Героический эпос народов СССР. Том второй

Автор неизвестен

7

'Давид Сасунский'. Худ. М. Пиков

Дзенов-Ован сказал: "Давид, С тех пор как умер твой отец, и по сей день Коня Джалали я держу взаперти В конюшне большой, Камнем дверь заложил; Корм и воду ему через кровлю даю. Боюсь, что коня похитит Мелик, Гулять не вожу, в конюшне держу". Повел племянника Ован, Конюшню ему показал и сказал: "Там стоит конь отца твоего, Если можешь — иди и коня выводи!" Давид от двери камень отвалил, Дверь распахнул, без страха в стойло шагнул. Как увидал Давида Джалали, Доспехи Мгера он узнал И радостно заржал. Вот подошел Давид, за гриву взял коня, Протер глаза коню, погладил, обласкал. Обнюхал конь его, заплакал конь. Взял вывел скакуна Давид на свет: Увидел Джалали, что перед ним не Мгер, Копытом обземь грянул конь, И брызнул из земли огонь. Заговорил Джалали Человеческим языком: "Ты прах, и в прах я тебя обращу! Что ты будешь делать со мной?" А Давид сказал: "Сяду я на тебя!" Джалали говорит: "Я тебя в высоту подниму, Об солнце ударю, сожгу!" А Давид говорит: "Я перевернусь И спрячусь тебе под живот!" Конь сказал: "Я на горы тогда упаду. Разобью, искромсаю о скалы тебя!" Давид говорит: "А я повернусь И на спину сяду тебе!" Конь сказал: "Если так, Ты — хозяин, а я твой конь!" И ответил Давид коню: "Не имел ты хозяина, — я стану им! Не

кормили тебя, не поили, — я стану кормить и поить! Не скребли тебя и не мыли, — я стану скрести и мыть! — И молвил Давид Овану: — Отдай Перламутровое седло!" Тот седло принес и сказал про себя: "Каждый раз, как Мгер Джалали седлал, Как подпруги затягивал он, — Каждый раз на дыбы коня подымал. Коль подымет Давид коня на дыбы, Он может идти на бой, Не подымет коня — не может идти". Стал Давид седлать Джалали, За подпругу Давид потянул И все ноги коня от земли оторвал. И Давид Овану сказал: "Дай мне Ратный Крест отца моего!" Дядя молвил: "Дать не могу. Ты достоин его, — он пристанет к деснице твоей. Не достоин его, — не пристанет к деснице твоей!" По велению божьему тут Ратный Крест к деснице Давида пристал. Сел Давид на коня Джалали, Велел играть на сазе отца. Затрубил в его Пыглори-трубу. Раза два проехал мимо крыльца. Все — стар и млад — поглядеть пришли.

8

Внимательно на него Дзенов-Ован поглядел: Заныло сердце его, и горестно он запел: "Жаль тысячу раз! Расставаться жаль! Расставаться жаль с Джалали-конем! Ай-вах, с Джалали-конем! Расставаться жаль с дорогим седлом. Ай-вах, с дорогим седлом! Сбрую жаль терять в наборе стальном. Ай-вах, в наборе стальном! Жалко отдавать боевой шелом. Ай-вах, боевой шелом! Жаль терять капу, что лучше других. Ай-вах, что лучше других! Жаль мне пояска из блях золотых. Ай-вах, из блях золотых! И еще мне жаль сапожек цветных. Ай-вах, сапожек цветных! Жаль мне, жаль Креста побед боевых. Ах, — Креста побед боевых!" От обиды света невзвидел Давид, Он схватился в гневе за меч, Дядю он хотел ударить мечом. Но Дзенов-Ован запел. "Мне Давида жаль, мне родного жаль! Ах, хала — мне родного жаль! Мне оленя жаль, молодого жаль, Что уходит из дому вдаль!" Как пропел Ован "мне Давида жаль", — Давид сказал: "Дядя мой! Это слово спасло твою жизнь, И не пропой ты его — Я бы голову снес тебе! Я за слово жизнь тебе подарил. Что ж сначала ты пожалел седло и копя, А потом меня, Ты меня должен был пожалеть сперва! Молнию-Меч тебе жаль иль меня? Пояс из блях тебе жаль иль меня?" Дядя молвил: "Давид, ненаглядный ты мой! То я слезы лил по тебе!" Слез с коня Джалали Давид. Овану руку он поцеловал, — сказал: "Пусть я буду достоин твоих забот!" Едва Ован те слова услыхал — На Мгеровом сазе велел он играть, Во Мгеров бубен велел грохотать, Во Мгеровы трубы трубить приказал. Подошли молодицы. И славу пропели Давиду! "Не разлуки с тобой мы хотим, О брат наш Давид! Возвращенья тебе мы хотим — О брат наш Давид! Не успели тебе мы почет оказать, Сапоги тебе по утрам подавать, Воду на руки тебе поливать, Как подобает невесткам твоим, О брат наш Давид! Будем на руки воду лить Тебе мы теперь, Сапожки на тебя надевать — О брат наш Давид!"

9

Сел Давид на коня И к богу воззвал; Потом горожанам отдал поклон, Поселянам отдал поклон, Мужчинам и женщинам отдал поклон и сказал: "Братья и сестры! Не бойтесь врагов. Иду я за вас с Меликом на бой. Сестры! Вам — добро оставаться, Все вы сестрами были мне. Матерям — добро оставаться, Матерями вы были мне. Добрым соседям — добро оставаться! Старым и малым — добро оставаться! Часто, соседи, был я вам в тягость, Не поминайте лихом меня! Хозяйки добрые, хлеб затевая, Вспоминайте имя мое! Сверстники, юноши, — пир начиная, Вспоминайте имя мое! Матери! Сестры! Братья мои! Прощайте, — иду сражаться за вас!"

10

Услыхав Давида слова, Бабка его Дехцун-Чух-Цам Встрепенулась, голову подняла; Исполнился давний обет ее: Со дня, как умер Мгер, ее сын, Она заперлась за семью дверьми, Одна служанка у ней была, Приносившая пищу ей. Когда велел Ован играть на Мгеровом сазе большом, — Бабке служанка обед несла. Спросила Дехцун-Чух-Цам: "Струны Мгерова саза, я слышу, звенят! Что же случилось там?" Служанка сказала: "Ханум, иль не знаешь ты? Встал Давид, одежду Мгера надел, Доспехи Мгера надел, Сел на коня Джалали. На битву Давид идет, На Мелика Давид идет!" И Дехцун-Чух-Цам тогда с места поднялась: "Давнее желание мое, Ты исполнилось, — иду на свет!" Пошла, взглянула из окна И видит — юноша Давид На Джалали сидит. Воскликнула: "Джалали, мой родной!" Удивился Давид, — глядит. А Дехцун-Чух-Цам говорит: "Джалали! Без отца мой Давид, — будь отцом ему! Без родимой Давид, — будь родимой ему! Без брата Давид, — будь братом ему! Ты Давида умчи, Джалали, К Молочному Мгера ключу: Пусть напьется Давид из того ключа — И к столбу испытаний поедет потом. Пусть там испытает он Молнию-Меч! Тебе, мой Джалали, вручаю я Давида!" Конь голову склонил: "Добро, мамик!" — сказал. Давиду крикнула Дехцун: "Давид, отец твой указал коню Все тропы, все пути: Все знает Джалали". "Добро, мамик!" — ответил Давид. И умчал Давида скакун Джалали.

11

Давида конь помчал в отцовский Цовасар. Когда Давид пустился в путь, Такой густой туман на землю пал, Что было пути совсем не видать. Но, как голубь, летел Джалали сквозь туман. "Это дело божьей руки… — подумал Давид, — Лучше дам я волю коню Джалали. Куда захочет — пусть бежит". То был Джалали! Он летел и летел И путь семидневный за час одолел: Поднялся на темя горы, На вершину горы прискакал и стал. И вдруг разлетелся туман. Конь на колени стал у родника. Давид решил, что Джалали устал, И так сказал: "Ах-вах, Джалали, Лучше б шею себе ты сломал! Я думал, через кровавые реки Меня ты перенесешь, А ручеек на пути повстречался, И ты на колени встаешь! Что ж ты будешь делать в бою, Если здесь боишься ручья? Как же я на Мелика с тобою пойду?" Стременами Давид ударил коня, И в гневе конь сказал: "На солнце я тебя могу сейчас швырнуть, Но ради Мгера — пощажу!" Давид рассердился, схватился за меч, Хотел зарубить коня. Вынул наполовину меч из ножен, — Свежий ветер тогда вдруг обвеял его: Он опомнился, — голос коня услыхал, Конь сказал: "Здесь Молочный источник Мгера! Слезь и испей воды. И горсти две воды брось на мои бока!" Давид сошел и в лоб коня поцеловал. Смочил ему бока водой из родника И на траву коня пастись пустил. Сам напился из родника, Умылся, лег, уснул. Стал против солнца Джалали И над Давидом простер свою тень.

12

Проснулся. И чует Давид, Что он стал могуч. Одежда отца Сделалась тесной ему. Конь заржал, словно гром загремел, подбежал. Давид взнуздал его, — сел на него, Засмеялся и поскакал. Глядит Давид — железный столб Среди пути стоит. И конь сказал: "Давид, Вот этот столб, что видишь ты, — Столб испытаний Мгера. С размаху разрубишь — пойдем воевать, А не разрубишь его — не пойдем". Меч выхватил Давид, ударил по столбу, Меч-Молния тот столб рассек. Так быстро рассек его Молния-Меч, Что столба отсеченный кусок не упал, Остался кусок на куске. А Давид и не знал, что он столб разрубил, Огорчился Давид, Увяло сердце в нем, и он сказал: "Ноги! Были б слабыми вы, Никогда б сюда не дошли, Чтобы мне по столбу не бить, — Не увяло б сердце мое! Руки! Были б слабыми вы, И не смели взяться за меч, Чтобы Мгеров столб разрубить, — Не увяло б сердце мое! Очи! Были б темными вы, Вы не видели б этот стыд, Что я столб не мог повалить, — Что с Меликом не биться мне!" Вдруг ветер налетел, завыл, Ударил он в железный столб И столб свалил. Давид глядит и видит гладкий срез, Где столб он разрубил. Заликовал, сказал: "Вечно зеленеть ногам, Быть бы им еще резвей За то, что я столб железный рассек! Вечно зеленеть рукам, Быть бы им еще сильней, Чтоб живым от них не ушел Мелик! Это видевшим глазам — Не погаснуть ввек!" Сказал, погнал коня. У тех камней, холмов, и гор, и родников Благословенья попросил И так им с пеньем говорил: "Как бог, творящий добро, В щедротах неиссякаемы вы! Эй! Студеные родники Цовасара, Отрадными оставайтесь вы! Буду жаждать в бою, принимая удары, — В тоске обо мне оставайтесь вы, Прохладные ветра Цовасара. Отрадными оставайтесь вы! Буду полон я томленья и жара, — Прохладными оставайтесь вы!"

13

Давид погнал коня на войско Мсра-Мелика. Он видел — есть небесным звездам счет, А тем шатрам арабским счета нет. Стал на горе Давид, Глядит, — несметнее морских песков кишат войска. Он головою покачал, сказал: "Боже мой, как же мне с громадой такой воевать? Будь они даже стадом весенних ягнят, А я был бы голодным львом, — Я не смог бы всех задрать, растерзать! Когда б я пожаром стал, А стогами стали шатры, А я б не смог их испепелить, пожрать! Если бы пеплом стали они, А я ураганом стал, — Я не смог бы их поднять, разметать!" Джалали угадал его думы, сказал: "Эй ты, маловер! Отчего твой страх? Сколько твой меч сразит, Стольких я своим огненным дыхом спалю! Скольких твой меч сразит, Стольких грудью я повалю! Скольких твой меч сразит, Стольких копытом я раздавлю! Не унывай, — гони меня! Лишь не разлучайся со мной". От этих слов окреп душой Давид. Он поскакал. Коню сказал: "Стой! Я предупрежу сперва, А после — нападу". И Давид со скалы закричал: "Эгей! Эй, кто спит — поскорей вставай! Кто проснулся — коня взнуздай! Кто взнуздал — доспех надевай! Кто с мечом — на коня влезай! Не говорите потом, что Давид, Как вор, пришел и ушел тайком!" Умолк Давид. Ворвался в стан. Рубил, рубил и говорил: "Скачи, мой конь, скачи! Рази, мой меч, рази!" Мечом рубил, конем давил, Поток кровавый трупы уносил.

14

Кери-Торос взглянул На войско Мсра-Мелика. И видит он — средь войска Смятение: со всех сторон Тревога, вопль и стон. Друг друга люди топчут, бьют, Тогда сказал Кери-Торос: "Ну, други, подымайтесь, — с нами бог, Резня пошла в войсках Мсра-Мелика! Нагрянем снизу мы на них! Так сверху, в лоб, арабов бил Давид. А снизу, в тыл, их бил Кери-Торос.

15

В войсках Мелика был араб-старик, Отец семи сынов. Его и семерых сынов его Насильно на войну пригнал Мелик, Идет старик, Кричит: "Ай-вах! Ай-вах! — И без оружия, с открытой головой, Он выступил из гущи войск, Сказал: — Дорогу мне! К Давиду я иду, Ему я все скажу, — спасу от смерти вас!" Пришел, перед Давидом стал, Сказал: "Давид, сынок! Удержи коня, послушай меня, Я слово тебе скажу!" "Что ты, дедушка, скажешь?" — спросил Давид, И молвил старик: "Давид, Что же это делаешь ты? Ведь живые люди перед тобой, А ты без жалости рубишь их!.. Зачем ты губишь их? Дети малые дома у них, Отцы и матери дома у них. Все они — обездоленный бедный люд, Это войско несчастное ты пожалей! Если ты их убьешь, Грех великий на душу возьмешь". "Зачем же они пришли? — Спросил Давид старика, — За какие наши грехи Против нас ополчились они?" Старик сказал: "Что ж было делать нам? Мелик неволей нас привел. Мы не враги тебе! Твой враг — Мелик, Иди и с ним воюй!" "А где ж Мелик?" — спросил Давид. "А вон смотри — в зеленом том шатре он спит. Златое яблоко над тем шатром блестит. От Мелика мух отгоняют семь дев, Мелику пятки чешут семь дев, Дым, что клубится над шатром, Ведь то не дым, То изо рта Мелика пар валит. Коль ты убьешь его, Давид, Молиться будут за тебя бойцы, Они домой уйдут, где ждут их дети и отцы!" И сжалился Давид, Убийства прекратил. Он молвил: "Ну, старик, Хорошее слово ты мне сказал, — Исполню слово твое!"

16

Поскакал Давид к шатру Медика, Пред шатром он осадил коня. Глядит; лежит Мелик на тюфяке, Укрывшись одеялом. Семь дев от него отгоняют мух, Семь дев чешут пятки ему, А мать в изголовье сидит, — за ним и следит. А двое арабов-слуг у входа стоят. "А ну, разбудите его! — арабам Давид говорит. — И пусть он выйдет из шатра". Ответили они: "Нельзя его будить. Он должен спать семь дней. Три дня он спит. Еще проспит четыре дня И встанет сам". Давид сказал: "Не буду я ждать, Покамест выспится он, Мне наплевать на сон его, — Пусть выйдет он ко мне! Коль смерти нет — я буду смерть! Коль ада нет — я буду ад! Я усыплю его великим сном!" Вот вертел раскалили, К ногам Мелика приложили. "Уф, девушки! — промычал Мелик. — Вы плохо постелили мне, Блоха меня укусила во сне". И снова Мелик захрапел. От плуга лемех взяли, раскалили. К ногам Мелика приложили. Спросонья заворчал Мелик: "Уф! Сколько блох в постели у меня! Кусаются, поспать не дают!" Тут не стерпел Давид, копьем взмахнул, Меликову пяту копьем проткнул И закричал: "Вставай, Мелик! Довольно спать!" Мелик сказал: "Уф, уф! Подремать, успокоиться мне не дают!" Поднялся, сел, Продрал глазища — выглянул наружу И видит; пред его шатром Давид сидит на Джалали верхом, Весь кровью обагрен. Едва узнал Давида Мсра-Мелик, Натужился, подул, чтоб с места сдуть его, Но не шелохнулся Давид. А Мсра-Мелик ослаб на сорок буйволовых сил, Давид сказал; "Я пришел сразиться с тобой". Захохотал Мелик: "Ах, черт тебя возьми, Давид-заика! Ты всадником давно ли стал? Но раз уж ты стоишь перед моим шатром, — Сойди с седла, войди сюда, Поговорим, отдохнем, А бой затеем потом!" Давид ответил: "Не сойду с коня/ Людей невинных ты сюда пригнал, На гибель их привел, А мы с тобою будем отдыхать? Нет, выходи на бой!" Тогда пришла Мелика мать, Сказала: "Ты, Давид, в пути устал! Сойди с коня, сядь, отдохни, — Поборетесь потом!" Упрашивала долго она, Решил Давид покинуть седло. Отпрянул в сторону конь, Удержать Давида хотел, Он недаром чуял беду: Рядом с ложем своим, в шатре Яму вырыть велел Мелик, Эту яму сеткой железной накрыл, Сетку сверху ковром застелил, Чтобы, кто ни сел на ковер, В яму темную угодил. Сошел Давид с коня Джалали, Встал конь на дыбы, ускакал, Убежал на вершину горы… Давида посадили на ковры. Дырымб!.. Он в яму полетел! Железная с кольцами сеть Натянута в яме была. И в кольца те попал Давид И вырвать рук и ног из них не мог. Мелик накрыл его решеткою стальной И мельничные жернова На ту решетку навалил, сказал: "Ай, страшно! Давид Сасунский пришел, Захотел Мелика побить! С Меликом в бой вступить он захотел, ай-ай! Так пусть он там сидит, покуда не сгниет!" Настала ночь, Мелик улегся спать. Остался в западне Давид. Пускай в той яме Давид сидит, — А теперь о ком рассказ поведем? О Дзенов-Оване рассказ поведем.