Герои без вести не пропадают (Роман. Книга 2)
Шрифт:
Есть дело. На обед приходи домой,– не попросил, а почти приказал старший брат.
Младший обиделся и хотел было что–то возразить, но тот уж повесил трубку.
«Всегда он так,– разозлился Рудольф. – Для него я как был, так и остался мальчишкой: захочет – обласкает, захочет – третирует на глазах у всех. Хватит! Больше не буду терпеть его выходки».
Полный злобы, он схватил трубку и набрал номер телефона брата.
В чем дело? – раздраженно откликнулся Адольф.
На обед я не приду,– сообщил Рудольф. – Если есть новости, сообщи по телефону.
По
«Свинья! – с возмущением выругался про себя Рудольф. – Думает, что если он капиталист, то может позволить себе что угодно. А того не понимает, что я могу в любое время обвинить его в измене фюреру, арестовать и даже расстрелять».
Мысль эта утешила его, и хотя чувство обиды полностью не прошло, в назначенное время он пришел к брату. Обычно они, в таких случаях приветствуя друг друга, кивали головой или же желали доброго дня. На этот раз Рудольф выкинул правую руку в фашистском приветствии и рявкнул:
– Хайль Гитлер!
Адольф давно изучил его привычки. Так брат приветствовал домашних тогда, когда был чем–то раздражен или обижен. Поэтому бросил на него иронический взгляд.
– Какая муха укусила тебя? – спросил он. Рудольф несколько раз прошелся взад–вперед, потом
остановился против брата, принял наполеоновскую позу и заговорил резким, неприятным голосом.
– Послушай–ка, Адольф, ты меня приглашаешь к себе из–за каждой мелочи. У нас есть телефон, или, наконец, если что приспичило тебе, то сам мог бы пожаловать ко мне в кабинет,– упрекнул он.
Телефон действительно имеется, но я не хочу, что бы нас подслушивали,– ответил Адольф.
Телефонные переговоры шефа гестапо никто не подслушивает,– решительно возразил Рудольф.
– Наоборот, вас подслушивают больше, чем других. Ведь вы так подозрительны, что следите друг за другом, не спуская глаз. А я хочу поговорить с тобой без соглядатаев. Ты ведь знаешь, меня еще на той неделе пригласили в Цюрих? Я попытался оттянуть срок встречи, так они сразу дали мне понять, что больше не будут ждать.
Каким образом? – заинтересовался гестаповец.
Ночью не слышал взрыва? Бомба упала на склад готовой продукции и второго цеха анилиновых красите лей. Думаешь, это не дело рук мистера Томсона?
Чепуха на постном масле,– поморщился Рудольф. – Скажи на милость, как же этот пройдоха мог швырнуть бомбу в наш огород? Он же не бомбардировщик и даже не летчик, а, всего – бизнесмен средней руки.
Дорогой мой,– укоризненно покачал головой Адольф,– не был ты в Америке и ничегошеньки не знаешь о тамошних порядках. Бизнесмен там – и швец, и жнец, и в дуду игрец, причем везде он главный. Даже военный министр у них либо сам бизнесмен, либо верный слуга бизнесмена. И представь себе, это совсем неплохо.
Что же ты намерен делать?
Покориться судьбе. Завтра вылетаю в Цюрих. Самолет уже заказан.
Надеюсь, фильмы не повезешь с собой? – спросил Рудольф с явной тревогой в голосе.
– Предложено без них не показываться на глаза. Рудольф опешил. Глаза его округлились, как у
–Ты губишь себя и меня! – закричал он. – За разглашение военной тайны, да еще такой, которую даже фюрер не знает, нас с тобой расстреляют без суда.
А если мы не выполним свои обязательства, «летающие крепости» сровняют наши заводы с землей. При чем головы мы лишимся в том случае, когда о наших связях с мистером Томсоном пронюхают твои коллеги, а заводов лишимся в любом случае.
Похоже, что это так,– согласился с братом Рудольф. – Что же нам делать?
Не много, милый мой братец. Мне надо ехать в Цюрих, а тебе – сделать так, чтобы таможенники не вздумали копаться в моих чемоданах. Было бы неплохо, если под рукой имелись люди, способные обезопасить мое пребывание в Швейцарии...
«Проклятие! – мысленно ругался Рудольф, когда возвращался после обеда на службу. – Сколько лет безупречной службы фюреру пропало даром. А теперь влип в эту скверную историю с евреями и американцами и не вижу никакого выхода. Того и жди, что расстреляют либо свои, либо они».
Когда на душе было неспокойно, начальник гестапо имел привычку заходить к кому–нибудь из своих подчиненных, чтобы поболтать с ним о разных разностях. Теперь он зашел к Швайцеру. Увидев шефа, тот вскочил, стукнул каблуками и поднял руку в фашистском приветствии.
Что это за телеграмма? – спросил Рудольф, показывая глазами на телеграфный бланк.
Еще один ответ на наш запрос по делу Турханова. Оказывается, семья полковника Планка выехала в Швейцарию и обосновалась там в собственном доме. Интерес но, что пробудило их бросить родину?
Да, это неспроста. Надо проверить. Конечно, по нашему вызову они едва ли явятся сюда. Значит, нам самим надо будет поехать туда.
Готов выехать хоть сегодня,– согласился Швайцер. – Каковы будут мои полномочия: добиться от швей царских властей их выдачи или просто похитить беглянок?
Торопиться не будем. Выясните, что им известно об абвергруппе 505 и о судьбе ее шефа. Где они там живут?
Где–то в окрестностях Цюриха.
Прекрасно! – обрадовался шеф. – Немецкий консул там наш человек. Я напишу ему, он поможет вам найти наследниц Планка. Вылетите завтра. Я устрою вас в качестве личной охраны одной важной персоны, которую вы знаете не хуже меня. Ничего не спрашивайте. Он сам скажет, что делать.
Понимаю,– скромно опустил глаза старший следователь.
Впрочем, для охраны вы возьмите трех человек из караульной команды, а сами занимайтесь только семьей Планка. Переоденьтесь в гражданское платье, ибо по документам вы будете числиться коммерческим советником одной из наших фирм, поставляющей в Швейцарию химические реактивы...
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
На Цюрихском аэродроме Иммермана и его «советников» встретил личный представитель Баруха. Очевидно, таможенники были предупреждены, багаж прибывших не подвергался досмотру. Места в гостинице были заказаны, поэтому оформление заняло всего несколько минут, но банковский служащий все равно торопил.