ГЛАЗ ТИГРА (сборник боевой фантастики и приключений)
Шрифт:
Два охранника принялись вращать Дейли между собой, как принято в детской игре, и он пошел кругами. До меня слабо доносились крики ужаса, заглушённые тканью. Внезапно два охранника отступили от него и вышли из круга полуобнаженных людей с палками наготове. Один из них уперся рукояткой в поясницу Дейли и с силой толкнул его. Дейли зашатался и полетел через палубу, где его уже поджидал другой, нацелясь ткнуть его в живот.
Шатаясь, он кидался взад и вперед, подгоняемый толчками дубинок. Постепенно мучитель увеличивал силу ударов, пока, наконец, один из них замахнулся дубинкой, как топором на дерево, и она разбила несчастному ребра. Это был сигнал прикончить жертву, и как только Питер Дейли свалился на палубу, они обступили его. Дубинки ритмично взлетали и опускались, и через лагуну доносились звуки ударов. Мы наблюдали за происходящим с отвращением и омерзением. Затем они один за другим устали и отошли в сторону, чтобы отдохнуть от своих неприятных трудов, а смятое разбитое тело Питера Дейли осталось лежать в центре палубы.
— Жестоко, ты скажешь, Харри — но ведь ты не станешь отрицать, что весьма эффективно?
Меня мутило от варварской жестокости этой сцены, а Чабби пробормотал возле меня: «Он чудовище, я никогда не слыхал о чем-то подобном».
— Даю тебе время до завтрашнего полдня, Харри, ты должен прийти ко мне безоружными и с пониманием. Мы поговорим, придем к соглашению по конкретным пунктам, обменяем наши ценности и расстанемся друзьями.
Он замолк, чтобы взглянуть, как один из его людей привязал к щиколотке Питера Дейли шнур, и они подвесили его к мачте судна. Там он повис, болтаясь, как какой-то гротескный отвратительный вымпел. Лорна Пейдж впилась в него взглядом, откинув голову назад. Волосы упали ей на спину, а губы от волнения слегка раскрылись.
— Если ты, Харри, не проявишь понимания, то завтра в полдень я совершу морскую прогулку вокруг острова, а на мачте будет вот так же болтаться твоя подружка. — Дада указал на труп, чья завязанная голова моталась из стороны в сторону, в нескольких футах над палубой.
— Подумай об этом, Харри. Можешь не торопиться. Обдумай все хорошенько.
Внезапно прожектор погас, а Сулейман Дада начал медленно спускаться к себе в каюту. Мэнни Резник и Лорна Пейдж спустились вслед за ним. Мэнни шел нахмурясь, как будто обдумывал какую-то сделку, но было заметно, что Лорна в полном восторге.
— Кажется, меня сейчас вырвет, — пробормотал Чабби.
— Тогда побыстрей, — ответил я. — Нам еще многое надо успеть сделать.
Я встал и тихо пошел назад в пальмовую рощу. Мы по очереди копали яму, пока другой стоял на посту среди деревьев. Мы не пользовались фонарем, боясь привлечь внимание со спасательного судна, и оба изо всех сил старались хранить тишину, чтобы вдруг из рощи не раздался звук металла о металл.
Мы подняли оставшиеся ящики с гелигнитом и необходимым оборудованием, а также ржавый казначейский сундучок, и перенесли их к тщательно выбранному месту ниже крутого склона пика. В пятидесяти ярдах вверх по склону была небольшая земляная складка, скрытая густо поросшим кустарником и травой.
Мы вырыли еще одну ямку для сундучка. Мы копали глубоко, пока не наткнулись на воду, снова упаковали сундучок и перезахоронили его. Чабби взобрался вверх к потайному укрытию и сделал там кое-какие приготовления.
В это время я перезарядил автомат, обернул его вместе с пятью запасными магазинами в старую рубашку и закопал, присыпав лишь на дюйм песком, рядом со стволом ближайшей пальмы, где вода недавнего дождя прорезала узкое сухое русло, спускавшееся со склона. Прорытая водой канавка и дерево были в сорока шагах от того места, где мы закопали сундучок, и я надеялся, что это достаточное расстояние. Канавка была в глубину не более двух футов и могла послужить небольшим укрытием.
Луна взошла после полуночи, и стало достаточно светло, чтобы нам еще раз проверить наши приготовления. Чабби удостоверился, что я отлично виден из потайного укрытия на склоне, когда я стоял возле мелкого русла. Затем я взобрался к нему и еще раз проверил сам.
Мы закурили по сигаре, загораживая огонь спички и горящий конец сигары согнутой ладонью, и заново обсудили все мелочи нашего плана. Я особенно беспокоился о том, чтобы не было непонимания относительно времени и сигналов, и я заставил Чабби повторить все еще раз. Он послушался, театрально изобразив мучительное терпение, и я был удовлетворен. Мы погасили окурки, закопали их в песок и спустились вниз по склону, неся пальмовые ветки, чтобы замести следы нашей деятельности.
Первая часть моего плана была завершена, и мы вернулись туда, где еще были спрятаны остатки взрывчатки и золотая тигриная голова. Мы перепрятали голову, а затем я приготовил полный ящик гелигнита. Это был сверхмощный заряд, способный убить в десять раз больше людей — но я никогда не экономил там, где могу получить удовольствие по высшему разряду.
Мы не сможем воспользоваться электрическим взрывателем и проводом, поэтому пришлось положиться на карандашный детонатор. У меня к этим темпераментным штучкам стойкое недоверие. Их действие основано на работе кислоты, проедающей тонкую проволоку, которая держит молоточек на пороховой головке. Как только кислота перегрызает проволоку — головка взрывается. Задержка взрыва регулируется концентрацией кислоты и толщиной проволоки. Однако здесь возможны значительные погрешности во времени, и однажды я попал из-за этого в неприятную ситуацию, едва не стоившую мне жизни. Но в данном случае у меня не было выбора. Я выбрал заряд с шестичасовой отсрочкой взрыва и приготовил его для использования с гелигнитом.
Среди оборудования, не попавшегося на глаза грабителям, был и мой старый кислородный аппарат циклического действия. Это подводное устройство также опасно в применении, как и карандаши-таймеры. В отличие от акваланга, где используется сжатый воздух, этот прибор работает на чистом кислороде, который фильтруется и, очищенный от углекислого газа после каждого вздоха, снова возвращается к тому, кто им дышит. Кислород, вдыхаемый под давлением более двух атмосфер, не менее страшен, чем угарный газ. Другими словами, если вы дышите на глубине тридцати трех футов чистым кислородом, то вы рискуете жизнью. Чтобы работать с этой опасной штуковиной надо уметь хорошо ворочать мозгами, но у нее есть одно ценнейшее преимущество: на поверхность не поднимаются пузыри, которые бы могли привлечь внимание часового и выдать ему вашу позицию. Чабби нес приготовленный ящик гелигнита и ружье, и мы возвращались на пляж. Только после трех часов я одел и проверил дыхательное кислородное устройство, а затем отнес взрывчатку к воде и проверил ее на плавучесть. Требовалось несколько футов свинцовых грузов, чтобы она не всплыла, и с ней можно было легче обращаться в воде.
Мы подошли к воде с пляжа, расположенного за мысом от залива, где стояло на якоре патрульное судно, и работали под прикрытием поросшей пальмами песчаной косы.
Это был долгий и утомительный заплыв. Мне пришлось обогнуть косу и войти в залив — расстояние в целую милю. При этом я тянул за собой ящик со взрывчаткой. Он тяжело продвигался сквозь воду, и я плыл почти час, прежде чем надо мной показались огни, зажженные на судне. Прижимаясь к днищу, я двигался чрезвычайно медленно, осознавая, что лунный свет сделает из меня отличную мишень на фоне светлого песчаного дна лагуны — вода была прозрачна, как джин, и лишь двадцать футов глубиной.
С облегчением я медленно подплыл к темной тени, которую отбрасывал трюм спасательного судна, зная, что здесь меня не смогут обнаружить. Я несколько минут отдыхал, а затем размотал нейлоновый шнур, висящий у меня на поясе и привязал ящик с гелигнитом. После этого я по часам проверил время — светящиеся стрелки показывали десять минут пятого. Я сломал стеклянную ампулу карандаша-таймера, выпуская кислоту, чтобы она начала свое медленное разрушающее действие на кусочек провода, а затем снова вернул ее в гнездо в ящике со взрывчаткой. Через шесть часов, чуть раньше или позже, все это взлетит в воздух с силой, равной мощности двухсотфунтовой воздушной бомбы.