Глаз филина

Алесько С.

— И как это понимать? — раздался над ним голос лорда Эрланда.

Сет, погрузившийся в свои мысли, не заметил приближения родича, но, услышав вопрос, поднялся на ноги, избегая смотреть дяде в лицо. Тот, напротив, окинул племянника внимательным взглядом, поморщился, потом брезгливо дернул двумя пальцами рубашку у него на груди.

— Это что? Кровь?

Молодой человек молча пожал плечами. Лорд рванул ворот, обнажая тело.

— У тебя вся грудь разодрана. С диким котом сцепился?

— Так это моя кровь? — выдавил Сет, только сейчас начиная ощущать, как саднит кожа на груди.

— А ты думал, чья?

— Не знаю. Не хотел об этом думать.

— Куда тебя из замка понесло, да еще ночью? А если сегодня

опять по твою душу придут с сообщением об очередном убийстве? Прикажешь тебя в подземелье на цепи держать?

— Хорошая мысль, — Сет помолчал. — Не знаю я, как за стеной оказался. Не помню ничего.

— Опять? — лорд Эрланд вздохнул: что за чертовщина творится с парнем? Не похоже, что он врет про эти провалы в памяти. — Ладно, иди помойся. Да хлебни перед этим чего-нибудь покрепче. Трясешься, как щенок недотопленный. Придется тебя запереть. Для начала в башне, подземелье подождет.

Ли так и не удалось уснуть после кошмарного сна. Наплакавшись, она долго лежала в постели. Наверное, ей приснились последние минуты жизни Джесси. А убийцу так и не удалось разглядеть… Да если б и удалось, можно ли настолько доверять сну? Но, правдивы сновидения или нет, девушка немного успокоилась: чудовищная туша, навалившаяся на нее в кошмаре, ничуть не напоминала Сета. Ни комплекцией, ни прикосновениями, ни запахом. От чудовища отчетливо несло тиной и затхлой болотной водой.

Милла, к радости Ли, ни о чем ее не спрашивала. Может, боялась услышать сон, заставивший так ужасно кричать названную дочь, может, Харп запретил. Не хотел закреплять в голове Оливии страшную картинку. Вымыв и убрав посуду после завтрака, женщины отправились на рынок.

Торговые ряды как обычно бурлили жизнью. Продавцы нахваливали товар, покупатели морщили носы, стремясь сбить цену. Ли успела поймать на себе несколько недружелюбных взглядов. Возможно, их было бы больше, да еще и с высказываниями, но Камилла бдительно посматривала по сторонам. Вдруг в одном из углов рынка послышался громкий возбужденный разговор, люди стали вытягивать шеи, поворачиваясь на шум. Некоторые поспешили подойти поближе. А через пять минут площадь кипела как растревоженный муравейник, и над головами металось одно слово, ненавистное Ли до дрожи в сжатых кулаках. Убийство.

Новое убийство. Лора Лэйтон, еще одна молоденькая девушка. Да, опять у реки. Мальчишки пошли рыбу ловить и наткнулись. Да-да, представляете, каково дитям-то! Где? Да у самой водяной мельницы. Вот ужас-то! Бедняжка, спасение было совсем рядом… А мельник ничегошеньки не слышал. Да где ему разобрать что-то за постоянным плеском! Опять Страшила-кровопивец… Ну а кому ж еще? Ну да, также как с Джесси. Ой, Дик сказал, до пупа разорвана… Лицо? Сгрызено чуть ли не подчистую! Дождется лорд, что город гонца в столицу отправит. А пущай король разбирается! Должна же быть на благородных какая-то управа. Пусть хоть трижды дворянин, повесят, чтоб другим творить такое неповадно было! И дальше то же самое, только подробности все нелепее и кровавее, проклятия в адрес Страшилы страшнее… Голоса, то истерически-надрывные, то зловещие, шепчущие, отражались от выбеленных стен домов, расчерченных косыми просмоленными балками, от скатов черепичных крыш, заполняя площадь злобным клокотанием.

Ли не выдержала и зажала уши. Милла уже тащила ее к краю площади. Народу, казалось, стало еще больше и пробираться между рядами было не проще, чем плыть против течения Изис, вздувшейся от осенних дождей. Наконец женщины сумели выбраться с рынка и поспешили домой. Камилла молчала: на девочке лица нет, о чем тут говорить, все и так понятно. Ли вспоминала свой кошмар. Водяная мельница… Неужели Лору и правда нашли там? Нужно узнать у Рида! Но где его сейчас искать? Может, он ушел на реку, она же просила его узнавать все новости о расследовании. Только никак не думала, что появится еще одна жертва… Когда же ей удастся

теперь поговорить с Ридли? После полудня! Он наверняка пойдет в трактир обедать. Теперь только бы дождаться…

Дома Ли спокойно принялась помогать Милле разбирать покупки, потом они приготовили еду. Девушка молчала, домоправительница по-прежнему не докучала ей пустыми разговорами. Когда, по мнению Оливии, пора было отправляться на поиски Рида, она накинула плащ.

— Милла, я схожу в трактир. Мне нужно увидеть Ридли.

— Ли, я не могу тебя отпустить. Ты же видела, что на рынке творилось.

— Ничего особенного. Сплетники чесали языками. Не волнуйся, я закроюсь капюшоном.

— Приличные девушки в трактир не ходят, милая. Все это может плохо кончиться, особенно сегодня. Вдруг ты не застанешь там Рида?

— Наверняка там будет кто-то из стражников, может, Майкл. Да я почти всех знаю. Если что, попрошу домой проводить. Милла, пожалуйста!

— Ну, давай уж я с тобой схожу…

— Нет! Если я в твоем сопровождении начну постоянно по городу разгуливать, все решат, мне есть чего стыдиться. А я так не считаю!

— Ли, хочешь, чтоб твой отец меня из дому выгнал? А то и из города?

— Милла, я тебя очень люблю. Наверное, как мать, ее-то я не знала. И я прекрасно вижу: отец скорее меня выгонит, чем тебя. — Домоправительница взглянула на девушку почти испуганно. — Ох, я не хотела тебя обидеть, Милла. Наверное, резко прозвучало, извини. Ты не думай, я не ревную. Я очень рада за вас обоих, очень! — Ли подошла к Камилле и порывисто обняла ее. Девушка неожиданно вспомнила, как отец, вырвав ее из кошмарного сна, ушел, обнимая свою женщину. Будь она, Ли, маленькой девочкой, он остался б с ней, утешал, баюкал, как случалось в прошлом не раз. Но те времена миновали, она стала взрослой и должна найти своего мужчину, который будет беречь ее сон, прогонять ночные кошмары. И она станет делать то же для него. — Я теперь знаю как это — быть нужным кому-то по-настоящему. Дети детьми, у них своя жизнь, они уходят из отчего дома и сами становятся родителями. А супруги всегда вместе. Настоящие супруги, как вы с отцом. Он меня, конечно, не выгонит. Просто позволит уйти. И это правильно. Вспомни, сколько раз ты сама твердила ему насчет моего замужества.

— Девочка моя, — Милла чуть не плакала. — Я не хочу тебя отпусткать. Тем более к этому…

— Не продолжай. Ты его не знаешь, — Ли тут же посуровела. — И сейчас я ухожу не к нему.

Она повернулась и вышла. Камилла, утирая рукавом слезы, не стала ей препятствовать.

Закутанная в плащ, Ли быстро шла по улице. Трактир, где любили посидеть стражники, находился на главной площади Горинга. Девушка миновала безлюдную улочку, в конце которой стоял дом мэра, и вышла на площадь. Здесь в светлое время суток народу всегда хватало. Нужная дверь виднеется почти напротив. Ли двинулась туда, поправив капюшон и стараясь ни с кем не столкнуться.

На пути стояли две кумушки, их языки находились в непрерывном движении. Девушка свернула чуть вправо, чтобы обойти парочку, как вдруг узнала в одной из женщин бабку Репьиху, самую злобную городскую сплетницу. Репьиха получила свое прозвище неспроста. Она обожала прицепиться к спешащей по делам горожанке и начать заливать той в уши липкий сироп сплетен, попутно пытаясь выведать у собеседницы интересные сведения. Желательно не о других, а о ней самой. «Как поживает муженек, госпожа Даниэла? Как детишки? Ах, к вам сестрица приехала погостить? Все еще не замужем, ай-ай, жалость-то какая…» Следующая жертва Репьихи узнавала, что муж госпожи Даниэлы спит с ее сестрой, приехавшей в гости. «Она даже замуж выходить отказывается, не может от сестриного мужа отказаться. Вот семейка-то!» Сплетни Репьихи, на редкость гадостные, имели свойство цепляться к оговоренным горожанам надолго. Избавиться от них оказывалось не проще, чем очистить полы плаща от тех самых репьев.