Гоблины: Жребий брошен. Сизифов труд. Пиррова победа (сборник)
Шрифт:
Представительница молодого поколения в данный момент отсутствовала. Ее мать – Людмила Петровна Калугина – женщина чуть за пятьдесят по паспорту и за все шестьдесят по изможденному виду и затрапезного вида халату, сейчас с удивлением и отчасти с испугом уставилась на бесцеремонно ввалившегося в комнату незнакомца.
– Не запираетесь? В принципе, логично. Потому как, если кому очень нужно будет войти, так того и закрытая дверь не остановит. Верно?
– Кто вы? И что вам нужно?
– Я-то? – Левша весело прищурился. – Почтальон Печкин. Привез маляву от вашего мальчика.
Калугина его веселья не разделила и возмущенно заклокотала:
– Какого еще мальчика? Вы что, издеваетесь?!
– Ладно, не горлопань. Я сам от соседа. От Маркелова. Не забыла еще такого?
– Так вы?.. Так вы… оттуда? О господи! – Людмила Петровна побледнела и, ощутив подступающую к горлу дурноту, бессильно опустилась на стул.
– Ага, два дня как. Оттуда, – подтвердил Левша, присаживаясь напротив. – Вот, письмо вам привез. Марчелыч просил просто в ящик в Питере кинуть, но я подумал: а ну как перебои с почтой? Уж лучше лично в руки. Так что с вас, хозяюшка, причитается. За доставочку, сколько не жалко.
Он протянул Калугиной потрепанный, смятый конверт. Та схватила письмо, разорвала надвое и брезгливо бросила на провонявший кошками зашарканный ковролин.
– Я не собираюсь читать никаких писем! Уходите!
– А как же?.. – Левша щелкнул прокуренными пальцами, изображая характерный жест.
– Уходите немедленно!
– Вот и делай после этого людям доброе дело. Правильно наш смотрящий говорил: «Не делай добра – не получишь зла». Ну, тады прощевай, тетка! – Левша поднялся и, напевая под нос «письмецо в конверте погоди, не рви», лениво направился на выход. Однако задержался возле одной из фотографий. – Твоя девка? Та самая? Хороша! – Одобрение прозвучало недобро, даже зловеще. – Ты, тетка, следи за ней лучше. Щас время такое – по улицам всякие ходют. Опять же соседи…
…Калугина бросилась к двери, неслушающимися пальцами щелкнула замком. Замок был из разряда тех, о котором незваный гость высказался: «Кому надо – того не остановит». Людмилу Петровну буквально колотило от страха. Вперившись потерянным взглядом в брошенный на пол конверт, она какое-то время раздумывала, колеблясь. Но затем опустилась на корточки, вынула две половинки разорванного листа, сложила вместе и близоруко вчиталась.
Изученный текст добил ее окончательно: на смену страху пришла самая настоящая паника. Не с первого раза справившись со шпингалетом рамы, Калугина дернула на себя створку окна и, перевесившись, глянула вниз. Гость «оттуда» успел добрести до детской площадки и теперь, притормозив, закуривал.
– Мужчина, подождите!
Левша повернул голову и зыркнул на женщину делано вопросительно. Так, словно бы заранее знал: не даст ему хозяйка уйти несолоно хлебавши. Обязательно захочет расспросить, узнать подробности из первых рук.
– Подождите, я сейчас спущусь!
Как была, в домашнем халате и тапочках на босу ногу, Людмила Петровна выскочила из подъезда и бросилась к затормозившему гонцу…
– …Чего сказать забыла, тетка?
– Скажите, а разве Маркелов… Он что… скоро освобождается?
– За бесплатными справками обращайтесь в Информационный центр ГУВД.
– Вот, пожалуйста, возьмите, – Калугина протянула тысячную купюру.
– Дней через десять здесь будет. Если на радостях не забухает, конечно, – кивнул Левша, пряча деньги. – Так что можете начинать готовиться к встрече.
Людмила Петровна посмотрела растерянно:
– Но ведь он… Он должен был сидеть еще минимум три года?!
– На УДО выходит. За примерное поведение и активное пассивное участие в жизни коллектива петушатника.
– Какого петушатника? – не поняла Калугина.
– Того самого! – заржал Левша. – А как ты хотела, тетка?
Пройдя с десяток метров, он вдруг обернулся и, улыбнувшись желтыми зубами, хохотнул:
– А я ведь тебе говорил, тетка! Письмецо в концерте погоди, не рви…
Любой оператор сотовой связи во всем мире, а Россия с некоторых пор вполне официально является составной его частью [25] , подчиняется правилам, установленным СОРМом – системой оперативно-розыскных мероприятий. Именно СОРМ предусматривает, что любая интересующая силовые ведомства информация перекачивается с компьютеров сотовой связи в компьютеры специальных технических служб этих ведомств. Как именно устроен сам процесс перекачки – нам знать нужды нет. Здоровее будем. Иное дело, что с некоторых пор даже сами сотрудники правоохранительных органов не могут, руководствуясь одним лишь своим усмотрением, явиться в свои технические подразделения и «зачерпнуть» информацию. Потому как на всё отныне есть соответствующая процедура. Со временем она менялась и усложнялась, формально всё больше и больше защищая наши с вами права и интересы. Процедура эта упирается в надлежаще оформленное постановление суда, получить которое можно лишь путем многочисленных согласований и подписаний. А это всегда, минимум, хлопотно, максимум – нереально. Однако любой иной алгоритм является незаконным, и полученные подобным способом результаты в дальнейшем не принимаются ни следствием, ни судом. Но вот в качестве «информации для размышления» вполне себе сойдет и так, без подписей. Главное, иметь возможность присосаться к живительному источнику, беспрекословно штампующему интересующие тебя биллинги.
25
«…К сожалению, Россия – это часть современного мира» (В. В. Путин, 27.09.2005).
В этом смысле Мешечко свезло необычайно, так как неформальный (это важно!) доступ к подобному источнику у него был. Был в лице старшего оперуполномоченного УСТМ, капитана милиции Гены Певзнера. В кабинет к которому Мешок двадцать минут назад и зарулил. И от которого он, со скорбно-виноватым выражением лица, сейчас стоически огребал по полной. Огребал за абсолютно неджентльменское, по мнению Певзнера, поведение. Типа, «правильные пацаны так не поступают».
– …Короче, свинья ты, Мешок! Сам свинья, так еще и мне свинью подложил!
Певзнер, выдохшись, оборвал гневную тираду и принял горделивую позу оскорбленной добродетели.
– Если ты полагаешь, Геночка, что последним сравнением меня обидел, то глубоко ошибаешься, – взялся в ответ рассуждать Мешечко. – Это у вас, у иудеев, свинья – нечистое, вредное животное. А вот в Древнем Египте хрюшки проходили по разряду священных животных. Они являли собой символ ума, отваги, а также достатка и благополучия, поэтому в могилы к фараонам в обязательном порядке клали фигурки свинок, украшенные драгоценными камнями. А свинопасы, так те вообще считались избранными людьми, наделенными тайными сакральными знаниями об окружающим мире.