Герцогиня с Османского берега
Шрифт:
Бывшая гаремная калфа была занята тем, что мыла лестницу, ведущую в королевскую библиотеку. Она не мешала другим девушкам, также занятым уборкой. В коридоре послышались шаги, а затем доносились звуки разговора, но османка не обратила на это внимания. Она спокойно драила лестничные ступеньки, опустив голову. Лишь когда в коридор вошли, голоса стали различимы. Они принадлежали Белл Уилтон и Джейн Паркер.
– Это мы неудачно зашли, леди Рочфорд, - сказала Белл, - здесь эта варварша Нигяр.
– Действительно, неудачно. – отозвалась Джейн. – Скромная, молчаливая и в церковь
Нигяр давно пропускала мимо ушей эту чушь, так как считала реакцию на неё – проявлением глупости. Похоже, её ответное молчание разозлило сноху королевы, считающую всех, кто не похож на неё или в чём-то с ней не согласен, людьми второго сорта, включая собственного мужа.
– Если она молчит, значит, подтверждает сказанное мною, мисс Уилтон. – проговорила она громко и внятно, так, чтобы Нигяр могла разобрать каждое слово – Могу поклясться, в этой Оттоманской империи царит такой мрак и распущенность, что ворожба считается нормой.
– А о гаремных оргиях ходят целые легенды. – поддакивала Белл.
– Вот именно. Еретикам неизвестны такие слова, как «воздержание», «целомудрие», «непорочность». Более развратных женщин, чем султанские наложницы, днём с огнём не сыщешь.
Тут Нигяр поняла, что даже её терпения может в один прекрасный момент не хватить. С одной стороны, молодая женщина знала, что Джейн говорит так лишь для того, чтобы позлить её, доставить ей, служанке, состоящей в добрых отношениях с ненавистной Болейн отношениях, массу неприятных эмоций. С другой стороны, её возмущал тот факт, что женщина, ничего не сведущая в обычаях и культуре другого народа, позволяет себе столь вольные высказывания. Нигяр покраснела, и руки её задрожали. Заметившая это Джейн Паркер распалялась всё больше и больше.
– Понятно, почему все еретички так стремятся попасть в гарем – ведь там можно вовсю потакать своей похоти. – злорадно говорила она. – Эти девицы тупы, невежественны, озабочены одним своим внешним видом и постельными отношениями. Для них не только султан, все, кто в состоянии овладеть их срамом хороши. И эти постыдные увлечения не только не порицаются, но и поощряются. И весь этот королевский бордель считается роскошью, прости Господи! Впрочем, мужчины Оттоманской Порты недалеко ушли от своих жён; они вообще могут поймать на улице любую проститутку и объявить её своей женой. Интересно, сколько раз этот Сулейман так поступал?
Нигяр не могла больше себя сдерживать. За годы службы в гареме молодая османка сталкивалась с самыми разнообразными формами хамства, проявляемыми Гюльшах Хатун, но то были личные отношения двух женщин. Здесь же мерзость и невежество исходили из женщины благородного происхождения, фрейлины королевы. Нигяр поднялась во весь рост и медленно подошла к Джейн.
– Ты думать, я ничего не понимать? – строго спросила она, глядя прямо в глаза леди Рочфорд. – И что ты доказать из вещей, ты сказала? Ты знать, о чём говорить?
– «Ты знать, о чём говорить?», - передразнила её Белл. – Сперва выучи английский язык.
– Да, научись сперва разговаривать с благородными дамами, ты, мусульманское отродье! –
– Если ты благородная дама, почему поступать, как грязная свинья? – саркастически спросила у неё Нигяр.
– А ты меня манерам не учи. – прошипела Джейн. – на себя посмотри. Видимо, ты и в рассаднике распущенности не соответствовала каким-то нормам поведения, за что тебя изгнали из «Эдема», если его можно так назвать.
– Ты лучше следить за собой и за твой муж. Не удивительно, что он любить Марк Смиттон больше, чем тебя.
– Аааа, я поняла. Ты завидуешь мне потому, что я замужем. Непотребных девок из гарема вышвыривают, если султан не доволен ими в постели, а приличным людям такие жёны не нужны. Ты не смогла принести плотское удовольствие султану (а быть может, и султанше), поэтому ты здесь, неверная уродливая безграмотная безродная шлюха!
На голос Джейн уже прибежала Маргарет, но она не успела удержать Нигяр от поступка. Молодая османка замахнулась на графиню Рочфорд тряпкой и изо всех сил ударила её по лицу. Та пошатнулась и упала на пол. Лицо снохи королевы перекосило от злобы.
– Вот дрянь! – крикнула она, ухватив край подола юбки Нигяр – Ты за это заплатишь!
Она потянула её к себе. Османка пыталась освободиться, но сзади на неё налетела Белл Уилтон и повалила на Джейн. Две женщины удерживали Нигяр и с упоением таскали её за волосы, а она царапали им руки и брыкалась, стараясь вырваться.
– Шлюха! – гремело по всему коридору. – Османская шлюха!
В отчаянии Нигяр укусила Белл за запястье. Та вскрикнула и подскочила, рыдая от боли и от вида струящейся крови. Что касается Джейн Паркер, её бывшая калфа схватила за горло и начала нещадно хлестать по щекам. Через минуту обезумевшую женщину оттаскивали стражники.
– Мерзавка, как ты посмела напасть на супругу графа Рочфорда?! – бушевал капитан.
– Пустите меня! – орала Нигяр по-турецки, попутно выкрикивая в адрес Джейн и Белл проклятья.
– Запереть её в винном погребе, а о случившемся доложить королю. – приказал начальник стражей.
– В Тауэр её! – крикнула вслед Белл.
– Нет, лучше в Тайберн! – уточнила Паркер. – А оттуда – на виселицу!
Стражники крепко держали Нигяр под обе руки. Её волокли вниз, в тёмное и сырое помещение. Как ей было это знакомо.
– Я хочу видеть королева. – уверенно произнесла Нигяр, рассчитывая, что солдаты выполнять её просьбу.
– Ты увидишь королеву только с разрешения короля. – услышала она в ответ.
– Тогда я хочу видеть король.
– А Господа Бога увидеть не хочешь?
– Она его увидит, если так король решит.
– Но она же еретичка!
– Тогда увидит Дьявола в аду.
С этими словами стражники затолкали Нигяр в ту часть подвала, где хранились бочки с вином и закрыли дверь на замок. Очутившись в непроглядной темноте, молодая женщина попыталась ступать на ощупь, но постоянно на что-то натыкалась или об что-то ударялась. В конце концов, калфа решила, что лучше ей будет просто сесть на пол и ждать своей участи. Голова, шея и руки ужасно болели, кажется, из-под ногтей выбивались тонкие струйки крови.