Глаза Сатаны

Волошин Константин

Глава 25

Копившееся недовольство Ариаса всё же вылилось в выяснение отношений. Мулат так переживал за свою долю в золоте, что его вывернуло наизнанку, когда он узнал, что получил Лало.

– Никчёмный метис получил больше, чем любой из нас! – В голосе Ариаса слышалось такое недовольство, что Хуан сильно задумался.

– Ты спешишь получить свою долю, Ар? – мирно спросил Хуан.

– А почему бы и нет? А ты всё тянешь!

– Я тяну потому что не вижу, куда ты её денешь сейчас. Скажи, и я тотчас тебе всё выложу. И мне не очень понятно, что тебя беспокоит? Лало? У него есть возможность управиться с долиной. А что мы? Мы уйдём на Монтсеррат. Возможно, вовсе сюда не вернёмся.

Ариас молчал, явно не соглашаясь с доводами друга.

Они находились в гавани, почти на внешнем рейде и берег темнел в трёх четвертях миди севернее.

– Ар, скажи мне прямо, – опять заговорил Хуан, – что ты задумал? Мне кажется, что тебя что-то тяготит. Мы смогли бы договориться.

После недолгого колебания, Ариас ответил:

– Ты занят только своими делами, Хуан! А я тоже хочу иметь свои интересы. И мне нужны деньги для этого.

– Хочешь отделиться, Ар? – спросил Хуан с чувством некоторой обиды.

– Как сказать. Посмотрю, сколько ты выделишь мне на мою долю.

Хуан долго раздумывал, сопоставлял, прикидывал. Выходило, что Ариаса не устраивает Хуан в роли вожака, капитана и вершителя всего.

Этот вывод сильно обеспокоил юношу. Было жаль, что такой друг и не понимает его. Что-то пробежало между ними. И это что-то ускользало от Хуана, как он не пытался додуматься.

– Мне жаль, что ты так думаешь, Ар, – с грустью заметил Хуан. – Но насильно мил не будешь. Тебе нужны деньги? Сегодня же можно их тебе вручить. Я поеду с тобой к тайнику, и мы разделим их. Согласен?

Ариас кивнул. Хуан остро ощутил его недовольный кивок, больше не стал ничего выяснять. В душе рос ком отчуждённости, обиды и грусти. Внутри что-то ворочалось неприятное, ощущение пустоты и неудовлетворённости. Говорить больше не хотелось.

Ближе к вечеру Хуан с Ариасом на лодке пристали к пристани. В молчании пошли искать мулов, чтобы не тащиться пешком, хотя это было совсем не так далеко. Уже в тихих прозрачных сумерках, они сошли с животных под недоумённые взгляды негра Кумбо.

– Нам необходимы деньги, Кумбо, – вместо приветствия молвил Хуан. – Дай нам лопату, друг. Как дела у сеньоры? Ты давно её видел?

– С тех самых пор о ней ничего не знаю, сеньор. Волнуюсь. Вы не навестите её? Очень хочется узнать о Мире, дон Хуан.

– Я подумаю, как это сделать, Кумбо. Мне самому охота повидать их.

– Спасибо, сеньор! Я буду молиться за вас!

Друзья молча прошли к тайнику. Фонарь едва выхватывал из темноты небольшой клочок земли. Хуан неторопливо стал снимать сначала пласт дёрна с хилыми побуревшими от сухости стеблями травы, потом углубился дальше.

Ариас с напряжением следил за работой. Потом не выдержал, спросил:

– Ты так доверяешь этому негру?

– А почему я не должен доверять ему, Ар? Он уже доказал свою честность и преданность.

– Что-то ты слишком глубоко копаешь.

– Скоро докопаюсь, Ар. Вот, уже близко.

Вскоре он отбросил лопату, вылез из ямки, бросил Ариасу устало, утирая с лица обильный пот:

– Вытаскивай сам, Ар. Я устал. И осторожнее. Мешок может лопнуть от лежания в земле.

Ариас с готовностью осторожно ступил в ямку, поднатужился и выдернул тяжёлый кожаный мешок.

– Чёрт, тяжёлый! Сколько же там, Хуан?

– Точно не знаю, – сухо ответил Хуан. – Считать будем? Или так, на глаз отмерим?

Ариас думал недолго. Он что-то в уме прикинул, молвил неуверенно:

– Да со счётом у меня дела не так хороши, Хуан. Сколько ты мне думаешь отвалить?

– Полагаю, что треть тебя должна устроить.

Мулат неопределённо пожал плечами. Хуан наблюдал за ним, понять его он не смог, но молчание принял за знак согласия. Только спросил:

– Здесь или понесём к негру в хижину?

– Тащить такую тяжесть? Лучше здесь! Я расстелю попону. Захватил.

Хуан развязал мешок. Он был жёстким, грубым. Пошире раскрыл его, запустил руку в глубину. Ощутил холод монет.

Он черпал пригоршнями монеты, горка на попоне росла. Мулат напряжённо следил за работой Хуана, а тот прикидывал глазами, сколько ещё нужно добавить. Потом приподнял мешок, посмотрел, проговорив устало:

– Вроде всё! Достаточно? – И повернул голову к Ариасу.

Ему ответило молчание, которое можно было расценивать как угодно. И у Хуана опять мелькнуло в голове: «Ариас наверняка что-то может задумать. Это молчание загадочно и неопределённо. Стоит быть поосторожнее с ним!»

После этого Хуан старался не оставаться к другу спиной.

– Ты уходи, Ар, а я зарою остаток опять в тайник. Меня можешь не ждать. Я, возможно, уеду к сеньоре. До скорого, Ар!

Мулат кивал, голос его, по-видимому не слушался хозяина. Волнение обуревало его, Хуан это чувствовал и ждал, когда тот удалится.

Наконец справился с волнением, молвил с хрипотцой в голосе, подхватив связанную попону:

– Пока, Хуан! Я пойду. Ты утром вернёшься?

– Да, конечно! Что мне долго быть в той хижине? До скорого, Ар!

Мулат удалился, быстро растаяв в темноте ночи, осторожно ступая по жухлой траве.

А Хуан ещё долго сидел в раздумье, пока шаги не отвлекли его от дум.

– Дон Хуан! Где вы? Ага, фонарь горит. Я уж думал, что произошло что-то, простите. Вам помочь, сеньор?

– Нет, что ты, Кумбо. Вот сижу, думаю, как быть дальше. Вот возьми себе несколько монет на жизнь, – юноша протянул негру руку.

– Зачем мне, сеньор? У меня всё есть. Лучше Мире их отдайте. Ока купит себе что-нибудь для души. Сеньора держит её в строгости, а девчонке так хочется побрякушек и ярких платьев! Отдайте ей, дон Хуан. Она будет очень рада и благодарна вам. Вы ведь едете туда?