Глаза Сатаны
Шрифт:
– Отца Эсмеральды ты знаешь? – допытывался Хуан.
– А как же, сеньор! Её отец сидит во мне гвоздём прямо в сердце, да достать мне его никак не дозволено. А теперь я уже и не смогу отомстить за мою любимую Миру. Спасибо вам, сеньор. Хоть это немного радует меня. А сеньора постоянно говорит, что ей очень повезло с вами, дон Хуан. И мне тоже. Я так надеюсь, что вы поможете моей милой Мире, сеньор! Не оставляйте её своим вниманием. Мы с сеньорой скоро переселимся в мир иной, а девочка останется без поддержки. Хотя что моя поддержка значит в мире белых людей, сеньор!
– Он, отец Миры, тоже скоро предстанет перед высшим судьёй, – проговорил Хуан, полагая, что эта весть будет приятна негру.
– Стало быть, боги вняли моим молитвам, сеньор! Вы тоже много сделали для всех нас, дон Хуан! Но главное впереди. Как помочь Мире стать на ноги, сделать её счастливой? В этом я вижу главное в жизни, сеньор. Донья Корнелия сильно надеется на вас, сеньор.
Услышанное удивило Хуана. Он подумал, что за этим может стоять нечто, что может изменить всю его жизнь. Но что именно – этого пока никто не может знать. И всё же он был взволнован, немного даже обескуражен. Это никак не вписывалось в его задумки.
Тут он вспомнил Габриэлу. Её беременность выглядела сейчас в ином свете. Захотелось поведать об этом этому старому негру, посмотреть, как он отнесётся к такому повороту событий. И сеньора, что скажет она, услышав такое.
И в то же время стало жаль девушку с её несчастьем, которое может так повлиять на её судьбу, что жизнь её окажется ещё хуже, чем жизнь доньи Корнелии. Стало жутко, учитывая слова Габриэлы о уже возникшей ненависти к будущему ребёнку.
Сомнения нахлынули на Хуана. Его намеренья помочь Габриэле с рождением ребёнка угасли. Потом пришла мысль, что с этим можно повременить ещё пару месяцев.
Они с Кумбо рано утром, по росе, прошли проверить следы схоронок. Поправили немного, полили водой. Кумбо молвил уверенно:
– Вы, сеньор, не беспокойтесь о кладах. Они будут сохранены, уверяю вас!
– Надеюсь, Кумбо, тем более, что от них зависит во многом судьба Эсмеральды. А она мне не безразлична.
Негр с благодарностью взглянул на Хуана. Было видно, что он взволнован, множество чувств отразилось на его сморщенном лице.
– Пабло, ты выполнил работу и можешь отправляться домой. Возьми две монетки, как обещал, – и Хуан протянул метису два золотых дублона.
Метис не смог удержаться от восхищения щедростью сеньора, но слов было явно недостаточно в его лексиконе, и он только поклонился, пробормотав:
– Да воздастся вам, сеньор, за вашу доброту! Спасибо!
Хуан попрощался с Кумбо, пообещав на обратном пути заглянуть к нему.
На пристани он со своими неграми долго добивался местонахождения своего баркаса, пока один лодочник не согласился поискать его, усадив пассажиров в свою утлую лодку.
После недолгих поисков, баркас нашли в отдалении и сторож Кристобаль позволил Хуану ступить на борт судна.
– Как дела, Кристобаль? – спросил Хуан, осматриваясь по сторонам.
– Всё тихо, сеньор. Один раз пытался Ампаро заявиться, да пришлось пистолетом пригрозить. Альгвасил Лусиано мне посоветовал иметь и дал мне во временное пользование.
– Даже так? – удивился Хуан. – С чего бы такая щедрость и забота?
– Он мне двоюродный племянник, дон Хуан, а вы, сказал, хорошо ему заплатили, сеньор. Родственникам нужно помогать.
– Хорошо, Кристобаль. Можешь заканчивать здесь свою работу. Получи три реала, и пока лодка не ушла, используй её. Я оплатил обратную дорогу. И спасибо тебе. Если понадобишься, я тебя найду.
Хуан тщательно осмотрел судёнышко. Оно было подкрашено, снасти заменены, парус починен. Крошечная каютка два на два с половиной ярда показалась клеткой с маленьким окошком на транец. Две койки, узких и жёстких, приглашали отдохнуть.
И вдруг Хуан ощутил какое-то тревожное чувство. Или это одиночество на этом судёнышке так подействовало. Но он хотел обязательно хоть какого- то общества.
Торопливо вышел на воздух. Лодка уже удалилась на добрых сто саженей. Хуан сложил ладони рупором.
– Кристобаль! Вернись! Ты мне нужен здесь!
Лодочник перестал грести, прислушался, Хуан помахал руками, приглашая к себе. Когда лодка развернулась и неторопливо стала приближаться, Хуану показалось, что на душе стало легко и тепло.
– Что случилось, сеньор? – с беспокойством спросил Кристобаль. Он был озабочен, побаивался чего-то, что могло рассердить хозяина.
– Тут такое дело, Кристо, что одному мне несподручно оставаться, – не стад скрывать своего настроения Хуан. – Гавань для меня неизвестна и ночь приближается. Лучше быть вдвоём, я заплачу тебе, если не возражаешь.
– Буду рад, сеньор, – с готовностью ответил метис.
Хуан посмотрел на лодочника, ожидающего, что будет дальше:
– Ты не мог бы мне добыть лодку хоть небольшую, а то каждый раз искать кого-то затруднительно.
– Купить, сеньор? – спросил лодочник.
– Именно купить. Вроде той, что у тебя. Сможешь завтра устроить мне такую услугу, амиго?
– Чего проще, сеньор. Утром и пригоню. Будете довольны, сеньор.
– Сколько это будет стоить, приятель?
– Два золотых, сеньор. Но лодка будет отличная, не то что эта, – и он с презрением кивнул на своё корыто.
– Согласен. Вот два реала тебе за труды, а утром я отдам тебе остальное, как договорились. Только не задерживайся.
Лодочник с довольной улыбкой на огрубевшем обветренном лице энергично погрёб к берегу.
– Кристобаль, будем стоять вахты, как на настоящем морском судне, – заявил Хуан дружелюбно. – Сам выбери время для себя. Я соглашусь на любое.
– Если сеньор позволит, то я хотел бы поспать сейчас. Я очень мало спал эти дни – Лусиано меня предупреждал, что так лучше. Разбудите, когда потребуется, дон Хуан.