:
– - Ой-ой! Снимите, снимите, палачи! Тяжко мне, больно!..
– - Сознаешься?..
– - захлебываются от удовольствия палачи, в особенности Бирон.