Глубокий сыск

Стиц Джон

После трапа и лестницы было ужасно приятно ступать по пандусу. Сэм тоже почти преодолел свою лестницу.

Взгляд вверх, на потолок, стоил мне острого приступа высотобоязни все равно, что сверху смотреть на дно. Прямо мурашки по коже.

Кейт уже поджидала меня у основания одного из «стеблей».

— Нашла что-нибудь полезное? — спросил я ее.

— Ну, если считать полезным массу обесточенного оборудования…

— Аналогично. Может, эти штуковины дадут ответ. — Задрав голову, я оглядел ближайший «стебель». Чтобы обхватить его руками,

понадобились бы двое таких, как я. Он возвышался над нами, точно столб над муравьями.

Спустя несколько минут к нам присоединился Сэм. А вон и Зелдон спускается по лестнице. За этим исключением, ни единой живой души внутри сферы не было. По-видимому.

Подошел Зелдон. Он тоже ничего не мог добавить к уже известному нам троим.

— Возможно, следует искать наверху, — заключил он.

Мы повнимательнее осмотрели основание «стебля». На первый взгляд оно казалось таким же гладким, черным и блестящим, как корпуса виденных нами на спирали «танков». Я от всей души взмолился, чтобы единственным путем попасть в гондолы не оказалась телепортация с окраины комплекса.

И получил утешительный ответ в виде параллельных линий, очень похожих на те, которые позволили мне проникнуть в «танк». Я провел по выпуклым валикам пальцем, и у подножия «стебля» распахнулась дверь.

— Как ты это сделал? — воскликнула Кейт.

Пожав плечами, я продемонстрировал ей свой трюк.

— Это еще что? — спросил Сэм, заглянув внутрь.

«Это» было пустой цилиндрической емкостью, в которой мог бы не прогибаясь стоять человек. Я поглядел на нее со смешанным чувством, сам не зная, радоваться или печалиться из-за отсутствия «нормальной» лестницы.

— Ну ладно, — сказал я. — Наверх попасть, вероятно, можно. Давайте, я попробую разобраться, как. Если меня долго не будет, пусть ктонибудь отопрет дверь, хорошо? — Я вошел в цилиндр и захлопнул за собой дверь, прежде чем кто-нибудь успел запротестовать.

Через несколько секунд в непроглядной тьме вдруг зажегся свет, и перед моим лицом засветился квадратный экран. «Попал в холодильник», — догадался я. В сумасшедший холодильник, где свет включается лишь с закрытием дверцы. А что, тоже вариант. На экране была надпись на неизвестном языке. Я попробовал прокричать: «Вверх, поднимайся, трогай, нно, отправь меня высоко» — и еще много чего на древнейшем из известных мне вомперийских диалектов. Нет реакции.

Мне не попалось на глаза ни клавиатуры, ни скважины для магнитного ключа, а потому я попытался написать команду на экране пальцев. Опять ноль реакции.

Я нажал на стенку цилиндра в месте, где раньше была дверь. Свет потух, экран померк, дверь медленно отворилась.

— Не везет, — сказал я. — Кто-нибудь хочет попробовать?

Кейт и Сэм выдвинули Зелдона как более квалифицированного. Я поделился с Зелдоном своими впечатлениями, и он занял мое место в цилиндре. Изнутри не доносилось ни звука. И все же Зелдон не спешил выходить.

— Чего это он так долго? — спросил Сэм минут через пять.

Мы

трое переглянулись, явно теряясь в догадках. Пауза длилась ровно три секунды, дверь распахнулась, и появился Зелдон.

— Работает, — сказал он, уставившись на меня твоими огромными глазами.

— В чем дело? — спросил я.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Подъемник работает, а вид у тебя не слишком радостный.

— Со мной все нормально. Просто хочется отсюда выбраться.

— Ну, этого нам всем хочется. Надо только парадный вход отпереть. Ты не разобрался, как это сделать?

— Нет, я только выяснил, как попасть наверх. Нужно произнести слово «неси» на одном старинном диалекте. — В его произношении слово звучало совсем непохоже на свою современную форму. Чтобы спуститься, вы просто говорите «кидай» на том же диалекте. — Он произнес второе слово, и мы несколько минут практиковались, пока не научились на манер Зелдона ломать язык.

— Класс, — заключил я. — Нам всем там хватит места?

— Нет. Но, полагаю, каждый из нас может подняться в свою гондолу. Думаю, между ними существует связь.

Я направился к самому дальнему «стеблю», а Кейт и Сэм разошлись к своим. Открыл дверь, вошел в цилиндр. Произнес слово, которому меня научил Зелдон. И вот, не успел я закрыть рта, как пол подо мной начал подниматься не менее резво, чем в уже знакомых мне местных лифтах. Мои коленки подогнулись, от лица отлила кровь. К счастью, конструкторы подъемника подогнали свое детище не под заданную силу перемещения, а под заданное ускорение. Если бы эта штука запулила меня вверх с силой, необходимой для запуска грузных вомперийцев, я превратился бы в кашу на потолке гондолы.

А будь у меня хоть что-то в желудке, гондола украсилась бы разводами рвоты. Пол затормозил так резко, что последние десять метров я буквально летел по воздуху. В решающий момент, когда мой полет перешел в стадию падения, откуда-то сбоку выскользнуло массивное кресло и, пнув меня пониже коленей, подцепило на свое сиденье. Реакция была лаконична — я подтянул съехавшие брюки.

Моя голова перестала вращаться вокруг своей оси, и перед глазами возникла консоль с созвездием голубых огоньков. На заднем плане расстилалась панорама сферического зала. Я находился в гондоле наверху «стебля», на высоте примерно одной трети диаметра сферы от пола. С обоих боков созвездия находились тактильные панели с непонятными надписями.

— Вы все заняли места благополучно? — отчетливо прозвучал голос Зелдона. Казалось, он исходил из прозрачного окошка передо мной.

— Я, здесь, — отозвалась Кейт.

— И я тоже, — прохрипел Сэм.

— Явился, — вступил я.

В гуще синих огоньков кое-где мерцали зеленые. Очевидно, цветовая символика этих вомперийцев не совпадала с нашей. По моим предположениям, панель сообщала, что почти все (что бы это ни было) в порядке, но кое-что немного барахлит.

— Зелдон, что значат эти слова на панелях? спросил я.