Годы и дни Мадраса
Шрифт:
На приморской улице зажигаются огни. Ацетиленовые фонари освещают выстроившихся в ряд глиняных Ганеш. Гирлянды цветов, лежащие в корзинах, начинают резко и дурманяще пахнуть. В освещенный прямоугольник храмовых дверей все входят и входят люди. Под аккомпанемент барабана появляется группа странно одетых людей. Они что-то кричат и поют, стараясь привлечь к себе внимание. Это бродячие актеры. В центре группы, покачивая хоботом из папье-маше, пляшет веселый Ганеша. Громким хрипловатым голосом он обещает всем исполнение желаний всего только за две анны. Женщина в помятой кофточке собирает медные монеты, а Ганеша все танцует. Потом он снимает маску, веселый бог исчезает, и я вижу печальные глаза уже немолодого человека.
На следующий день по городу опять несут глиняные фигурки Ганеши. Люди идут к берегу океана, и многочисленные статуэтки, поднимая брызги, исчезают в волнах. Теперь океан хранит удачу мадрасцев.
На
В мадрасских колледжах в этот праздник совершается обязательная пуджа в честь богини Сарасвати — покровительницы знаний и образования.
Праздники начинаются по-разному. Однажды среди ночи я проснулась от грохота. Я прислушалась и поняла, что где-то стреляют, а временами что-то взрывают. Создалось впечатление, что чья-то вражеская армия берет приступом город и в Мадрасе идут уличные бои. Я посмотрела на часы, стрелки показывали три часа ночи. А канонада все усиливалась. Я оделась и вышла. В черном небе светились яркие звезды. Вдруг среди них расцвел, переливаясь всеми красками, гигантский цветок фейерверка. И снова все вокруг загрохотало. Тогда я вспомнила, что сегодня начинается «дивали». Утром весь город дымился от взрывов шутих, хлопушек, лент, начиненных порохом. «Канонада» гремела весь день. Вечером, когда город украсился праздничной иллюминацией, когда перед входом в лавки зажгли масляные светильники, вновь вспыхнули огни фейерверка и по улицам поплыл кисловатый запах пороха. Три дня продолжались «уличные бои», три дня слабонервные люди выходили из дома с опаской. «Канонада» оказалась небезобидной. В городе в эти дни было несколько пожаров. От неосторожного обращения с порохом подорвались несколько мальчишек. Но праздник шел своим путем. Мадрас сверкал огнями, вдыхал пороховой дым, молился богине благосостояния Лакшми, совершал торжественные омовения в священном Майлапурском водоеме и участвовал в храмовых процессиях.
Не успевает город забыть грохот ночей дивали и фейерверки в честь бога Кришны, победившего демона Наракасура, как улицы вновь украшаются к празднику. В середине января наступает понгал — праздник урожая. Из деревни он шагает в город, и на мадрасских улицах появляются связки сахарного тростника. Рога быков и коров покрываются затейливыми узорами, их шеи торжественно украшают гирлянды цветов. Веселый полгал идет по городским улицам, напоминая о тех, кто кормит город своим трудом..
Свадьба — тоже праздник, к которому начинают готовиться с того дня, когда в доме появляется ребенок. Все традиции этого праздника должны быть соблюдены, а это стоит недешево. Иногда сумма свадебных расходов достигает 10–20 тысяч рупий. Многим такой праздник не по карману, и поэтому в Мадрасе так много неженатых мужчин, особенно в кварталах городской бедноты. Ну а те, у кого есть деньги, делают все наилучшим образом.
В весеннем месяце, апреле, когда город беспокойно мечется в душных жарких ночах, наступает сезон свадеб. Музыка свадебных процессий раздается и в фешенебельных районах и в трущобах. Каждый вечер освещенные факелами или зеленоватым сиянием ацетиленовых ламп едут женихи. Старые и молодые, красивые и уродливые, в дорогих костюмах и в рубашках из домотканого материала. Одни едут на лошадях, другие — в лакированных «фордах» и «кадиллаках», третьи — в повозках рикш, а иные идут пешком. Многие из них впервые увидят свою невесту на свадебной церемонии. Родители или родственники все сделали сами. Но есть и такие, которые уже знают своих суженых и получили их согласие. Астрологам в сезон свадеб предстоит много работы. Они составляют гороскопы женихов и невест. Далекие звезды, мерцающие душными ночами над городом, не подозревают, какую важную роль они играют в судьбах молодых мадрасцев. Если гороскопы жениха и невесты совпадают, свадьба состоится. Если будут какие-то несоответствия, свадьбе не бывать. Чем больше платят астрологу, тем гороскопы лучше. Если же у вас денег мало, ваша судьба целиком зависит от хитрого уличного астролога. Гороскоп можно заказать по своему желанию. А вот с кастой дела обстоят гораздо серьезнее. Согласно древней традиции жених и невеста должны принадлежать к одной касте, а иногда и подкасте. Брахманка выходит замуж за брахмана. Но если невеста из айеров, а жених из айенгаров, свадьбе не бывать.
Ранним апрельским утром полиция наткнулась на берегу реки на два трупа — девушки и юноши. Тут же рядом была найдена записная книжка и пустая бутылка из-под яда. Как выяснилось, юношу звали Сунил Каматх, а девушку — Налини Кулкарни. Они принадлежали к разным кастам, но полюбили друг друга. Любовь ведь не соблюдает кастовых законов. Сунил и Налини потеряли надежду получить согласие родителей на брак и добровольно покончили счеты с жизнью. Конечно, это не выход из положения. У Сунила и Налини хватило минутного мужества, чтобы выпить яд. А у других хватает этого мужества на всю жизнь. И тогда они стойко выносят положение, которое называется «вне общества». Они ведут нелегкую, а подчас отчаянную борьбу за свое человеческое достоинство, за признание права свободного выбора супруга или супруги. И борьба эта всегда приносит свои плоды. Древние устои касты оказываются не столь крепкими, как это кажется с первого взгляда.
Десятки и сотни свадебных приглашений разносит мадрасская почта в весенний сезон свадеб. Приглашения тоже разные. Одни отпечатаны на плотной блестящей бумаге с золотым тиснением, у других бумага похуже и типографский шрифт попроще, третьи просто отпечатаны на машинке или написаны от руки.
В один из апрельских дней в моей почте оказалось такое приглашение. Здесь было все: и плотная дорогая бумага, и золотое тиснение, и красивая пропись букв в имени высокого чиновника.
Для свадебной церемонии был снят специальный зал на главной улице города. Перед залом в аккуратно подстриженном парке замерли автомобили всех марок и размеров. На одном из них был флажок главного министра штата Мадрас.
В зале перед павильоном, обклеенном серебряной бумагой, стояли стройные ряды удобных кресел, люминесцентные светильники щедро освещали хорошо одетых и улыбающихся мужчин и женщин. Жених и невеста принадлежали к процветающей в городе касте мудалиаров. Позади кресел стояли музыканты в белой униформе.
На помосте в павильоне перед ярко горящими светильниками в белой рубашке и дхоти сидел молодой жених. Его шею украшала гирлянда из розовых лепестков. Рядом с женихом возвышался жрец с брахманским узлом на затылке и монотонно читал мантры. Жених, склонив голову, не отрываясь смотрел куда-то в сторону. Главный министр штата, окруженный чиновниками, восседал в кресле около павильона. Жрец взял кокосовый орех и, тяжело поднявшись, направился к главному министру. Тот склонился над орехом и сделал благословляющий жест. Гости и родственники окружили плотным кольцом павильон, а жрец с подносом, полным риса, обошел присутствующих. Каждый брал щепоть риса с подноса. Оркестр заиграл что-то бравурное и веселое, а из боковой двери в сопровождении нескольких женщин появилась девушка. На ее красном сари сверкала золотая кайма, и тихо позванивали браслеты на тонких смуглых руках. Теперь я поняла, куда так напряженно смотрел жених. Он ждал появления невесты. Девушка, не поднимая глаз, прошла к павильону и села рядом с женихом. По его губам скользнула чуть заметная улыбка.
— Вот они и встретились, — сказал мой сосед. — Сейчас они видят друг друга в первый раз. У вас в Европе, наверно, все по-иному?
— Да, у нас по-иному, — ответила я. — Но, кажется, этому юноше понравилась его невеста.
— Конечно. — Мой собеседник пристально посмотрел на сидящую в павильоне пару. — Иначе и быть не могло, ведь их гороскопы совпали.
— Но для любви одного гороскопа мало.
— Ничего, они полюбят друг друга. Был бы правильный гороскоп.
В это время в павильон поставили таз с водой. Сгорбленные и седоволосые старик и старуха, оставив обувь у ступенек, поднялись в павильон и ступили ногами в таз.
— Смотрите, — сказал мой словоохотливый сосед, — это старшие в семье жениха. Его прадед и прабабка. Он должен обмыть им ноги в знак уважения к старшим.
Жених, читая молитву, обмыл ноги своим предкам. То же самое сделала и невеста. Затем в павильоне появились дед и бабка невесты. Прадед не дожил до этого торжественного дня. Вновь повторилась церемония обмывания ног. Теперь обе пары предков с чистыми ногами восседали в креслах и, улыбаясь, посматривали на молодых. Около павильона, ловя разные ракурсы, толпились фотографы и кинооператоры. Вращались под потолком фены, жужжали кинокамеры, вспыхивали и гасли юпитеры. Казалось, что идет какой-то спектакль, участники которого после съемок спокойно разойдутся по своим домам.