Геймер. Тетралогия
Шрифт:
Вернуть ее в дом, где она жила все это время, ведь где-то она жила? Но Марико наотрез отказывается обсуждать эту тему, а значит, вариант автоматически отпадает.
Взять дочь с собой? Разведывательный отряд в двадцать человек, без сомнения, подходит для шпионажа и охраны персоны своего даймё, может проникнуть в штаб повстанцев и попытаться выкрасть лидера. Трудновато, но вполне выполнимо.
Но ползти в самый котел войны, таща за собой собственного ребенка, да в случае провала…
Ал повернулся в сторону ширмы, за которой спала Марико. Все сходилось к тому, что либо ему придется рискнуть вновь обретенным чадом, либо забыть об идее покончить с Амакуса, просто забрать Марико и сразу же после завтрака рвануть домой. И пусть Япония пожинает урожай собственной недальновидности и глупости, его дело — как можно скорее зафрахтовать корабль для Фудзико, Марико, Минору и Гендзико с семьями. Он уже потерял одного ребенка, если медлить, потеряет и остальных. Плевать на долг чести, плевать на Японию, плевать на все вокруг. Важно спасти тех, кто доверен тебе самой судьбой, уплыть с ними или, на худой конец, запереться в замке Грюку и держать там осаду.
Наверное, надо было отписать Мико в Эдо, как-никак, свой, можно сказать, человек. Лучший воин ордена «Змеи», так же, как и Ал, так же, как и Ким, переброшенный в древнюю Японию, но… двадцать самураев — это не двести, и даже не сто. Они ему, Алу, самому понадобятся. В разворачивающейся ситуации каждый человек на счету, тем более если ты прямо сейчас сидишь на линии фронта, медитируя и вспоминая давно затверженные исторические факты.
В этот момент фусима сдвинулась, и в образовавшемся перед Алом проеме показалась голова его оруженосца Субаро.
— Не будет ли каких-либо приказаний, Грюку-сама? — Только что сделанная безупречная самурайская прическа, чисто выбритый лоб, форма… особое волнение и понятное нетерпение перед боем. Ведь господин сказал «дело чести и последний шанс», сообщил, что намечается заварушка и потребуется храбрость. И вот же, прямо под носом слышны выстрелы и пахнет гарью, перепуганные крестьяне бегают по деревне, точно встревоженные куропатки, причитая и не зная, с какой стороны на них упадет неминуемая беда.
— Останься, я думаю. — Ал сдвинул брови. По-хорошему, конечно, было бы немедленно отправить Марико к матери, вручив ей письмо с приказом и дав несколько человек охраны, но людей и так ничтожно мало. Ко всему прочему, сумеет ли Ал выполнить свою миссию, оставшись с половиной отряда, из которого каждый знает свое дело и по сути незаменим?
За спиной зашевелилась дочь, должно быть, услышала голоса и пытается проснуться. Ал не боялся говорить с оруженосцем при Марико, пусть слушает, ее же саму не смутит любопытный взгляд молодого мужчины, она скрыта за ширмой, разве что сама пожелает высунуться, но да дело молодое. Ал вдруг вспомнил, что теперь, после того как Марико овдовела, ему следует подумать о ее повторном браке, и невольно улыбнулся. Хорошо, когда у тебя есть дети, приносящие подобные заботы.
— Пригласи наших десятников, и… Марико-сан, если хочешь, можешь одеться и присоединиться к нашему разговору. Или найди Анда-сан, скажи, чтобы покормила тебя. — На самом деле это было в корне неправильно, и служанка должна была явиться к дочери господина, к которой она была приставлена. Помочь одеться, нанести легкую утреннюю косметику, подать завтрак, но… как говорится, на войне как на войне.
— Я уже одеваюсь. — Марико еще немного повозилась и вскоре действительно показалась из-за ширмы, но не в рваной и грязной после вчерашнего юкате, а во вполне чистой, хотя и простоватой, юбке и куртке, должно быть, сама Анда или ее сестра поделилась с дочерью господина своей лучшей одеждой. Непокорные волосы дочери были тщательно причесаны и уложены в подобие прически, закрепленной для верности двумя деревянными шпильками — в общем, до придворной дамы, конечно, далековато, но в походных условиях сойдет. Ал отметил, что, несмотря на то что дочь набелила лицо откуда-то взявшимися белилами, левый глаз припух, отчего казалось, что она лукаво щурится.
Ладно, синяки и ссадины заживут, одежду купим другую, косметику Анда научится накладывать, и не такому приходится в жизни учиться, но, главное, какая умница. Без напоминаний, он-то, Ал, грешным делом, вчера и позабыл обо всех этих дамских штучках, а вот она все учла. Толковая служанка. Клад!
Остолбеневший при появлении Марико оруженосец взял себя в руки, быстро, но вежливо поклонившись дочери господина, моментально юркнул за дверь.
Марико поклонилась отцу, и тот придвинул ей подушку по левую руку от себя. Наверное, правильнее было бы посадить дочь за своей спиной, подальше от мужчин, но тут особый случай, не исключено, что придется прибегать к ее знаниям местности, а это значит, всякий раз оборачиваться, невежливо показывая своим людям спину, к тому же Ал сейчас больше всего на свете хотел просто сидеть рядышком с Марико, нежно обнимая или держа ее нежную ручку в своей. Хотя когда это у Марико была нежная ручка, когда они вот так сидели в обнимочку, как отец с любимой дочерью? Если с ней, с беспутной Марико, он только и делал что скакал на лошади или учил ее сложным приемам боя на мечах. А обнимал, если исключить время далекого и невозвратного младенчества, то обнимал он ее ровно два раза, в первый, когда во время охоты она свалилась с коня и подвернула ногу, и второй, когда сам случайно порезал ее во время тренировочного боя. Вот тогда они действительно сидели бочок к бочку, Ал гладил непокорные волосы дочери, с нетерпением ожидая лекаря. Это с другой дочерью, с дочкой Фудзико, с таинственной и печальной, точно лебедушка, Гендзико, он мог сидеть часами, любуясь на красавицу луну или считая звезды. Пока их ва не разрушала негодяйка Марико.
А вот с Марико… получается, что с родной дочерью он ни разу вот так по-человечески и не побыл. Когда же она вдруг ни с того ни с сего потребовала себе в мужья покорного, как бычок, которого тянут за собой на веревке, детинушку Дзёте, Ал перекрестился на радостях. Решил, что хоть теперь дочь перестанет носить шаровары и куртку камисимо и бегать по дому с оружием. Думал, что появятся у нее любимый мужчина, свой дом, народятся детушки, и сама Марико из неотесанной пацанки наконец-то превратится в даму. И вот же как получилось.
Кстати, а что же на самом деле произошло с Дзёте? Где жила Марико? Почему они скрывались? Есть ли у нее дети? Уж за столько времени определенно должны были появиться. Учитывая, что муж мог взять наложниц, вот и муж Гендзико одарил ее малышами от первой жены, а у Минору — сын от Юкки и грудная дочь от Айко, а что же она?..
Мысли зашевелились с неожиданной прытью, миссия миссией, спасение семьи — дело непростое, да и не прямо сейчас ему корабли фрахтовать, по-любому нужно сначала до замка добраться. А вот Марико… Отчего Марико вознамерилась вдруг в тайны играть?
Ласково улыбнувшись дочери, Ал вышел из дома и, прикрыв за собой седзи, подозвал бросившуюся к нему с поклонами и приветствиями Анду.
— Вот что, милая, даю тебе время две стражи для того, чтобы разузнать, где и с кем здесь жила моя дочь, — шепнул он ей в ухо. — Смотри, чтоб ей ни полсловечка!
— А вы без меня Грюку-сама не уедете? А как мой ребенок? Могу я взять его с собой?
— Выполни приказ — и возьмешь ребенка с собой. И вот еще… — Он огляделся и, приметив возвращающегося в компании двух самураев Субаро, велел ему охранять новую служанку. О том, что делать, она должна была рассказать ему по дороге. — Две стражи, не больше, — предупредил он с нарочитой строгостью.
Лицо Анды побелело, но она стоически приняла неизбежное — в случае опоздания отряд уйдет без нее.
Глава 7
Совет
Бог убережет от лезущих в дом воров, но кто спасет от вора, уже находящегося в доме?
— Значит, так… — Ал окинул взглядом готовых внимать каждому его слову самураев. В последний момент он изменил ранее принятое решение и пригласил не только двоих десятников, но и всех остальных самураев, дабы не терять времени. Марико сидела за столом по левую руку от Ала, нисколько не смущаясь оказанной ей высокой чести. Еще бы — княжеская кровь. Или, возможно, она имела много воли в доме мужа, почему бы и нет, рохлей Дзёте, наверное, несложно было управлять. Впрочем, все эти вопросы должны были разрешиться в течение каких-нибудь двух страж, когда явятся Анда и Субаро, а пока перед Алом стояла непростая задача изложить своим людям известные ему исторические факты, касаемые восстания в Симабара, но так, чтобы те не сочли своего даймё помешанным и не приняли за колдуна. Перед ним на полу была разложена тщательно составленная Минору карта местности.