Герои Таганрога
Шрифт:
— Дом знаю, а квартиру найдем...
Сонливость словно сдуло ветром. Пазон вернулся в дом за оружием и вскоре вышел к Вайсу.
— Сергей! Давай возьмем с собой Юрку Товеля, — предложил он. — У него немецкая форма есть и документ, что он работает переводчиком на электростанции. Если на патруль напоремся, легче будет выкрутиться. Я для него на всякий случай браунинг прихватил. А то он у нас пока безоружный.
— Документ-то у него не липовый?
— Что ты! Нонна Трофимова у своего шефа чистый бланк выкрала. Его и заполнили.
— Хорошо! Идем за Товелем.
Товель жил в Донском переулке, неподалеку от Пазона.
Возле дома четырнадцать Георгий оставил Вайса у ворот, а сам скрылся за калиткой. Через несколько минут он вышел вместе с Товелем, на котором аккуратно сидела форма солдата гитлеровской армии.
— Пошли! — Вайс первым шагнул в темноту. — Давай и мы белые повязки наденем, — предложил он. — Так будет безопаснее, раз идем в открытую. Немецкий солдат с двумя полицаями ни у кого не вызовет подозрения.
— А если встретим немецкий патруль? — спросил Пазон.
— Пойдем нахально навстречу. Станут документы спрашивать — убьем гадов. Только это на крайний случай. Основное — выполнить задание штаба. Убить Мусикова! Ясно?
По дороге они договорились, как будут действовать, у Вайса был уже подготовлен план.
На темных улицах не было ни души. Но на одном из перекрестков неожиданно раздалось короткое «Хальт». Возле большого дома ребята увидели трех полицаев с винтовками.
— Сволочи! Немецкий выучили, — тихо процедил Пазон. — А ну, Юрий, выругай их за то, что пугают.
— Не надо! — строго предупредил Вайс и громко ответил: — Свои, что, не видите?
Не сбавляя шагу, подпольщики миновали полицейский патруль, перешли на другую сторону улицы. До самого Некрасовского переулка, где проживали Мусиков и Раневская, им больше никто не встретился.
— Кажется, здесь. — Пазон осветил фонариком номер дома. — Юрий, ты в форме, стой во дворе у ворот, а мы с Вайсом пойдем вытаскивать его из квартиры. Только в какой он живет, это еще надо выяснить. Я тогда с Тарариным не заходил, возле ворот оставался.
Он подошел к ближайшему окну и смело постучал.
— Вам кого? — донесся из форточки настороженный голос, и тут же к стеклу прильнуло испуганное женское лицо.
— Простите, Мусиков где проживает?
— Вон с того крыльца ступайте. Левее двери его окно.
Вайс с Пазоном поднялись на ступеньки, настойчиво постучали по стеклу. В комнате послышались возня, грохот падающего стула.
— Кто там?
— Полиция, открывайте!
— Сейчас, сейчас, — ответил мужской голос.
Через минуту звякнул крючок, дверь отворил сам Мусиков. Пазон сразу узнал его, Вайс же видел впервые. Освещая фонариком темные сени, они прошли вслед за Мусиковым в комнату. На железной кровати, натянув одеяло до подбородка, приподнялась Софья Раневская.
— Одевайтесь! Вас приказано доставить в полицию, — сказал Сергей.
Мусиков торопливо стал натягивать галифе. Раневская потянулась за платьем.
— За что вы нас арестовываете? — спросила она.
— Мы ничего не знаем. Нам приказано доставить вас в полицию.
Мусиков чиркнул спичкой и, освещая угол комнаты, молча вытащил из ящика хромовые сапоги.
Вайс глянул на стенные часы. Стрелки показывали половину двенадцатого. За окном захлопали залпы зениток.
Когда Мусиков и Раневская оделись, Вайс и Пазон вывели их во двор. В районе порта громыхали взрывы. Небо было увешано фонарями осветительных бомб. Окна домов искрились бликами.
Раневская с большим портфелем в руке шла рядом с Мусиковым. В трех шагах позади следовали Пазон и Вайс. Возле ворот к ним присоединился Товель. Форма немецкого солдата, видимо, немного успокоила предателей. Они перестали оглядываться, вышли на улицу и на перекрестке хотели повернуть направо, в сторону Петровской улицы, где находилась городская полиция.
— Нет, идите налево! — властно скомандовал Вайс.
— Почему? В полицию же сюда, — удивилась Раневская.
— Идите, куда вам приказывают.
Пожав плечами, Раневская, а за ней и Мусиков свернули за угол. Неподалеку громко стреляли пушки. Зенитные снаряды вспарывали воздух. За гулом самолетов слышался посвист бомб. В порту вновь прокатилась серия взрывов.
— По предателям Родины, — прошептал Вайс и, вытащив пистолет, прицелился в затылок Раневской.
Пазон и Товель взяли на прицел Мусикова. Прогремел выстрел. Вслед за ним, почти одновременно, раздались еще два. Мусиков взмахнул руками, шагнул вперед и, будто споткнувшись, повалился на землю. Вскрикнув, упала и Раневская.
Не сговариваясь, ребята бросились бежать в разные стороны.
Через полчаса в Донском переулке Вайс настиг Пазона и Товеля.
— Ну, кажется, обошлось, — сказал он.
— Все в порядке, — подтвердил Товель.
Однако Товель ошибался. Раневская была всего лишь ранена. От удара да и от страха она ненадолго потеряла сознание, а когда пришла в себя, поняла, что стреляли в нее подпольщики.
Поднявшись с земли, она потрогала голову, нащупала липкую кровь, огляделась вокруг. На улице не было ни души. Оставляя дымный след, с неба плавно опускались осветительные бомбы. Мусиков неподвижно лежал на тротуаре. Убедившись, что он убит, Раневская отыскала свой портфель и, пошатываясь, направилась было к дому, но тут же вспомнила про новые сапоги. Она вернулась обратно и, пересиливая боль, с трудом стянула с Мусикова сапоги. «Зачем пропадать добру», — раздумывала она, унося обновку, которую накануне сама же надарила своему сожителю.
— Задание штаба выполнено! Предатели уничтожены! — радостно сообщил Вайс Константину Афонову, переступая порог его комнаты.
— Наконец-то! Хоть с этими рассчитались, — Константин, опустил в тарелку уже поднесенную ко рту ложку. — Садись ужинать.
— Нет, не хочу. — Вайс присел рядом, рассказал, как они расстреливали Мусикова и Раневскую.
— Мы тоже за эти два дня многое успели, — отодвигая тарелку, сказал Константин. — Во-первых, перепрятали несколько тайников с оружием. И, во-вторых, Нина Жданова договорилась с Василием насчет побега. Пятнадцатого в пять утра, во время прогулки, и нападем на полицию. Народ уже подобрался...