Год Быка
Шрифт:
Но этого было мало. Платон неожиданно распрощался со своим любимцем. Он знал, что его кошкам, которых он не мог предать, будет крайне тяжело рядом с Тимошей. Он также понимал, что Тима попал в хорошие руки. Но всё равно было жалко. Ведь тот сам выбрал Платона своим спасителем. Их отношения были не просто отношения между человеком и животным, в них прослеживалась и какая-то иная, может даже космическая связь. В удивительном взаимопонимании и любви, они прожили вместе почти полгода. А что может быть гармоничней взаимной и бескорыстной любви человека и животного?!
Воспоминания о своём любимце постепенно трансформировались в стихотворение.
Далеко от дома ПовстречаласьПлатон вспомнил, как вечером после работы Тимоша первым встречал его на даче, как он сладко и безмятежно спал на его руках, доверяя своему хозяину, больше другу, единомышленнику, и может даже соплеменнику. Как он часто выигрывал поединки у, превосходящих его по массе, кошек за счёт своей смелости и активности, решительности и напористости, быстроты и ловкости, и даже невиданной ранее изобретательности.
Именно тогда Платон решил, что из Тимоши получится великолепный бойцовый кот!
Вечером жена рассказала, что как только Тимошу посадили в шикарную корзину-переноску, тот сразу начал просто орать благим кошачьим матом. И успокоился он только в движении. Новые хозяева очень тщательно подготовились к приёму малыша, почти также, как к приёму новорождённого. Даже к переноске они прикрепили красивый бантик, и обещали держать прежних хозяев в курсе событий, происходящих вокруг Тимоши, его поведении и жизни вообще.
– «Ну, ладно! Хоть так!» – успокоил себя, скрепя сердце, Платон.
Вместе с Тимошей из их квартиры улетучились его шарм и энергия.
После отъезда котёнка нишу самого младшего и любимого ребёнка в семье сразу вернула себе Соня. Она стала чаще и интенсивнее ласкаться к Платону, и что-то говорить ему своим кошачьим гортанным квази мяу, обращая этим лишний раз на себя внимание.
У кошек, видимо, генетически, на подсознательном уровне, заложена информация, что хозяин всегда будет больше любить самую маленькую, или самую младшенькую из них.
Поэтому после отъезда Тимоши, Соня с удовольствием заняла свою теперь освободившуюся нишу в сердце хозяина.
А на следующий день родила Даша, и у Насти появилась ещё одна, крупная в сына, внучка.
В этот день, в субботу, Платон опять поехал на дачу, по дороге заметив, что жёлтый цвет теперь стал доминирующим. Не испугавшихся непогоды дачников было очень мало. А четвёртая серия Бабьего лета продлилась всего четыре дня, со вторника по пятницу. В субботу уже пошёл мелкий дождь.
Платон очень хотел, чтобы и в эти выходные тоже была хорошая погода, но у небес были свои планы. А осень достигла своего пика.
Блестящий, мокрый асфальт с прилипшими к нему жёлтыми листьями лишь подтверждал это. В субботу, после ночного дождя было сыро, но ещё не холодно. Воздух был не только влажен, но опять-таки вкусен и свеж. И Платон опять наслаждался последними ароматами живой природы, вдыхая их полной грудью, предвкушая свою очередную полезную работу на даче.
А вот в солнечное воскресенье, 18 октября, супруги Кочет решили завершить дачный сезон в Купавне. Уже от дома до железнодорожной станции «Новогиреево» Платон шёл и наслаждался, на этот раз светящим ему в лицо Солнечным светом. Но удовольствие от этого неожиданно прервала заботливая жена:
– «Куда ты пошёл на трамвайный круг? Он сейчас поедет и тебя по башке зеркалом ударит!».
– «И будет фонарь!» – перебил её, а не свою голову, муж.
Но Солнце возвратилось к Платону в вагоне электрички. От его лучей в лицо он традиционно трижды чихнул, записывая в блокнот сущую правду.
Но тут возымел действие эффект от накануне съеденного в Загорново чеснока, дав ненужный результат.
Спустя считанные минуты после этого, набиравшая SMS-ку сыну, Ксения тактично отреагировала на ухо мужу:
– «Когда ты кашляешь, или чихаешь, от тебя говном несёт!».
В ответ муж философски заметил:
– «Ксюх! А ты знаешь, какая разница между утюгом и матюгом?».
Видя удивлённое лицо жены, сочинитель всего и вся продолжил:
– «Если приложить, то от обоих больно! Только от одного – физически, а от другого – морально!».
На дачу шли долго и по грязи.
– «У меня как-то на душе неприятно!» – вдруг заметила остановившаяся Ксения, разглядывая свои грязные кроссовки.
– «А где же тогда твоя душа живёт? Получается, что в пятках!?» – словно продолжая вагонную тему, ответил муж.
А на обратном пути супруги, заранее сговорившись, заскочили ненадолго в Салтыковку к Варваре и Егору.
Встретившая их хозяйка была всё ещё при фартуке, а хозяин – только что при бутылке. Ксения поддержала разговор сестры, в то время как Платон не поддержал предложение свояка.
Разговор начали естественно с дачных дел. Ксения похвалилась, что её муж не работает, а просто пашет, как Папа Карло!
– «Буратину строгаешь?!» – спросил его немного обиженный Егор, совершив несколько неловких фрикционных движений своим старым тазом.
Неловкость мужа компенсировала находчивая Варвара:
– «Да не беспокойся ты! Он за свою жизнь уже настрогался! Пора и на покой, как и тебе!».
Она глянула на мужа ласковыми глазами, будто благодаря за вчерашнее.
– «О! У Вас уже затопили!» – обрадовалась озябшая к вечеру Ксения.