Герои без вести не пропадают (Роман. Книга 2)
Шрифт:
— Лагерь смерти находится на вершине этой горы,—указал Рунге.
На указанном месте Соколов начертил трапецию с трубой, а внутри нарисовал черной краской черен со скрещенными костями.
— Пусть это обозначает лагерь уничтожения,— сказал он.— Примерно в двух километрах от господского двора
, имеется лес, а через этот лес протекает речка. Если Иммерман сдержит свое слово и Турханова с «заговорщиками» доставит в имение Хофбауэра, то мы встретим беглецов в этом лесу. Но кому–то из нас придется лично осмотреть эту местность.
По поручению Гельмута Крамера до войны я раза два
Нет, это дело мы поручим товарищам из «Голубого Дуная». Они же встретят там группу Турханова и привезут ее к нам. На вас возлагаются более сложные обязанности. Вы будете руководить действиями Фанни и следить
• за поведением шефа гестапо. Не возражаете? — спросил командир.
— Какое может быть возражение! — пожал плечами Рунге.— Но вы упустили одну деталь.
— Какую?.— удивленно посмотрел на него Соколов.—• Турханов наверняка откажется давать подписку, а Иммерман без такой подписки не выпустит его из изолирблока,— напомнил Рунге.
Что думает по этому поводу замполит? — спросил Соколов, глядя на Комиссарова с нескрываемым любопытством. Для себя он этот вопрос решил еще раньше, когда Альфред рассказывал о своей последней беседе с Фанни.
Воины Советской Армии могут давать такую подписку только с разрешения командования. Давайте запросим генерала Барсукова. Может быть, он пришлет соответствующее разрешение,— высказал свое мнение замполит.
Радиограмму из Штаба партизанского движения в лучшем случае мы можем получить через сутки. Товарищ Рунге, вы можете пробыть у нас до завтрашнего вечера? — спросил Соколов.
— Нет, не могу. Мое отсутствие может вызвать беспокойство дома да и жандарм из «Молодого петушка»
наверняка забеспокоится, ждать будет,— сказал Альфред.
— Вы правы,— согласился с ним командир.— Не будем зря привлекать к себе внимания посторонних. В интересах дела Турханову сами прикажем дать подписку.
—* Но имеем ли мы на это право? — усомнился Комиссаров.— Ведь связь с гестапо всегда рассматривалась и будет рассматриваться как самое тяжкое преступление перед Родиной.
— Преступная связь — да, но если подписка дается исключительно в интересах нашей страны с целью обмана врага, то она в наших условиях может рассматриваться только как военная хитрость, как вполне законное средство борьбы с врагом.
Комиссаров в душе не вполне согласился с таким мнением, но возражать не стал. Тогда Соколов, пользуясь шифром, известным Турханову по переписке в партизанском отряде, написал письмо, в котором от имени командования десанта разрешил подписать требуемое Иммерманом обязательство, а также начертил схему окружающей концлагерь местности с указанием господского двора Хофбауэра и подходов к лесу с речкой, где должна произойти встреча десантников с Турхановым после побега.
Было бы очень хорошо, если бы Фанни ухитрилась тайком передать полковнику эту записку,— сказал Соколов, вручая свое письмо Альфреду.
Фанни не подведет. Я уверен в успехе,— заверил Рунге.
Ознакомьте товарищей из «Голубого Дуная» с нашим планом. Передайте Герберту Гроссу, чтобы он тщательно продумал и осуществил операцию по укрытию группы Турханова
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Рудольф Иммерман за последние дни явно потерял душевное равновесие. Помимо воли все чаще и чаще он думал о Турханове. Это злило его, раздражало. «Кто он такой, чтобы я, штандартенфюрер СС, человек, принадлежащий к сливкам общества, то и дело задумывался о нем? — возмущался он.— Не лучше ли будет для меня махнуть на него рукой, а заодно и на его покровителей Томсона « Баруха. Был бы хоть сам Турханов покладистым человеком, а то замучил ведь своим упрямством. Разумеется, я мог бы его переправить в Швейцарию и без подписки. Тогда американцы узнали бы, что значит вербовать русских в шпионы, но разве мистер Томсон примет его без письменного обязательства сотрудничать с гестапо?..»
Особенно стильно разволновался Рудольф перед последней поездкой в Маутхаузен для окончательного согласования плана инсценированного побега. Раньше он был уверен в успехе. «Сегодня не согласится, завтра выкинет белый флаг,— думал он тогда.— Не помогут слова — применим насилие». Но ни угрозы, ни пытки не сломили воли Турханова. Если и на этот раз он не добьется успеха, то ему остается одно из двух: либо вовсе отказаться о г дальнейших попыток договориться с Турхановым, что равносильно признанию своего поражения в борьбе с большевиками, либо послать к чертям как Баруха, так и мистера Томсона, что, несомненно, приведет к еще более тяжким последствиям морального и материального порядка. Чтобы выйти из затруднительного положения с наименьшими потерями, надо было посоветоваться с братом, который, по своему обыкновению, сначала поиздевается над ним, но в конечном итоге все же наверняка подскажет, как найти разумный выход.
Младший Иммерман застал брата в его кабинете за изучением какой–то депеши. Вид у Адольфа был далеко не радостный — глаза неестественно зажмурены, кожа на правой щеке то и дело нервно подергивалась, руки дрожали. «Сдает братец,— злорадно подумал Рудольф.— Давно ли мнил себя этаким Геркулесом делового мира, которому не страшны ни боги, ни дьяволы, а меня старался третировать на каждом шагу. Нет, дорогой, времена Геракла канули в вечность. Мы должны помнить об этом и принять срочные меры».
Чтобы подчеркнуть свою независимость, деловую беседу решил он начать шутки.
Что–то погрустнел ты, Адольф. Неужели рыжая кошечка опять показывает коготки? — спросил он, ухмыляясь.
Нет, милый братец, есть звери пострашнее кошек, и показывают они не когти, а острые клыки. Вот полюбуйся!
С этими словами Адольф показал брату депешу. Тот два раза прочитал, но ничего не понял.
— Сплошная тарабарщина,— поморщился Рудольф.—
Что это за беркут, отсутствие которого на этой неделе сорвет охоту?
Не догадываешься? Беркут — условное имя твоего Турханова, а под охотой подразумевается наша договоренность о слиянии концерна «Фарбенверке» с «Кемикл корпорейшн». Нас предупреждают последний раз. Если ты немедленно не переправишь Турханова в Швейцарию, то мистер Томсон выйдет из игры,— разъяснил Адольф.