Глаза Сатаны
Шрифт:
– Сколько вы мне за это заплатите, сеньор?
– Сколько бы ты хотел, Кристо? – с хитринкой спросил Хуан.
– Золотой дукат, сеньор, – с некоторым страхом спросил метис.
– Получишь! И даже больше. Только привези деньги.
– Когда ехать? И кто хозяева усадьбы?
– Его зовут дон Антонио де Бонилья. В деревне его должны знать. И дорогу разузнай. Если мили три, то можно и пешком, а так найми осла или мула. Деньги на них я тебе дам. Вот тебе три реала. Пока хватит, а на обратном пути купи хорошей еды на всех нас. Мне побольше фруктов.
– Вы сможете тут без меня обойтись, сеньор?
– Со мной старуха и пистолет. Да и твой тебе не понадобится. Хотя без него не стоит пускаться в путь. Смотри, чтобы не ограбили по пути. Деньги запрячь подальше и незаметно.
Кристобаль немного поговорил со старой знахаркой и на лодке ушёл к берегу. Знахарка с подозрением поглядела на метиса, потом спросила Хуана:
– Долго будет отсутствовать сеньор помощник?
– Сегодня должен вернуться. Вечером. Или завтра поутру, – неохотно ответил Хуан. – Как подживает рана, старая?
– Разве то рана, малец? Я зашила, заживает. Жары больше нет, лихорадка у тебя закончилась. Через три дня можешь ехать, коль так торопишься на тот свет. Но, думаю, пока тебе туда нет нужды. Ехать-то далеко? И что за дорога?
– Я и сам не знаю, старая. Ещё нужно разведать про ту дорогу.
– Может, я помогу? Я тут когда-то все дорожки прочесала. Все тропки пробегала. Говори, я не разболтаю, тем более, что ты обещал хорошо заплатить.
– Есть деревушка на севере, старая. Вроде Фронтино называется. Не знаешь, где это и как туда проехать?
– Фронтино? Это далеко, малец! Дня два ехать на северо-восток.
– Дорога туда есть?
– Какая дорога, сеньор? Тропа, и та может уже давно заросла.
– Как же тогда туда добраться? – обеспокоился Хуан.
– А ты, малец, езжай берегом до Ла-Рубиа, потом чуть в гору до Айгуа, а от того селения прямая дорога до твоей Фронтины, сеньор. За два дня и доедешь, малец. В Айгуа можно переночевать и спокойно к вечеру быть на месте.
– Да, старая, так будет лучше. Дорогу по берегу я уже знаю. Спасибо, ты заработала целый реал!
К вечеру Кристобаль не вернулся. Хоть Хуан и предполагал такое, но беспокойство не покидало его. Знахарка, видя такое, заставила выпить порядочную кружку противного настоя.
– Ты, старая, крепко не спи. Всякое может случиться ночью, а мне что-то сильно на сон тянет.
– Сразу видно, что молодой. Молодые всегда охочи до сна, правда только по утрам, но и так будет хорошо. А я посторожу. Да тут никто нас не тронет. Народ у нас богобоязненный, мирный. Это в том посёлке, откуда ты пришёл, всякого сброда полно.
Утром Хуан немного прошёлся по баркасу. Рана почти не чувствовалась, однако старуха требовала осторожности.
– Шов, малец, ещё не крепко затянулся. Может разойтись. Тогда никуда ты не поедешь. Но ходить тебе надо, и побольше. Можно хорошо поесть, теперь можно, а то сил будет мало и крови внутри окажется недостаточно.
Он нехотя перекусил. Есть не хотелось, волнение не покидало его. Он не отрываясь смотрел на берег, ожидая лодки Кристобаля.
Наконец почти около полудня появилась лодка с метисом. Он торопился, это было видно по его гребле.
– Что так долго. Кристо? – ещё не дав тому причалить, спросил Хуан.
– Пришлось заночевать в усадьбе, сеньор. И дорога была дальней. Пришлось искать животное, потом его отдавать. Я очень спешил, сеньор.
– Заходи в каюту. Кристо. Поговорим там.
– Я ещё купил продуктов, дон Хуан. Сейчас сложу и приду. Я скоро.
Хуан следил, как метис споро работал, бросил кожаный мешочек на настил, и он глухо брякнул своим содержимым.
В каюте Хуан разлил ром по кружкам и стад ждать метиса.
Тот завалился, осторожно положил мешочек на стол и вышел. Тут же вернулся со связкой бананов и сумкой, где, как полагал Хуан, лежали деликатесы. Их метис выложил на стол, убрав золото под стол, заметив без боязни:
– Сеньор должен сначала хорошо поесть. Вот копчёная рыба, окорок и рис, который, правда, надо ещё сварить. А фрукты лежат в корзине за дверью.
– Ты мне зубы же заговаривай, Кристо. Как поездка? Ты сколько привёз?
– Сеньор, не беспокойтесь. Они выложили почти тысячу. Умоляли подождать, а я заявил, что больше не надо. Они были так рады, что на ночь не отпустили меня и накормили самыми лучшими кушаниями. Я таких никогда и не пробовал за всю жизнь, сеньор!
– Ну слава Богу, Кристо! Теперь можно ехать со спокойной совестью и закончить это грязное дело навсегда.
Они поели с большим удовольствием, закусили ананасами, бананами. Хуан с нетерпением бросил взгляд под стол, кивнул, предлагая вытащить золото на свет божий.
Кристобаль открыл мешочек, Хуан запустил туда руку, ощущая холод монет. Набрал горсть, высыпал на стол, посмотрел на блестевшие кругляшки дублонов, заметил взволнованным голосом:
– Забирай, Кристо! Это твоё.
Метис ошалело смотрел на горку может, глаза лихорадочно блестели, губы дрожали, не в силах вымолвить ни слова. Наконец он пришёл в себя.
– Сеньор, неужели мне столько? Это же… – он не смог закончить, не веря своим глазам. – Боже милостивый! Неужели ты так снизошёл до ничтожного раба твоего Кристобаля, что одарил меня таким богатством! Обещаю поставить самую толстую свечу в церкви!
– Перестань вопить, Кристо! Старуха услышит. А это ей ни к чему. И большую свечку ставить не стоит. Поберегись выставляться, Кристо. Люди завистливые и легко лишат тебя всего. А мне будет неприятно знать, что мои добрые для тебя дела пропали зря. Ты подумай, и поймёшь меня.