Герои должны умирать
Шрифт:
Темноволосый крепыш взял из пирамиды обычный "Гаузер", состоящий до сих пор на вооружении в армии и флоте и стреляющий реактивными разрывными пулями калибра 8,2 мм.
Капитан взглядом показал на огневой рубеж.
– Мишени пять и двенадцать. Уничтожь их, на это тебе даю десять патронов.
После очереди гулких хлопков немного оглохший парень положил ружье и встал. Капитан приник к дальномеру.
– Неплохо, – наконец сказал он, но его лицу было видно, что мнение у него абсолютно противоположное. – Следующий!
Тощего парня постигла та же участь. Филипп даже невооруженным глазом видел, что мишени стоят по-прежнему невредимые. Капитан с кислым выражением
– Может быть, вы покажете лучшие результаты, – впрочем, он явно сказал это без особой надежды на успех.
У Филиппа мелькнула мысль, что слова длинноволосого "дезертира" явно запали в душу сотоварищам, потому что ни один из троих не смог попасть по мишеням. Это же, как надо постараться, чтобы не поразить цель из "громобоя" с разделяющимися снарядами! Это ружьё годится даже для охоты на слоновых броненосцев с Корфу – при взрыве снаряд превращает в обжаренный фарш всё, что попадает в радиус доброго десятка метров. А здесь мишень осталась стоять даже после третьего выстрела… Всё ясно, парни не хотят попасть в "горячую" раздачу. Найкель не винил их, возможно, он и сам вёл бы себя подобным образом, не будь он с детства наёмником…
Настала очередь Филиппа. Он подошел к стенду и принялся навешивать на себя бластеры, пистолеты, ружья и автоматы. Под конец, когда он попытался вытащить громоздкий станковый лучемёт, капитан опомнился.
– Эй, ты что делаешь?
Филипп, сохраняя серьезное выражение лица, ответил:
– Вы же сказали, чтобы мы брали только то оружие, с которым уже обращались ранее. Поэтому я и беру только его. Если я ни разу не стрелял из этого, – Найкель указал на крошечный дамский пистолетик, непонятно как затесавшийся в местную коллекцию, – так я и не рискую брать его в руки. Вдруг будет несколько трупов.
Капитан с прищуром посмотрел на Филиппа и совсем уже собрался дать ему резкую отповедь, но не выдержал и рассмеялся. Уж слишком комично смотрелся парень с горой смертоносного оружия на плечах.
– Ладно, давай показывай, на что ты способен.
– Лучемёт вытаскивать или нет? У него батарея практически опорожнена, а запасной не видно…
– Иди уж…
Филипп не заставил себя долго упрашивать. Коли представился случай, надо позабавиться на всю катушку. Для начала он расчистил себе место от стреляных гильз и ошмётков пластиковых ящиков – похоже, на полигоне не производили уборку со времён его основания. Методично разложив оружие вокруг себя, Найкель прицелился и сделал выстрел из "Макро-Икс". Коротко сверкнул бластерный луч, и в мишени прямо в центре появилась аккуратная дырка. Филипп отложил бластер в сторону и взял в руки противотанковое ружье, легко способное сделать дыру в тридцатисантиметровой броне, и следующая мишень превратилась в клочки. В течение десяти минут Филипп перепробовал весь комплект, который он притащил с собой, и осмотрел дело своих рук. Восемнадцать мишеней лежали в руинах, ещё с десяток светились многочисленными дырками.
Капитан удовлетворенно крякнул:
– Воистину неплохо! – на этот раз было видно, что говорит он искренне. – С огневой подготовкой дела у тебя обстоят хорошо, а как насчет физической?
– До сих пор было неплохо. Немного владею рукопашным боем. – Филипп поскромничал – "немного" было мягко сказано, но хвастать он не любил.
– Отлично! Вот что, ребята, я вас отведу обратно в лагерь. Вас тут, на Сольтане поднатаскают и, возможно, мы с вами еще встретимся. А с тобой надо поговорить подробнее.
Последние слова капитана относились к Филиппу. Товарищи попрощались, кидая на него сочувственные взгляды, а Филипп приготовился к "подробному'' разговору.
– Давай знакомиться. Капитан Клин, специальная группа "Вихрь". Если не в курсе, это особое подразделение Легиона. Для кандидатов в наш отряд существует специализированная учебная часть, вот туда тебя и направим. Вообще-то, на помойках, подобным этой "вертушке", хороших бойцов найти трудно, но мне, вроде бы, повезло. Во всяком случае, первичная подготовка у тебя на должном уровне. Что ещё сказать? Жалование в Легионе, слышал, наверное, неплохое, но три шкуры с тебя будут драть за каждую провинность. И не думай, что это фигуральное выражение. Стопроцентно тебе придётся участвовать в настоящих боях, в которых никто не застрахован ни от ранений, ни от гибели. Короче, платят хорошо, но и риск немал. Если ты решишься, буду рад тебя видеть в наших рядах. Ну, как?
Филипп расплылся в улыбке. Попасть к настоящим профессионалам, учиться у них, да чтобы за это ещё и деньги платили? Предел мечтаний!
– Конечно, я согласен!
– Как зовут?
– Филипп Найкель,- выпалил Филипп и, подумав, добавил: – Сэр!
– Не понял, то ли ты ко мне обращаешься, то ли ты "сэр Филипп Найкель", – на губах офицера мелькнула лёгкая улыбка. – Жди меня около штабной палатки. Вернусь через пару часов – надеюсь, управлюсь. Тебя с собой взять не могу – ты же не член особого отряда и даже пока не солдат. Я пока просто запишу твои данные, а потом заберу твой приписной кристалл в штабе, и оформление можно будет считать законченным.
Капитан Клин ушел, а Филипп остался ждать его неподалёку от штабной палатки, где постоянно сновали туда-сюда местные и приезжие офицеры, бегали рядовые-порученцы и вообще, жизнь кипела. Прошло уже больше двух часов, но Филипп упорно не уходил, опасаясь, что легионер не сможет найти его.
Судя по всему, после некоторого обучения Филипп попадёт в боевую часть, которая не сидит в тылу, а это значит, что и жалование будет неплохим – как профессиональный наёмник Фил любил, чтобы его труд оплачивался. И, само собой, он сделает всё, чтобы остаться в живых – иначе какой смысл в зарабатывании денег? Мертвым они не нужны! Если уж он больше семи лет успешно избегал подобной судьбы, то еще пять вполне сможет продержаться. А потом, когда он получит деньги, можно будет и подумать об открытии своего дела. Скажем, детективное агентство или…
Додумать эту приятную мысль ему помешал чей-то хриплый голос.
– Рекрут, почему не встаете при приближении старшего по званию?
Филипп вернулся в реальность и увидел сержанта с огромным количеством нашивок на рукавах и петлицами механика. Его мрачная физиономия не выражала ничего, кроме неудовольствия при виде рекрута, не пожелавшего застыть по стойке "смирно".
– Рекрут, слушать мою команду! Равняйсь! Смирно! Руки, руки по швам! Подбородок выше! Какая рота, какой взвод?
– Я еще не прикомандирован ни к какой роте. Сюда должен прийти капитан и забрать меня с собой. Он приказал ждать его здесь, на этом месте.
– Так, так, – зловеще процедил сквозь зубы сержант. – Не прикомандирован, значит? Сейчас я тебя прикомандирую в сортир. Ну-ка, шагом марш за мной!
– Но, сержант…
– Молчать! – взревел сержант. – Я тебя научу, как соблюдать субординацию! Вперед!
Филипп понял, что если он сейчас не подчинится, то впоследствии ему будет очень тяжело оправдаться перед начальством повыше сержанта, ибо голос сержанта против рекрута явно выиграет сражение. Поэтому он подчинился и пошел вслед за ним, в душе придумывая ему всяческие кары. Они подошли к небольшому зданию, и сержант буквально втолкнул Филиппа в дверь.