Герцогиня облачного города

Ветер Морвейн

– Брак… – пробормотал он и потёр безымянный палец, на который на самом деле однажды надевал кольцо… Снять его на следующий день и выбросить в пруд удалось с трудом, и потому де Лебель не горел желанием повторять этот эксперимент.

Он с тоской огляделся кругом и заметил, что забрёл совсем не в то крыло, в которое шёл.

В коридоре было пусто, не слышалось шума голосов, и только вдали виднелось несколько кирасиров, охранявших проход.

Пытаясь сориентироваться, Эжен выглянул в окно и увидел там такой же пустынный двор, который явно давно уже не посещал даже садовник.

«Восточное крыло», – догадался он. Хотел было развернуться и направиться к себе, но затем снова взглянул на кирасиров и передумал.

Эжен догадался, кого охраняет конвой, и в груди его затрепыхалось знакомое чувство, какое он обычно испытывал в бою или на дуэли – перед тем как выхватить клинок. Страх и предвкушение будоражили кровь.

«А почему бы и нет?» – спросил он себя, не найдя других причин для того, чтобы совершить то, что хотел. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, он решительно направился туда, где стоял конвой.

– С дороги! – бросил Эжен, равнодушно раздвигая в стороны их копья, и бросил уже через плечо: – Я поверенный августа.

Никто не посмел преследовать его, и Эжен спокойно пересёк коридор, отделявший его от спальни пленницы.

Второй конвой он тоже миновал без проблем, и, только ступив в комнату, замер, оглядываясь кругом. Некогда богато отделанная по моде прошлых десятилетий, она теперь так же запустела, как и всё крыло. Никто не собирался церемониться с супругой предателя, и Эжен тоже не испытывал сочувствия к ней. «Война есть война, – твёрдо усвоил он уже давно, – здесь или ты, или тебя».

Но не старомодные потускневшие гобелены и не пыльный бархат портьер поразили его, а то, что все полки, ниши, столики и тумбы были абсолютно пусты. Как будто неведомый распорядитель приказал вынести отсюда всё, что могла бы взять в руки герцогиня Брекке. «Всё, чем она могла бы навредить себе», – поправился он.

Самой северянинки тоже было не видать. И только расслышав из-за перегородки негромкий плеск воды, Эжен догадался, где следует её искать.

Медленно, будто во сне, он двинулся вперёд и бесшумно приоткрыл дверь.

Северянка уже куда меньше походила на то измученное существо, что увидел Эжен не так давно во дворце. Она сидела в мраморной ванне, почти по плечи погружённая в неё, а девушка из дворцовой прислуги расчёсывала гребнем её чёрные волосы. Прямые и гладкие, они ниспадали почти что до самого пола, а кое-где влажными прядками прилипали к плечам.

У северянинки были широкие скулы и маленький подбородок, делавшие слегка непривычным её лицо. Эжен видел её с правого бока и, несмотря на лёгкую неправильность, вынужден был признать, что это лицо можно назвать красивым. Нос смотрел немного кверху, а губы были бледными и потрескались, но это не слишком портило её.

Эжен успел отметить ещё и тонкое, как у лесной нимфы, чуть заострённое плечо, от которого вниз к пояснице тянулся уродливый алый рубец.

В следующее мгновение северянка резко повернулась.

– Кто здесь? – крикнула он отчаянно и зло. Раздался всплеск, и вместо того, чтобы скрыться с глаз, герцогиня вскочила в полный рост, так что теперь Эжен видел её целиком: плоский живот, алые бусинки сосков и тут же прикрытый ладонью треугольничек лобка.

Задержав взгляд на последнем, Эжен сглотнул. Несмотря на ещё один едва заживший шрам, пробегавший по животу наискосок, и изрядную ссадину, уродовавшую лицо северянки, Эжен не мог не оценить её внешний вид.

– Мне приказано вас проведать, – ляпнул Эжен первое, что пришло на ум, и ещё раз обвёл взглядом фигуру, стоявшую перед ним.

– Керве! – крикнула северянка и тут только, будто опомнившись, посмотрела на девушку, замершую с гребнем в руках, и обмякла. – Не знаю, как тебя… – отчаянно пробормотала она.

Догадавшись, чего пытается добиться пленница, Эжен отстегнул плащ и, прежде чем та снова осела в воду без сил, закутал юную герцогиню в него.

– Прошу прощения, – негромко сказал Эжен, когда северянка, таким образом, оказалась в его руках, – я не хотел вас смутить.

Северянка стиснула зубы. Эжен видел, как страх и ненависть борются на её лице.

– Пустите, – вяло сказала она, – кто вы такой? Кто позволил вам войти? Август обещал мне покой!

Эжен покачал головой, и улыбка скрасила его губы.

– Боюсь, не от меня.

Северянка молчала и по-прежнему затравленно смотрела на него, но вырваться не пыталась, и Эжену вдруг захотелось её поцеловать.

«Так», – одёрнул он себя и вместо этого, лишь глубоко вдохнув запах волос северянки, пропитавшихся ароматическими маслами, резко отпустил её.

– Я поверенный августа, – повторил он, с разочарованием прерывая контакт их рук, – меня прислали узнать, не требуется ли вам что-нибудь.

Северянка молчала, будто язык проглотила.

– Видимо, всё хорошо и без меня, – констатировал Эжен и развернулся к двери, чтобы уйти.

– Верните моего слугу! – прилетело ему в спину, и Эжен, замерев на пороге, обернулся через плечо.

За эти несколько мгновений северянка уже почти совладала с собой, и теперь на лице её читался приказ.

– Его зовут Керве Эрлансен. Неприемлемо, чтобы мне прислуживал кто-то, кроме него.

Эжен поднял бровь.

– Я передам августу, – бросил он, – если будете хорошо себя вести.

Калли долго ещё стояла, глядя бесцеремонному незнакомцу вслед и все еще ощущая обжигающие прикосновения его рук на своём плече.

Глава 3

Калли знала, что есть вещи, с которыми лучше не спорить. Она стояла на коленях у ног мужа. Руки были скрещены за спиной.