Глаз бури

Уильямс Тэд

Сангфугол смерил юношу неодобрительным взглядом. Элегантная шапочка арфиста превратилась в размокшую бесформенную массу.

–  Послушай, Саймон, выбери что-нибудь одно, - сказал он сердито.
– Сперва ты их проклинаешь за то, что они повсюду тащат тебя с собой, как мешок коробейника, а потом богохульствуешь и швыряешься камнями, потому что они не пригласили тебя на дневное совещание.

–  Я знаю, - сказал Саймон, послав вниз новый камень, - но я не знаю, чего я на самом деле хочу. Я вообще ничего не знаю.

Арфист нахмурился:

–  Вот что я бы хотел знать, так это чего ради мы торчим здесь? Неужели

нельзя найти лучшего места для того, чтобы чувствовать себя одиноким и покинутым? На этой стене холодно, как на дне колодца.
– Он сильнее застучал зубами в расчете на снисхождение.
– Что нам здесь надо?

–  Малость дождя и ветра прочищает мозги, - крикнул Таузер, возвращаясь по стене к двум своим товарищам.
– Нет лучшего лекарства после большой пьянки.
– Старик подмигнул Саймону. Юноша подумал, что старый шут спустился бы давным-давно, если бы не восхитительный вид Сангфугола, трясущегося от холода в великолепном серо-голубом камзоле.

–  Нет, - прорычал Сангфугол, несчастный, как мокрая кошка.
– Ты наверное с годами только молодеешь, а может быть и вовсе впал в детство. Иначе я не могу объяснить твое противоестественное стремление скакать по стенам, как неразумный мальчишка.

–  Ах, Сангфугол, - задумчиво сказал морщинистый Таузер, следя за тем, как один из снарядов Саймона плюхнулся в грязную лужу, когда-то бывшую хозяйственным двором.
– Ты чересчур… Хо!
– Таузер ткнул пальцем куда-то вниз:

–  Уж не герцог ли это Изгримнур? Я слышал, что он вернулся. Хо, герцог!
– закричал шут, помахав плотной фигуре, появившейся внизу. Человек сощурился и, прикрыв глаза ладонью от косых струй дождя, посмотрел наверх.
– Герцог Изгримнур! Это Таузер!

–  Ах, вот кто это!
– закричал герцог.
– Будь я проклят, коли это и вправду не ты, старый сукин сын!

–  Поднимись к нам, - крикнул Таузер.
– Поднимись и расскажи, какие новости!

–  Удивляться нечему, - сардонически сказал Сангфугол, когда герцог двинулся через затопленный двор к лестничному проему.
– Единственный, кто мог бы согласиться по доброй воле влезть на эту верхотуру, кроме нашего старого безумца, это только риммер. Ему, наверное, даже жарко, раз не все завалено снегом.

Изгримнур устало улыбнулся, кивнул Саймону и арфисту, потом повернулся, пожал оплетенную венами руку шута и дружески хлопнул его по плечу. Он был настолько выше и крепче Таузера, что казался медведицей, играющей со своим медвежонком.

Пока герцог и шут обменивались новостями, Саймон слушал, продолжая бомбардировать двор, а Сангфугол стоял рядом с видом терпеливого и безнадежного страдания. Вскоре, что, впрочем, не удивительно, разговор перешел от общих друзей и домашних к более мрачным темам. Когда Изгримнур заговорил об угрозе войны и тучах, собирающихся на севере, Саймон почувствовал, что мертвящий холод, который странным образом рассеял пронзительный ветер, вернулся, вызвав резкий озноб. Когда же герцог. Понизив голос, упомянул повелителя севера и сразу ушел в сторону, сказав, что некоторые вещи слишком ужасны, чтобы открыто обсуждать их, холод проник в самое существо Саймона. Он всматривался в мглистую даль, где над северным горизонтом нависал черный кулак бури, и медленно соскальзывал в темноту, в новое путешествие по дороге снов.

Открытый натиск каменной горы,

сияние голубых и желтых огней. Королева в серебряной маске на ледяном троне, и поющие голоса в каменной твердыне…

Черные мысли давили его, сокрушая, как обод огромного колеса. Он не сомневался в том, что с удивительной легкостью сделает шаги к теплой темноте, скрытой холодом бури.

…Это так близко… так близко…

–  Саймон!
– прогремело у него в ушах. Чья-то рука схватила его за локоть. Он ошеломленно посмотрел вниз и увидел, что стоит на самом краю стены. Ветер баламутил грязную воду далеко внизу.

–  Что это ты делаешь?
– поинтересовался Сангфугол, еще раз тряхнув его руку.
– Если ты спрыгнешь с этой маленькой стенки, то переломанными костями не отделаешься.

–  Я хотел, - проговорил Саймон, но черная мгла все еще туманила его разум, черная мгла, которая не быстро рассеивается.
– Я…

–  Торн?
– громко спросил Таузер, отвечая на какой-то вопрос Изгримнура. Саймон обернулся и увидел, что маленький шут, словно надоедливый ребенок, дергает риммера за край плаща.
– Торн, ты сказал? Хорошо, а почему ты тогда сразу ко мне не пришел? Уж если кто-нибудь и знает что-то о Торне, так это только я.
– Старик повернулся к Саймону и арфисту.
– Как вы думаете, кто был с нашим Джоном дольше всех? Кто? Я конечно. Шутил, кувыркался и играл для него шестьдесят лет. И я видел, как пришел ко двору великий Камарис.
– Он снова повернулся, чтобы видеть герцога, и в глазах его горел свет, какого Саймон никогда раньше не видел.
– Я тот человек, которого вы ищете, - гордо сказал Таузер.
– Отведите меня к принцу Джошуа. Быстро!

Казалось, что кривоногий старый шут танцует, так легки были его шаги, когда он тащил к лестнице онемевшего риммера.

–  Благодарение Богу и его ангелам!
– сказал Сапгфугол, провожая их взглядом.
– Я считаю, что нам необходимо что-нибудь влить в себя - чтобы влага внутри гармонировала с влагой снаружи.

Он повел все еще покачивавшего головой Саймона с залитой дождем стены вниз, в гулкий, освещенный факелами проем лестницы, в защищенное на некоторое время от северных ветров тепло.

***

–  Мы признаем твое участие в этих событиях, Таузер, - нетерпеливо сказал Джошуа. Принц, может быть для того чтобы уберечься от всепроникающего холода, замотал горло плотным шерстяным шарфом. Кончик его тонкого носа покраснел.

–  Я только, если можно так выразиться, подготавливаю почву, ваше высочество, - благодушно сказал Таузер.
– Если бы у меня была кружечка вина, чтобы промочить горло, я сразу бы перешел к сути дела.

–  Изгримнур, - простонал Джошуа, - будь добр, найди почтенному шуту что-нибудь выпить, а не то, боюсь, мы до самых эйдонтид не дождемся конца этой истории.

Герцог Элвритсхолла подошел к кедровому шкафу, стоявшему возле стола Джошуа, и нашел там кувшин пирруинского красного вина.

–  Вот, - сказал он, протягивая Таузеру наполненный кубок. Старик сделал глоток и широко улыбнулся.

Не вина он хочет, подумал риммер, а внимания. Эти времена тяжелы и для молодых, чья сила нам так нужна, что уж говорить о старом трюкаче, хозяин которого уже два года как умер.