Год выкупа
Шрифт:
Кроме стука крови в висках, Тамберли слышал только шелест прохладного ветра. Он оглядел крепость: ни единого признака жизни. С отчаянием Тамберли осознал, что она обезлюдела совсем недавно. Повсюду растут трава и кусты, но ни они, ни стихии еще не взялись за свое разрушительное дело. Джунгли не успели ничего толком укрыть, ведь еще очень нескоро наступит тысяча девятьсот одиннадцатый год, когда Хайрам Бингем обнаружит индейский город. Вот эти постройки Тамберли прежде видел лишь в облике руин, а вот эти к той поре исчезли без следа. Кое-что осталось от деревянных и тростниковых крыш. А еще…
А еще Тамберли все-таки был не один. Рядом,
В следующую секунду он обратил внимание, что его держат под прицелом, и оглядел людей. Странный фенотип, ничего общего с известными ему расами. Из-за этого люди казались похожими как две капли воды: будто резцом искусника выточенные черты, высокие скулы, узкие носы, большие глаза. Алебастровая кожа резко контрастирует с волосами цвета воронова крыла; радужки глаз тоже светлы. И никаких признаков растительности на лицах мужчин. Высокие, стройные, гибкие люди. Одежда и на мужчинах, и на женщинах облегающая, из одного предмета, без видимых швов и застежек. На ногах полусапожки из какого-то черного лоснящегося материала. Серебряное шитье — главным образом узоры в восточном стиле. Кое на ком, помимо основного костюма, яркий плащ — красный, оранжевый или желтый. На широких поясах карманы и кобуры. Волосы длинные, до плеч, прихваченные или простой головной повязкой, или орнаментальной лентой, или диадемой с блистающими каменьями.
Людей было около тридцати. Все они выглядели молодо. Что-то подсказывало Тамберли: у них за плечами немало прожитых лет. Наверное, они просто не стареют. В осанке — достоинство пополам с настороженностью, в движениях почти кошачья уверенность.
Кастелар озирался. У него отобрали и шпагу, и кинжал. Шпага блеснула в руках незнакомца; конкистадор напрягся, словно решил напасть.
Тамберли схватил его за руку.
— Успокойтесь, дон Луис! — сказал он. — Это бесполезно. Хоть всех святых призовите на помощь, но только не наделайте глупостей.
Испанец что-то проворчал и подчинился. Тамберли держал его и чувствовал, как под тканью одежды и человеческой кожей кипит гнев. Кто-то из окружающих произнес несколько слов — удивительный язык, не то мурлычущий, не то чирикающий. Другой сделал жест, словно просил товарища умолкнуть, и двинулся вперед с необычной грацией — как будто не шагал, а плыл. По всей очевидности, он был тут главный. Лицо с орлиными чертами, зеленые глаза, тронутые улыбкой полные губы…
— Здравствуйте, — сказал он. — Мы не ждали этой встречи.
Он без запинки говорил на темпоральном, общем языке Патруля Времени и большинства гражданских хронопутешественников. И его машина мало отличалась от транспортных средств Патруля. Но Тамберли был совершенно уверен, что перед ним нарушитель закона. А значит, враг.
С дрожью наполнив легкие воздухом, Тамберли пробормотал:
— Это который… год?
Заговорив на незнакомом для Кастелара языке, краем глаза «фрай Танаквил» уловил реакцию испанца: изумление, растерянность, злость.
— По григорианскому календарю — полагаю, он для вас привычен — пятнадцатое апреля тысяча шестьсот десятого года, — ответил незнакомец. — Как мне кажется, вы узнали эту местность, чего нельзя сказать о вашем спутнике.
«Он и не мог узнать», — подумал Тамберли.
Этот город, которому индейцы позднее дали имя Мачу-Пикчу, был построен великим инкой Пачакутеком и предназначен для отправления обрядов культа солнечных дев. Свое значение он утратил, когда центром сопротивления испанскому завоеванию стал Вилькабамба. В Вилькабамбе испанцам удалось умертвить Тупака Амару, последнего великого инку, — и с тех пор титул не использовался до двадцать второго столетия, до Андского Возрождения. Вот почему конкистадоры так и не нашли Мачу-Пикчу; безлюдный, забытый всеми, кроме горстки бедных земледельцев, он оставался неизвестным для белого человека вплоть до тысяча девятьсот одиннадцатого года.
В сознание Тамберли с трудом проникли слова незнакомца:
— Так же я уверен, что вы агент Патруля Времени.
— А вы-то кто? — выдавил из себя Тамберли.
— Предлагаю подобные вопросы обсудить в более подходящей обстановке, — ответил собеседник. — Это место служит только для возвращения наших разведчиков.
Это показалось странным. В пределах своего радиуса действия, то есть орбиты Земли, темпороллер способен появиться в любой момент времени с точностью до секунд и в любой точке пространства, до сантиметров. Хоть в эпоху динозавров отсюда перенесется, хоть в век данеллиан — последнее, впрочем, запрещено.
Тамберли предположил, что заговорщики нарочно оборудовали площадку на открытом месте, — здешние индейцы теперь боятся и стараются держаться подальше. Слухи о волшебстве, о внезапных визитах и исчезновениях таинственных чужаков передаются из поколения в поколение, и Мачу-Пикчу на протяжении веков остается запретным.
Большинство молчаливых наблюдателей разошлись по своим делам, остались только предводитель, четверо охранников с парализаторами наголо и пленники. Один из стражей прихватил шпагу конкистадора — не иначе как сувенир. Они перебрались по мостику с платформы на стену, затем спустились по нескольким лестницам и пошли между городскими постройками.
Наконец предводитель заговорщиков нарушил давившее Тамберли на психику молчание:
— Как я догадываюсь, ваш спутник — простой солдат, оказавшийся рядом с вами случайно.
Американец кивнул.
— Коли так, лучше ему не присутствовать при нашем разговоре. Ярон, Сарнир, вы знаете язык этого человека. Надо его допросить. Но пока никаких жестких методов, кроме психологических.
Они достигли величественного строения — насколько помнил Тамберли, исследователи назовут его «Императорским дворцом». За каменной оградой, во внутреннем дворике, был припаркован еще один темпороллер. В дверных проемах соседних зданий, над стенами, где давно исчезли крыши, мерцало что-то вроде иризирующей пленки. Тамберли понял, что участок окружен прочнейшими силовыми экранами, которые не выдержат разве что ядерного взрыва.
— Во имя Всевышнего! — вскричал Кастелар, получив несильный пинок от конвоира. — Что все это значит?! Объясните, пока я не спятил!
— Потише, дон Луис, потише, — поспешил ответить Тамберли. — Мы в плену. Вы уже видели, как действует их оружие. Не перечьте им. Спасти нас может только Господь, от нас же самих сейчас ничто не зависит.
Стиснув зубы, испанец в сопровождении двух охранников направился к меньшей из построек. Командир и остальные пошли к самой крупной. Силовые барьеры мигнули и исчезли, открыв путь обеим группам. Больше они не включались, и взору Тамберли открылись скалы, небо, свобода. Проветривают помещения, решил он. Комната, куда он вошел, очевидно, давно не использовалась.