Глаза Сатаны
Шрифт:
– Я думаю, что это вполне справедливо, сеньора. – Хуан поклонился сеньоре, но та не обратила на это внимания. Её мысли улетели в прошлое.
Глава 22
Хуан оставил старуху одну, поужинал с девочкой. Она была довольна. Хуан по дороге купил отличную еду, и теперь они вдвоём сидели при свечке в этой ужасной хижине. Хуану представлялось, как эта девочка, выросши, окажется в роскошном дворце, где-нибудь в большом городе или в ухоженной усадьбе, в благоденствии, в окружении слуг и воздыхателей.
– Хуан, почему ты такой грустный? – вывела она молодого человека из задумчивости. – Мне хотелось бы повеселиться, а ты сидишь и почти не ешь!
– Успеется, Мира. Ты ещё так молода, и жизнь у тебя должна сложиться великолепно, девочка! Вот увидишь!
– Как странно ты говоришь, Хуан! Что может случиться в моей жизни? Бабушка старая и я боюсь, что скоро останусь одна. Что тогда будет со мною?
– Тут ты права, Мира. Но не расстраивайся раньше времени. Сеньора ещё крепкая и сумеет тебя поставить на ноги. Да и я буду рядом, это тебя устроит, Мира?
– Ой, как было бы хорошо, Хуанито! Большего я ничего бы и не хотела! Ты правда не оставишь меня, Хуанито?
– Тебе сколько лет, Мира?
– Перед днём Святого Матвея будет одиннадцать. Это совсем скоро, всего через полтора месяца! Я ещё никогда не получала подарков на день рождения! А так хотелось, Хуанито!
Хуану стало не по себе от её слов. Он всмотрелся в её тёмное лицо, свет свечки с трудом освещал тесное помещение убогой хижины. И всё же лицо девочки светилось странным светом, глаза лихорадочно блестели. Ему показалось, что Мира излишне взволнована, возбуждена.
– Мира, ты получишь свой подарок, я тебе обещаю. Я запомню твой день.
– Правда? Ты не обманешь? – она в порыве чувств приникла к нему и поцеловала в волосатую щёку.
– Мира! Ну что ты... Успокойся, девочка!
Она смутилась, опустила голову, а Хуан вдруг посчитал, сколько лет разделяет их. Получилось, что почти вдвое. «Это слишком! С чего это я так, дурень?» – подумалось ему.
Эсмеральда неожиданно подняла голову, посмотрела на Хуана долгим взглядом. Потом тихо, чуть слышно, проговорила:
Хуанито, я так тебя люблю! С самого первого раза, как увидела тебя! Я глупая дурочка?
Хуан слушал, понимая, что Мира говорит это со страхом, но от чистого сердца. Это поразило его, он вдруг понял, что значат её слова и сильнейшее волнение заполнило его всего. Он оглядел фигурку девочки. Она уже начала округляться, угловатость чуточку сглаживается, но во всём её облике чётко и определённо можно было угадать будущую красавицу. Роскошные каштановые волосы заметно вились волнами, большие глаза смотрели странно, но были откровенно наивны, хотя где-то в глубине их зоркий взгляд мог бы заметить выражение глубокой мысли и ума. Её удлинённое лицо внизу заканчивалось очаровательным подбородком, ресницы затеняли глаза, но Хуан знал, что они яркого карего цвета. И кожа лица! Гладкая, бархатная и смуглая. В девочке легко проглядывали черты темнокожих людей.
– Мира, ты не должна так говорить, – наконец пролепетал Хуан.
– Разве это грех, Хуанито? Бабушка всегда говорила, что любить прекрасно, богоугодно и к этому должны стремиться все люди.
– Всё так, Мира. Но любовь бывает разная. И мне кажется, что ты ещё не понимаешь всей разницы этого.
– Так, Хуан. Мне и самой иногда кажется, что бабушку я люблю не так, как тебя, но как разобраться в таких чувствах?
– Подрастёшь, Мира, узнаешь. Года через два ты всё будешь знать и многое понимать, а пока брось слишком задумываться над этим. У тебя должны быть совсем другие помыслы.
– Я могу об этом поведать бабушке, Хуан? – серьёзно спросила девочка.
– Трудный вопрос, Мира. Смотря по тому, какие у вас отношения с бабушкой. Поймёт ли она тебя? Да и мне как-то неудобно...
– Хуанито, а ты не мог бы мне рассказать, что представляет из себя любовь между мужчиной и женщиной? Это так интересно. На улице всякое слышала, да мне кажется, что там говорят всякие гадости, а мне хотелось бы узнать правду.
– Мира, ты меня вгоняешь в такое смущение и растерянность! Я не могу тебе ничего рассказать. Язык не повернётся.
– Это действительно так мерзко, Хуан?
– Я бы не сказал. Даже наоборот! Но говорить об этом тебе, девочке, просто невозможно. Попроси бабушку. Она многое может тебе поведать, а я… Избавь, прошу тебя, моя глупышка!
– Вот так всегда! Только что-то хочу узнать, как все только и твердят, что мне рано ещё, что я ещё мала, а сами! И ты такой же, Хуан! Никто не хочет мне помочь, пояснить...
– Милая моя, ты скоро и сама всё узнаешь. Тем более, что с улицы ты не выходишь, а это благодатное поле для всяких житейских тайн и знаний.
– Ты скажи мне, Хуанито, любить действительно хорошо, или это грех, как говорят некоторые старые сеньоры?
– Гм. Ну и разговор у нас, Мира! Одно могу сказать тебе. Любить всегда хорошо. Без любви жить невозможно, разве что отдельным мухоморам, которых Господь обделил этим чувством. Но таких так мало, что и говорить о них не стоит. Потому можешь успокоиться.
– А ты любил кого-нибудь, Хуан? – вдруг спросила девочка с такими интонациями в голосе, что Хуан вздрогнул. Он долго молчал, борясь с нахлынувшими воспоминаниями. – Чего ты не отвечаешь, Хуан? Я спросила...
– Мне кажется, что так, Мира. Я любил, но это было давно, очень давно.
– Как может быть давно, если ты ещё совсем молодой, Хуан?
Хуан внутренне усмехнулся. Действительно, не так давно всё с ним произошло, что теперь представляется таким далёким и несущественным. Всего-то четыре года прошло, а может, и того меньше! А кажется, что прошла вечность.
– Я уже и вспоминать перестал, Мира, – проговорил Хуан грустно.
– Значит, это была не любовь, Хуанито! Я никогда не забуду!.. Я!.. – Она не закончила говорить, мысли её спутались, а слов недоставало. Она засмущалась, а Хуану вдруг стало так приятно сидеть вот так рядом с этим чистым, таким наивным и доверчивым существом.