Геймер. Тетралогия
Шрифт:
— Ждите меня здесь. — Ал равнодушно махнул рукой. — Эй, Йю, сынок, скажи, что Арекусу Грюку сейчас будет. Отряд по-любому должен передохнуть. Встаньте лагерем, окружите женщин и детей, сложите пожитки в центр и охраняйте. Удастся перекусить — уже хорошо. Вот он, лагерь, — захотят напасть, вы первые все увидите и успеете занять оборонительную позицию. Обойдут с тыла, встретите их оттуда. Всё. — Ал дал шпор коню, и самураи пропустили его, создавая что-то вроде коридора.
— Господин, оруженосец и знаменосец пойдут с вами? — подал голос Йю.
Ал посмотрел на парня с сожалением. Ну не хотел он губить еще одного пацана, а с другой стороны — позор идти одному. Даже тогда, когда его отыскал Ким, тогда еще даймё Кияма, рядом с Алом был монах-переводчик. Но тогда он еще был ноль без палочки, вчерашний пират и варвар, а теперь…
— Оруженосец и знаменосец пойдут со мной, — принял Ал нелегкое решение, и рядом с ним встали два самурая. Оба юные и на случай ловушки бесполезные, впрочем, поставь Ал за своей спиной хотя бы синоби, пользы против тысячного войска было бы кот наплакал.
Надо было бы попрощаться со всеми, обнять Гендзико, поцеловать Ичиро и Такара (Сокровище, так назвали Минору и Айко малышку, привезенную из Хары и теперь воспитываемую ими точно родную дочь). Но… ничего-то он не успел в этой жизни, а будет ли другая? Можно ли рассчитывать на второй шанс? Дадут ли старому геймеру проиграть еще одну свою жизнь? Будет ли бонус в конце пути в виде… черт его знает, в каком виде…
Впрочем, чужаки пока что вели себя более чем спокойно. Одна странность — не представились. Да и то, что ждали именно его, говорило о многом. Ждали, потому что знали, что непременно явится, что не пройдет стороной, не даст кругаля. Спешит человек, оттого и прет как последний дурак напрямик, где поджидают его разные неожиданности…
Еще странность — формы самураев то ли не были украшены гербами своего хозяина, то ли Ал не мог различить этих самых гербов в сумраке.
— Вы Арекусу Грюку? — задал вопрос явно поджидающий Ала вакато лет двенадцати.
— Я даймё Арекусу Грюку, — подтвердил Ал, сняв с головы неудобный шлем, позволяя пришлым разглядеть себя. — Могу и я спросить в ответ, кто вы? Кто ваш господин? И по какому такому праву вы задерживаете нас?
— Мое имя ничего пока не скажет вам, мне велели встретить вас и проводить к госпоже Дзатаки-но Осиба. Прошу вас.
— Осиба?!
— Здравствуйте, господин Грюку. — Выйдя из-за спин своих самураев, дама предстала перед Алом, даже не потребовав, чтобы тот расстался с оружием.
— Первым делом прими мои соболезнования по поводу смерти твоей жены, — ласково пропела Осиба, едва Ал спешился перед ней. — Я явилась с миром, хочу повидать дочь перед неизбежным расставанием. Юкки ведь с вами? Я правильно поняла?
— Юкки с нами. — Ал кивнул, уже понимая, что Осиба не собирается его убивать. Во всяком случае, не в этот раз, не сегодня.
— Ты позволишь мне попрощаться с ней? Одна ночь. Все равно уже темнеет, присоединяйтесь к моему лагерю, еды на всех хватит. А утром вы тронетесь в сторону Нагасаки, а мы вернемся в наш замок.
— Хорошо, Осиба. Я сам отец. — Ал повернулся к Йю и, быстро переговорив с ним, вернулся к Осибе. — Я попросил оруженосца передать все, что он услышал и увидел, моему сыну Минору, это его дело — разрешать или отказываться.
— Я понимаю. — Осиба взяла Ала за руку и увела его в сторону, где возле небольшого походного шатра были разложены подушки и приготовлен крохотный столик, на который тотчас девушки поставили чашки для саке. — Ты покидаешь Японию навсегда? Странно, я столько лет мечтала об этом, а теперь мне так грустно… — Она задумалась, принимая двумя руками крохотную чашечку. — Дело в том, что вместе с тобой я прощаюсь сейчас со своей молодостью, со всеми, кого я любила когда-то, с кем дышала одним воздухом. Токугава-но Иэясу, Кияма-но Онадага, мой Дзатаки… Исидо все мечтал жениться на мне, мужчина с крошечным членом хотел владеть наложницей самого Тайку! И Тайку я вспоминаю… последнее время мне почему-то не удается увидеть его лица… Мой сын от Хидэёси совсем не похож на своего отца. С одной стороны, это хорошо — Тайку был настоящим уродом, — она засмеялась, — с другой — плохо… если бы он был похож на Хидэёси, он бы был сильным и умел всего добиваться, но…
Ал залпом выпил саке, и девушка тотчас наполнила его чашку еще раз.
— Ты был связан со всеми этими людьми… так или иначе связан. Я вспоминаю Нобунага, вспоминаю твоего сына Амакаву… Ты никогда не простишь меня за него, хотя…
— Не надо об этом. — Ал снова опустошил чашку. — Не делай мне больно, если хочешь, чтобы я позволил тебе встретиться с дочерью.
— Я вспоминаю Кима. Ты не знаешь, но последнее время я много общалась с ним, когда он перестал быть великим сегуном и вдруг оказался при моем дворе. Ведь это Юкки более-менее может выбирать тело, в которое вселится, а он, Ким, такой способностью не обладает.
— Значит, Ким выжил? — Ал тряхнул головой, прогоняя сонный морок. — Ты не врешь?
— Кияма, Дзатаки, затем сегун Хидэтада… он много рассказывал мне о мире, откуда прибыли вы с ним. О грядущем. И еще о том, что если он явился по заданию ордена «Змеи», ты ворвался в Японию из чистой любви к этой земле, этому народу… Это так странно для иноземца. — Осиба откинулась на подушки, должно быть, хмель ударил ей в голову. — Скажи мне, о явившийся из будущего, что приобрел ты в Японии, о которой мечтал? Не сожалеешь ли о прожитой на чужбине жизни?
— Я… — Ал поперхнулся, затравленно глядя на расставляющих перед ними жареную рыбу девушек. — Я не стремился изменить лик Японии, мне она нравилась в любом виде. В будущем или прошлом. Я просто любил ее. Ким не соврал. Я помогал налаживать торговлю и создал два необычных отряда. Но все воины тех отрядов были убиты, большая часть в бою за Осаку, да и потом… у меня четверо детей — двое приемных и двое своих, еще были, но… — он украдкой смахнул слезу. — Мои родные дети… сын погиб… — Он опустил глаза, силясь не смотреть на Осибу. — Дочь… полагаю, тоже погибла. От приемных детей у меня есть внуки, родные не доставили мне такой радости, поэтому я могу сказать, что Япония не приняла меня, и когда я покину ее благословенные берега, здесь не останется ничего в память обо мне. История, как говаривал Ким, не прощает вмешательств в ее течение. Я попытался завести потомков в далеком прошлом, и у меня не получилось. — Он рассеянно улыбнулся. — Киму в этом плане повезло больше… но я…
Все тот же высокий самурай доложил Осибе о том, что в лагерь была доставлена молодая госпожа, и Осиба резко поднялась ей навстречу. Ал отметил, что Айко, или, наверное, теперь ее правильнее было бы называть Юкки, шла рука об руку с его сыном Минору. Красивая пара! Залюбуешься.
— Я очень признательна тебе, Арекусу, очень, — заторопилась Осиба, ее глаза горели, не отрываясь, она смотрела на маленькую Айко, пытаясь узнать в ней горячо любимую дочь. — Я хотела сделать тебе последний прощальный подарок, и, может быть, не только подарок, но и… — Она счастливо рассмеялась, когда Айко, забыв про необходимость держать себя в руках, вдруг с визгом бросилась ей на шею. — Я благодарю тебя, Арекусу, и хочу сказать. Тогда, у меня в замке, помнишь, когда я предложила тебе в компенсацию за смерть твоего родного сына родить для тебя ребенка?