Глубокий сыск
Шрифт:
Никакой реакции.
И тут же раздалось «чпок» — будто сухая ветка обломилась, — и расшатанный участок галереи чуточку накренился.
Воспрянув духом, я вновь занес ногу над полом, яростно топнул и, обнаружив под ступней пустоту, чуть не свалился вниз сам. Ибо в тот же миг опоры отказали и решетчатый пол начал рушиться.
За ним последовала и машина. Прежде чем провалиться окончательно, пол накренился в сторону зала, и машина прямо-таки съехала в бездну, спикировала к далекому полу. Я не отрывал от нее глаз надеясь, что летать она
Зрелище так меня увлекло, что я даже забыл, что стою на краю пропасти.
Удар об пол не причинил нашей преследовательнице видимого урона. Целехонькая, она запрыгала по полу, перевернулась вверх тормашками… и застыла.
Я направился к остальным. На полдороге снизу раздался шум. Машина не сдавалась. Видимо, она была снабжена маховиком-гироскопом, который умела, постепенно раскрутив, внезапно останавливать, или же какимто более прогрессивным механизмом… Факт тот, что на моих глазах она опять перевернулась «на брюхо» и бодро покатила по полу зала.
Если посчастливится, она вскоре наткнется на огненный шар. В любом случае, даже если машина и не повреждена, она все равно не скоро взберется обратно на «наш» ярус.
Догнав товарищей, я еще раз покосился на машину внизу:
— Вот жалко, Сэм, что ты только один шарик прихватил. Мы бы ее сейчас в кольцо взяли.
— Пошли-ка отсюда. — Вот и все, что вымолвил Сэм. От жары он еще более охрип.
Когда мы шли по галерее к двери, Кейт сжала мою руку — сильносильно, до синяков.
— Я жив и здоров, — проговорил я тихо. Спасибо.
По сравнению с пылающей печью, в которой мы только что находились, коридор показался гигантской холодильной камерой.
— В какую сторону, Зелдон? — спросил я. — Ты у нас просто живой компас.
Зелдон указал. Мы двинулись в путь.
— Бен, — заговорил Зелдон, когда мы сделали несколько десятков шагов. — Насчет того, что произошло там, в зале. Я знаю, что должен был…
Я не хотел, чтобы он извинялся за свое поведение. Свинство это было с моей стороны — решать за него, что он должен.
— Зелдон, пока мы здесь, нам необходимо сосредоточиться на настоящем и будущем. Если только ты не сделал там наблюдений, которые могут увеличить наши шансы на спасение, давай думать лишь о том, что нас ждет впереди, ладно?
Зелдон заморгал своими огромными глазищами, затем посмотрел в конец туннеля.
— Полагаю, ты прав, — произнес он наконец.
Мы по очереди исполняли роль замыкающего часового, хотя первое время можно было бы обойтись и без арьергарда.
— Интересно, что нас ждет дальше? — промолвила Кейт. — Давненько нам не попадались местные вомперийцы.
— Может, машина, которая осталась в зале со спиралями, была их последней линией обороны, предположил я.
— В жизни ничего так легко с рук не сходит, пробормотала она.
— Ах, тебе это легким показалось… Каким же тяжелым трудом ты занималась, пока
— Я — никаким особенно, зато моя сестра родила близнецов. Оба мальчики, — сообщила она с невинным видом. Я пригляделся к ней — несмотря на усталость, она улыбалась.
— М-да, слыхал бы это ваш профессор. Устав археолога разрешает фривольные разговоры на работе?
— Сомневаюсь, что я сейчас на работе. Видишь ли, этот город не совсем мертвый.
— Если мы еще его не умертвили, — сказал я, и это прозвучало мрачнее, чем я хотел.
Похоже, во мне пробудился талант обрывать любой разговор одним словом. Мы шли и шли по темным коридорам, больше для проформы заглядывая в двери в одну в каждом «квартале». Нашим очам представало все то же самое — либо анабиозные камеры, либо агрегаты непостижимого назначения.
Всякий раз, когда мы выходили на перекресток, я ждал, что наша преследовательница, точно потерявшийся вдали от дома щенок, неожиданно выскочит нам навстречу. Вот только вместо радостного лая она поприветствует нас огнем из всех стволов. Однако каждый новый коридор выглядел столь же заброшенным, как и все предыдущие — тишина да неуютный мрак без конца и края.
— Вы уверены, что мы к центру идем? — не выдержала наконец Кейт. По-моему, мы движемся к стене
Я вгляделся вдаль — точка, которой завершалась перспектива длиннющего коридора, казалась чуть-чуть ярче, чем подобные же видимые пределы остальных трех.
— Не может быть, чтобы мы пересекли холм наперерез — вспомните, сколько мы петляли. Зелдон, у тебя не появилось сомнений насчет курса?
— Центр там, — произнес он, указывая в направлении нашего движения на тускло-светлую точку, в конце коридора.
— Думаю, надо продолжать в том же духе, рассудил я. — Доказать не могу, но Зелдон, похоже, уверен.
Раздался голос Сэма:
— Я не против. Хоть идем, а не бежим — и то хорошо.
Через два «квартала» стало ясно, что коридор ведет нас не то к какому-то препятствию, не то к краю комплекса. Светлое пятно в конце коридора отчетливо выделялось на фоне окружающей черноты.
Изгиб коридора мы тоже заметили издали. В этом царстве прямых линий и ровных плоскостей любая кривизна бросалась в глаза не меньше, чем лыжи на ногах балерины. Истинные масштабы искривления открылись нам, когда мы приблизились к концу коридора.
С места, на котором мы стояли, казалось, будто в середине комплекса заключена огромная сфера, окруженная коридором, который плавной дугой разбегался в обе стороны. Если это действительно была сфера, то ее диаметр должен был превышать даже длину попавшихся нам по дороге грандиозных «кварталов». Дальняя, выпуклая стена окружного коридора изгибалась книзу следовательно, мы находились ниже центральной линии.
Поскольку никто больше не проявил желания высказаться, слово взял я:
— Ладно, центр так центр. Но где же дверь? В выпуклой стене не видно ни единого проема или выемки.