Героический эпос народов СССР. Том второй
Шрифт:
Услыхав слова матери своей, Караджан так ей ответил:
"Этой дружбе, мать, до смерти верен я, Чести долг нарушить не намерен я. Нравом, как лоза-трава, стал смирен я. Гостя в дом привел я, дорогая мать, — Гостя ты должна, как сына, принимать. Мне твои слова в обиду могут стать. В друге дружбы жар не буду охлаждать, — Я ему, как брату, должен угождать".Остался Алпамыш гостем у Караджана, хорошо угощал его Караджан, много почестей оказывал ему. День к полдню уж приближался, — Алпамыш сказал: "Как же узнает о нас Байсары, раз мы здесь находимся? Поехал бы ты, Караджан, к дяде моему, разузнал бы обо всем, и если он не передумал отдать нам свою дочь, то окажи нам дружескую честь — будь сватом от нас. Как бы то ни было, дай ему знать о прибытии нашем". — "На каком же мне коне поехать?" — спросил Караджан. — "На каком хочешь, на том и езжай", — ответил Алпамыш. "Твой конь притомился, — говорит Караджан, — поеду-ка я на своем". — "Если на своем поедешь — не поверят тебе. Поезжай лучше на моем Байчибаре".
Караджан на коне Алпамыша скачет к Барчин
Сорок девушек-уточек взглянули в сторону Чилбир-чоля, — слышат — конский топот доносится. Вгляделись — всадник на Байчибаре скачет, — калмык, оказывается! Опечалились девушки, сказали Барчин:
"Знай, что прибыл тот, о ком вещал твой сон! Но богатырей калмыцких встретил он. Видно, был с дороги сильно утомлен — И погиб, калмыцкою силою сражен, Не достигнув той, с которой обручен. Верный конь его добычей вражьей стал, — Знатный враг пленил его и оседлал. Плачь! День киямата страшного настал! Или Алпамыш не бек в Конграте был? Или сам коня врагам он уступил? Если бы не враг его в пути убил, — Мог ли быть оседлан калмыком Чибар? Значит, он погиб, конгратский твой шункар, Прежде чем желанья своего достиг! Что на Байчибаре скачет к нам калмык, Зоркая Суксур ведь разглядела вмиг. Видно, горд калмык захваченным конем, Если так спесиво он сидит на нем. Хлещет он коня, торопит он его, — Чую вещим сердцем вражье торжество. Наше положенье будет каково? Добрый конь конгратский, где хозяин твой? Служишь калмыку добычей боевой! Косы распусти, красавица, ой-бой, Плачь! Не став женой, осталась ты вдовой! А калмык все ближе! Как бы ни гадать, — Так иль так — добра нам от него не ждать. Он тебя своею женой принудит стать…"Калмык, скакавший на Байчибаре, подъезжал все ближе, все сорок девушек хорошо его разглядели, узнали в нем Караджана. Растерялись они, зашумели-запричитали и, окружив Ай-Барчин, воздев к небу руки, стали громко молиться. А Барчин-ай, рассердившись на свою Суксур, так ей сказала:
"Болтовней твоей по горло я сыта. Друг ли едет, враг ли — речь твоя пуста, — Да забьет песок болтливые уста!.. " Ай-Барчин встает и смотрит в степь Чилбир, — Скачет на Чибаре Караджан-батыр. Почернел в очах красавицы весь мир. Жалобно слезами залилась Барчин: "Сладкая душа мне не нужна теперь, Всех богатств да буду лишена теперь, Юности моей что мне весна теперь! Если встречи с милым бог меня лишил, Смерти бы за мной прийти он разрешил!.. — Косы распустив, Барчин рыдает: — Ой, Добрый конь конгратский, где хозяин твой? Мужа не познав, осталась я вдовой! Осенью цветам не увядать нельзя, Часа смертного нам угадать нельзя, — Брата из Конграта, видно, ждать нельзя, Видимо, в живых его считать нельзя, И в Конграт о нем нам весть подать нельзя!"Пока Барчин причитала, подъехал сватом от Алпамыша прибывший Караджан. Усы покручивая, ногами в стремена упираясь, на юрту бархатную поглядывая, сказал Караджан:
"Скорбные рабы какой мечтой живут? Баи ли богатый той не зададут? С дочерью-батыршей проживая тут, Дома ль в этот час почтенный Байсары? Посмотрю построже — всех я всполошу. С дочерью-батыршей здесь живущий бай Дома ли сейчас — ответить мне прошу! На тулпаре ханском важно я сижу, Хан меня прислал, которому служу. Цель приезда в тайне я пока держу, Но тому, чья дочь батырша Ай-Барчин, Баю Байсары все дело изложу".Спрашивает батыр Караджан про бая Байсары, а девушки стоят, — ни одна к нему не подходит, ни слова никто ему не отвечает. По какому он делу прибыл — никому не известно, однако не верят ему девушки, — плачут.
А Караджан-батыр дело свое знает, — хитрости нет в его сердце: прибыв сватом от Алпамыша, он спрашивает бая Байсары. Но девушки подозревают его в коварстве.
"Он — напасть, пришедшая в наш дом!" — думают они. А сама красавица Барчин такое слово ему говорит:
"Этот конь давно ль твоей добычей стал? Сам ли ты его взнуздал и оседлал? Бая Байсары ты дома не застал! У скорбящих, видно, много дум-забот. Кто богат — как видно, сладко ест и пьет. Мой отец, как видно, проверяет скот… Ярко-голубой была моя парча… Не твоей ли жертвой стал Хаким-бача? Сразу я в тебе узнала палача! Моего отца нет дома, говорю. Слышал? Я ведь не глухому говорю! Он в Байсун-Конгратский выбыл край родной, — Видно, повидаться захотел с родней. Весть ко мне дошла недавно стороной — Принят был с почетом он родной страной. Хоть и хорошо досуг провел он свой, Видно, заскучал он, разлучен со мной. Знай, что путь оттуда — полугодовой. Видно, уж давно он выехал домой, — Месяца за три отец доедет мой. Девяносто дней еще мне сроку дай. Бай-отец приедет — дело с ним решай, До тех пор, калмык, сюда не приезжай И другим батырам ездить запрети. А теперь не стой, — коня повороти, Много лет живи здоровым, не грусти, Худа не встречай — встречай добро в пути!"Подозревая, что Караджан прибыл с коварным умыслом, Барчин сама схитрила, чтобы еще иметь три месяца сроку. А Караджан, тайных мыслей ее не зная, подумал: "Чем ждать, пока бай вернется, лучше я поговорю с нею самой. За сватовство взявшись, не так приятно, пыль клубя, ездить по дорогам. Хорошо сватовство, когда сразу его кончаешь". Рассудив так, обратился Караджан к самой Ай-Барчин:
"Подо мной плясать скакун узбекский рад, Щит мой на плечах, а на бедре — булат. Прибыл Караджан к тебе, как мирный сват. Кармаза твоя нарядна и ярка, Ты меня, узбечка, выслушай пока: Храбрый сокол гостем сел в моем дому, — Преданный слуга и верный друг ему, — Точно передам я другу моему Все, что ты б ему сказала самому. Каждое твое словечко я пойму, Скорбное твое сердечко я пойму, А мои слова за хитрость не сочти, — Искренностью мне за искренность плати. Никому не дай себя сбивать с пути, О моем приезде слухов не пусти, Чтобы не проведать недругам твоим. А что я — калмык, об этом не грусти: Другу твоему мы друг и побратим, Мы ему сердечно послужить хотим. Прибыл Караджан как сват к Барчин-аим: Если дяди-бия сын тебе желан, Значит, так ему и скажет Караджан…Караджан прибыл к Ай-Барчин
Коня под уздцы взяв, Ай-Барчин приветливо встретила Караджана, как дорогого гостя, мягкие одежды ему подстелила, барашка зарезала, наварила мяса и шурпы. Сваренное мясо наложила в карсан, — принесла, поставила перед Караджаном. Сидел Караджан, жирного шестимесячного барашка мясо пожевывая, обсосанные косточки выплевывая. Поел-поел, потом говорит: "Ну, вот, Барчин, Алпамыш твой приехал, отсрочка, тобой испрошенная, кончилась. Что скажешь?"
Сказала Барчин: "Приехал — так приехал. Что же мне — за полы его ухватиться и на весь свет кричать: "Алпамыш приехал!" Калмыцкие батыры, шестимесячную отсрочку мне предоставив, — тоже ведь ждали, и приняли мои условия в надежде, что каждый пустит на майдан коня своего, и тот получит меня, чей конь всех других обгонит. Народу, значит, не будет обиды: кто победит, тот и женится на мне. А всех моих условий — четыре. Алпамыш их выполнит — я ему жена, выполнит калмык — я суждена калмыку. Слово свое сдержать я обязана. Так и передай сыну дяди моего".