Гнилая брюква за тридцать ударов током
Шрифт:
Далго-По презрительно сплюнул:
– Мунговцы всегда презирали друг друга, ещё до Стены, ещё до того, как Союз перешёл на искусственную жратву – очень давно! Раб никогда не будет любить раба, даже не будет сочувствовать. Раб всегда прячется за спину другого раба – пусть в чужой спине застрянет пуля, но только не в моей!.. Ещё прадед рассказывал – я тогда пацанёнком был, но всё помню, – как при императоре Мунга Великом Костеличи-Чуга устроили большую бойню.
– Ты про Гражданскую войну, когда этого Чугу-Дугу (на мунговском литературном это прозвище означало Правитель-Мозги из Опилок) живьём сварили в бассейне?
– Ну да, ну да, в конце
– Ну уж, ты скажешь – всегда! – Дохля вытянул губы трубочкой, превратившись в шагающую утку, на самом деле, это был признак глубокомыслия. – Были времена, когда на Мунга всё процветало, люди жили счастливо… Есть много фотографий, старых фильмов, где все улыбаются… Нет-нет, ты сильно преувеличиваешь. Ты раздражён из-за голода… Нервы…
– Это можешь себя уговаривать, меня не надо, – его спутник прыгал через лужи, балансируя на мокрой земле, стараясь не поскользнуться. – Ты знаешь отчего наши долбанные правители решили отказаться от дигнизии?
– Ну уж, кто не знает! Чтобы не превратиться в пластикоидов, в роботов без настоящих чувств и любви друг к другу.
– Ах, вон как! – зло усмехнулся Далго-По. – У нас не было любви, но мы боялись её потерять – прям математическая логика!
– По-твоему, любви не было, по-моему, она была – всё! – отрезал математик. – Что ты хотел сказать: почему наши правители отказались от искусственной еды? Говори, пока я окончательно не разозлился на тебя.
Его друг только язвительно ухмыльнулся:
– О да, я сильно боюсь твоих костлявых кулачков… Ты вроде бы умный человек, всю жизнь занимался математикой, но, я вижу, в реальной жизни ты ведёшь себя, как слепой идиот! Ты натыкаешься лбом на столбы, на закрытые двери, но упорно твердишь, что лоб у тебя не разбит – всё просто замечательно!
Дохля обиженно вскинул брови и остановился как вкопанный, пронзив грудь Весельчака своим тонким и длинным пальцем:
– Хмуряга, я тебя не оскорблял.
– Извини, – Далгонарий потоптался на месте несколько секунд и двинулся дальше. Он хотел забыть о разговоре, перейти на другую тему, но в груди свербело, будто он забыл сказать что-то важное: – Как ты думаешь, Дохля, почему правители отказались от заводов по конвертации пищевого сырья?
– Я уже сказал. Чтобы мунговцы не превратились в пластмассовых уродов.
– Ты тоже так думаешь?
– Что я думаю?
– Как что! Что ты можешь превратиться в пластмассовую куклу. Ты с этим согласен?
– Ещё бы, – Дохлу-Дор даже хихикнул над твердолобостью собеседника. – Наверняка, за Стеной уже не осталось ни одного настоящего человека. Разве они могут насладиться потной бутылкой зелёного пива и хрустящей лепёшкой, а?.. Ты, я смотрю, и сам не очень-то горишь там оказаться.
– Твои мозги пропитаны пропагандой, как половая тряпка мочой в туалете! – не выдержал Далго-По, голод переходил в агрессию, хотелось кричать и махать руками. – Включи свои протухшие мозги, чёртов счетовод! Если я буду всю жизнь жевать кору с осины, я всё равно никогда не стану осиной, чёрт меня возьми! Если ты будешь жрать живой овёс, ты тоже никогда не станешь лошадью! Так почему же, провались всё к чёрту, мы превратимся в пластикоидов?!
– Потому что это их цель, – математик, очевидно, не собирался сдаваться и с бараньим упрямством стоял на своём. – Они хотят всех превратить в пластикоидов!
– Зачем?
– Как зачем! Чтобы легче было управлять нами.
– Чтобы нами управлять, не обязательно кормить нас пластмассовыми бургерами. Надо просто вынуть один мозг – и вставить другой, механический, всего-то делов!
– Всё правильно! – математик отчего-то развеселился и даже хлопнул себя по лбу. – Искусственная еда постепенно заменит живые мозговые клетки на искусственные и через годик-другой мы превратимся в роботов. Вот ты сам и ответил на вопрос.
– К чему такой сложный процесс, всё делается гораздо дешевле и быстрее с помощью чипов… И потом, ответь мне на такой дурацкий вопрос, зачем им столько бестолковых роботов? Я имею в виду нас, озверевших, опустившихся мунговцев. Ты ведь в курсе, что у союзников полно умных машин, говорят, есть даже параллельная жизнь у каждого, когда ты можешь побывать и королём, и убийцей… Ответь, зачем мы им нужны?
Математик даже остановился. Он наморщил лоб и уткнулся большим треугольным носом в землю…
– Что ты хочешь сказать? – спросил он после долгой паузы. – Ты намекаешь, что мы им по барабану?
– Абсолютно, – Далго-По взял его под локоть и повёл вперёд, но теперь уже неспеша, как будто боялся расплескать по дороге состояние задумчивости. – Наши правители это знали. Они знали, если мы перейдём на пластиковую пищу, мы перейдём в зависимость от союзных технологий. Потом со временем автоматически перейдём в Союз, а всё правительство испарится, как туман от лёгкого ветерка. Кому оно будет нужно, это бездарное, никчёмное правительство?! Это уже будет не правительство, а шайка паразитов, которые вцепились нам в шею, как клещи.
Далго-По остановился и взялся пальцами за пуговицу товарища на пальто, которая болталась на двух нитках и грозилась вот-вот отвалиться.
– Хотя я думаю, они и были шайкой паразитов… Вернее, преступников. Они уничтожили нашу страну, весь наш народ ради того, чтобы грабить, воровать, насиловать и ни за что не отвечать, – мужчина дёрнул за пуговицу, и она легко осталась у него между пальцев. – Если бы мы не верили их словам, а почаще включали собственные мозги, ничего бы этого не случилось… – он вложил математику в ладонь тёмную пуговицу. – Я тоже думал как ты, но голод и холод сделали своё дело. Очередь за тобой.