Гобелен
Шрифт:
– А чем она болела?
Заинтересованность Джейн была для миссис Бейли как бальзам на душу.
– Ах, милая мисс Грейнджер! Мадолина Саквилль страдала нервным расстройством. Особенность этой болезни – в чередовании периодов просветления с периодами, когда человек ведет себя неадекватно. Постепенно первые становятся все короче и наступают все реже. Так было и с Мадолиной – пока она окончательно не впала в безумие.
– Какая печальная судьба, – молвила Джейн, вспомнив слова Джулиуса о нраве покойной жены.
– По слухам, лорд Саквилль столь сильно любил
– Вы сами сказали – это всего лишь слухи, – с вызовом произнесла Джейн.
Тут в столовую вошел мистер Бейли, зевая от недосыпа и ворча, что его слишком рано разбудили.
– Извините, мне нужно собрать вещи, – заключила Джейн и поспешила прочь из столовой.
Навстречу ей по лестнице спускалась Сесилия.
– Ты уже встала? В такую рань? – удивилась мисс Эванс.
Джейн заставила себя улыбнуться.
– Я отлично выспалась и пробудилась, кажется, даже раньше петухов, – солгала она. – Пойду прослежу, как грузят наш багаж.
– Ты уже позавтракала, дорогая? – уточнила Сесилия.
– Да. А тебе советую поторопиться, а то после почтенной четы Бейли, чего доброго, ни крошки не останется, – поддразнила Джейн.
Джейн ступила за порог. В тусклом свете фонарей возницы проверяли сбрую, ворча и позевывая. Казалось, сейчас не утро, а глухая ночь. Лошади выдыхали густые клубы пара, людские голоса звучали слишком громко, ибо действие происходило во дворе, окруженном каменной стеной, которая создавала почти зловещее эхо. Ветра не было, день грозил морозом.
– Доброе утро, – произнес знакомый голос. Джейн обернулась и увидела Саквилля.
Она кивнула ему довольно сухо, даром что все ее существо охватил радостный трепет от встречи с Саквиллем. Джейн пришлось чуть притопнуть ногой, якобы от холода, на самом деле – чтобы скрыть волнение.
– Доброе утро. Знаете, сегодня источник, близкий к достоверному, сообщил мне, что вы убили свою жену.
Джейн произнесла эти слова почти со смешком – хотела посмотреть на реакцию Саквилля. Он и бровью не повел. Правда, ухмылка была готова тронуть уголки его рта, но Джулиус Саквилль намеренно стал смотреть на возниц и работников, закреплявших тюки и саквояжи на крыше дилижанса.
– Да, эти слухи и до меня доходили, – вздохнул он. – Честно говоря, демонизация моей персоны мне даже нравится. – И Саквилль взглянул на Джейн.
Они оба заулыбались. О это сладкое чувство общей тайны, вызванное доверительным взглядом!
– И мне нравится, – признала Джейн. – Нынче к вечеру мы должны добраться до Линкольна, да? – уточнила она и поспешила достать носовой платок, чтобы в очередной раз чихнуть.
– Именно.
– Мне будет вас недоставать, лорд Саквилль, – сказала Джейн,
– А мне – вас, мисс Грейнджер, – отвечал Саквилль. Джейн знала, официальное обращение он использует с той же целью, что и она, – только ей очень хотелось услышать из его уст свое имя. – Ибо единственно благодаря вам это путешествие было сносным.
– Где вы остановитесь, когда прибудете в Лондон?
– В своем клубе на Честерфилд-стрит. А вы?
Джейн подумала про Клуб искусств, до которого они с Уиллом в тот день так и не дошли.
– Моя подруга сдает комнаты; у нее мы с мисс Эванс и поживем.
– На какой улице?
– На Дьюк-стрит.
– Да, знаю.
Саквилль не стал выяснять подробности – слишком много было свидетелей их светской беседы. Он лишь кивнул в сторону дилижанса.
– Похоже, все готово.
– И впрямь.
– А мы, мисс Грейнджер? Готовы ли мы?
В словах Джулиуса был двойной смысл, но Джейн пришлось его проигнорировать – она ведь не хотела выставить себя дурой.
– Нам нужно потерпеть еще только один день, – улыбнулась Джейн.
Раздались посторонние голоса. Джейн и Саквилль почти отшатнулись друг от друга. Обоих, похоже, одолевала одна и та же мысль. Джейн вовсе не хотела давать миссис Бейли новую пищу для сплетен, поэтому она прервала доверительный разговор с Саквиллем. Снова они оказались в тесноте и духоте закрытого пространства. На сей раз Джейн села подальше от Джулиуса, напротив Чарльза Лидбеттера и его десятилетней племянницы. Дядюшка, по обыкновению, уткнулся в книгу, что вполне устраивало Джейн. Напротив Джулиуса оказалась Сесилия; впрочем, на все ее вежливые улыбки и уместные замечания Джулиус реагировал нехотя и односложно. Вскоре он отворотился к окну, уткнулся носом в стекло и стал выражать крайнюю заинтересованность однообразным пейзажем.
Так текли часы. Задремала даже племянница мистера Лидбеттера. Разговоры всем давно наскучили, каждый погрузился в свои мысли. Пассажиры мерно качались в дилижансе, и однообразие нарушалось только тогда, когда лошади замедляли ход из-за снеговых заносов.
– Интересно, где мы сейчас? – вдруг спросила миссис Бейли.
– К Грэнтему подъезжаем.
То была первая фраза, произнесенная Джулиусом Саквиллем после того, как он поздоровался с Сесилией утром и утвердительно ответил на ее вежливый вопрос о том, хорошо ли почивал.
В эту минуту дилижанс вдруг сильно качнуло, пассажиры попадали с мест, и обжитое, даром что тесное, пространство превратилось в хаос вскинутых рук, сорванных париков, лягающихся ног, кряхтенья и стонов.
Джулиус первым выскочил на снег, распахнул дверь с гневным возгласом: «Что здесь происхо…» Он не закончил фразы, но Джейн увидела, как поникли его плечи, и уловила выдох: «Боже всемогущий!»
Теперь уже и остальные выбрались из дилижанса. Возница, сняв шапку, скреб скулу. Его помощник – форейтор – лежал на снегу, рядом с ним суетились двое путешественников, верхом ехавших за дилижансом. Судя по всему, форейтор получил травму.