Год, когда я стала Изабеллой Андерс
Шрифт:
— А что, по-твоему, должно было случиться? — говорит Линн, пока я пытаюсь набрать кислород в легкие. — Что он скажет тебе, что сожалеет и что в глубине души действительно любит твою мать? — Она закатывает глаза, когда я молчу.
— Твоя мать была ужасным человеком, совершала отвратительные поступки, и мы пытались сделать так, чтобы ты не стала такой, как она. — Она отскакивает от стола, смотрит на меня с ненавистью, хватает за руку и поднимает на ноги. — Но из того, что я вижу, ты закончишь так же, как она. Сгниешь в могиле, на которую никто не придет. — Она тащит меня за собой, направляясь к двери. — А теперь
Я едва могу дышать. Едва соображаю. Едва ли я поняла смысл того, что она сказала.
Моя мама — плохой человек?
Она делала ужасные вещи?
Я собираюсь закончить так же, как она?
Она мертва?
Я должна выбраться отсюда.
— Нет! — Кричу я, вырывая руку из ее хватки. — Я не собираюсь закрашивать эту чертову стену. Это моя стена. И мне нравится эта картина.
Она, кажется, не шокирована моей вспышкой. Во всяком случае, она выглядит довольной, как будто получила все, что хотела. — Совсем как твоя мать, — говорит она.
Я толкаю ее, не слишком сильно, но это все равно ее шокирует. Прежде чем она успевает что-то сказать, я выбегаю из кухни и бегу по подъездной дорожке. Я думаю о том, чтобы бежать в город или написать бабушке Стефи или Индиго, чтобы они приехали за мной, но прежде, чем я успеваю это сделать, на углу тротуара появляется Кай.
Он начинает отворачиваться, как только замечает меня, но потом видит слезы в моих глазах и бросается ко мне.
— Что случилось?
Я отрицательно качаю головой.
— Я не могу… — я делаю глубокий вдох. — Я не могу… — я начинаю истерически рыдать, и мои ноги подкашиваются. — Моя мама мертва.
Кай ловит меня прежде, чем я падаю на землю, и прижимает к своей груди. Я отстраняюсь, чувствуя себя идиоткой из-за того, что расклеилась перед ним, но он только прижимает меня ближе и позволяет мне выплакаться в его рубашку.
— Все будет хорошо, — говорит он, проводя рукой вверх и вниз по моей спине. — Обещаю.
Хотела бы я, чтобы он был прав. Я хочу, чтобы все это было дурным сном или чем-то таким, что я могла бы в конце концов пережить. Может быть, когда-нибудь я это сделаю. Может быть, когда-нибудь будет не так больно. Но сейчас боль душит меня гораздо сильнее, чем та скорлупа, в которой я жила раньше, и я не знаю, как заставить ее исчезнуть, и исчезнет ли она когда-нибудь полностью.
Поэтому я делаю единственное, что могу сейчас. Я плачу изо всех сил, выпуская все это наружу, благодарная Каю за то, что он рядом и не дает мне упасть окончательно.
Глава 22
Кай
Я не знаю, как ей помочь. Все, что я знаю, это то, что я хотел бы забрать ее боль.
Я всегда питал слабость к Изе, с седьмого класса, задолго до ее девчачьего преображения. Но я испортил эту дружбу, будучи слабаком и не вступившись за нее перед своими друзьями. Впрочем, я уже давно не такой.
За последний год я пытался снова подружиться с Изой, но каждый раз, когда я открывал рот, она злилась. Она единственная девушка, которая когда-либо отзывалась на мои шутки, которая заботилась обо мне достаточно, чтобы спросить, в порядке ли я, и одна из немногих девушек, которые не пытались использовать меня, чтобы добраться до Кайлера. И меня бесит, что он сейчас пытается с ней встречаться. Он даже не уделял ей времени всего несколько недель назад, и он до сих пор понятия не имеет, что делает Изу такой удивительно отличной от всех остальных.
Боже, чего бы я только не отдал, чтобы снова поцеловать ее, как тогда, на подъездной дорожке, только на этот раз мы оба будем трезвы. Я почти сделал это, когда мы были в дереве, но я струсил, потому что она колебалась. Я знаю, что означает это колебание. Это значит, что она не хотела меня целовать и, скорее всего, думала о Кайлере.
Гребаная история моей жизни.
— Кай, я думаю, моя мама умерла, — шепчет Иза.
Ее лицо все еще прижато к моей груди, и это чертовски больно, потому что я почти уверен, что Ти сломал мне ребро, когда ударил меня сегодня утром. Удар был только началом, если я не смогу найти деньги, которые я ему должен. Точнее должен ему Брэдон. Но каким-то образом я оказался втянут в эту чертову кашу, потому что по глупости поручился за Брэдона, хотя знал, что не должен. И теперь я тот, за кем придет Ти.
— Почему ты думаешь, что она мертва? — Мои пальцы путешествуют вверх и вниз по спине Изы, и мое прикосновение, кажется, успокаивает ее.
— Линн только что сказала мне об этом. — Голос у нее хриплый. — Она сказала, что та была плохим человеком и теперь гниет в своей могиле.
Я отрицательно качаю головой. Чертова Линн. Эта женщина — сука, как и ее мини-дочь-клон.
— Иза, ты же знаешь, что Линн может тебе врать? Она ненадежный источник.
— Да, я знаю. — Она шмыгает носом в мою рубашку. — Но что, если она не лжет? Что, если она говорит правду?
Я думаю о бумагах, которые спрятал в заднем кармане около часа назад, о бумагах, которые дал мне Большой Дуг из всей информации, которую он откопал на маму Изы.
Я хочу рассказать ей все, что знаю, но боюсь, что она полностью развалится на части, если я сделаю это прямо сейчас. Иза — сильная девушка, ей приходилось терпеть все то дерьмо, с которым она сталкивалась дома, но это очень важно. Если я подожду несколько дней, она сможет лучше справиться с новостями, и это может дать мне достаточно времени, чтобы получить дополнительную информацию о том, почему ее мама в тюрьме в Вирджинии. В газетах писали об обвинении в убийстве, но не сообщали всех подробностей. Я еще не купился на эту историю. Если и есть что-то, чему я научился за последние пару месяцев, так это никогда не считать вещи такими, какими они кажутся на первый взгляд.
— Почему у тебя все время напрягаются мышцы живота? — спрашивает она, отстраняясь, чтобы посмотреть на меня. Ее глаза опухли, и она выглядит как енот, но она все еще выглядит красивой. — Я слишком крепко тебя обнимаю?
Я фыркаю от смеха.
— Да, твои крошечные ручонки взяли меня в железный захват.
Это заставляет ее улыбнуться, но затем она мгновенно хмурится, когда ее глаза снова поднимаются.
— Эй, у меня есть идея. — Я обнимаю ее за плечи и веду к дому. — Как насчет того, чтобы зайти внутрь, найти тебе шоколад и посмотреть «Зомбиленд»? — Я знаю, что она не откажется, потому что сладкое и зомби — ключ к ее сердцу.