Годы испытаний. Книга 2
Шрифт:
– Спит он, доктор. Сию минуту только с передовой вернулись…
Канашов услышал даже этот тихий разговор и сказал:
– Пусть войдет Нина Александровна.
– Я подежурю, а вы идите отдыхайте.
Старшина ушел. Аленцова сделала перевязку Канашову и села около него. Он молча погладил ее руку.
2
Бойцам, участвовавшим в ночном бою с белофинскими лыжниками, дали отоспаться. Вечером после ужина, когда каждый занимался своим делом, - кто курил, кто играл в шашки, кто писал письма домой, кто читал газеты, - боец Мухетдинов
– Нехорошо, товарищ командир, нехорошо, Ефим Данилович. Слово дал про дядькину свадьбу рассказать, а не выполняешь.
Еж писал письмо домой. Несколько раз начинал, но дальше общих поклонов всем дело не шло. Хотелось бы написать, как они тут воюют… Нельзя. Военная тайна. «Вот медаль получу, тогда и напишу». Он отложил бумагу в сторону.
– Чего тебе далась свадьба?
– спросил он Мухетдинова.
– Ты что, русскую девушку решил сосватать?
– Ты, Ефим, зубы не заговаривай, - влез в разговор Кочетков.
– Обещал, а теперь норовишь отвертеться…
Несколько голосов сразу поддержали Кочеткова. Еж почесал затылок.
– Давай садись - про свадьбу доскажу.
И будто все ждали этой команды: побросали все дела и сгрудились поближе к рассказчику.
– Так, значит, на чем я остановился?
– Отец и дядька к попу пошли о венчании столковаться, - подсказал Кленкин.
– Пошли они, договорились с попом, и вот венчается дядя… Я затерялся между людей и гляжу на молодых, глаз не свожу, а сам серебряный рубль - дядькин подарок - в кулаке зажал. Кончится венчание, сбегаю в лавку - конфет куплю и новый картуз. «Неужто, - думаю, - и мне доведется когда-нибудь вот так стоять на миру, как нагишом, и все будут глазеть?» И от этой мысли дух у меня захватывает и в горле сохнет. Погляжу, погляжу вокруг, а у всех такие лица сурьезные. Тут и приключилась со мной оказия. Сходит с амвона наш поп, страшенный собою, глыбища, нос с добрую картошку, глаза навыкате и патлы жесткие, как веник, из-под камилавки торчат во все стороны. Увидал меня, застыл, будто породистый пес на стойке, да как гаркнет при всем честном народе: «Пшел вон, антихрист, из храма божьего!» И, сотворив крестное знамение, замахал перед сабою кадилом, очищаясь от меня, как от злого духа.
Я к чему это, братцы, завелся вам про попа и венчальную канитель рассказывать? А вот для чего… Каждый из нас разумеет, что свадьбы с попами и паникадилами теперь нам возвращать ни к чему. Ну, а все же эти свадебные обычаи смысл свой имели для скрепления брака. И нам надо крепко подумать, как советские свадьбы устраивать.
– Ну, а что как поживешь, да разонравится? Или сама уйдет?
– спросил Кленкин.
– Ну что же, насильно мил не будешь. Раз нет у них души друг к другу - из черепков горшка не склеишь. А все же разобраться в этом деле не мешает. Значит, никакой любви между ними не было. Так, вроде самообман произошел. Понравились друг другу, как нравится ребенку игрушка. Увидел - яркая, и разгорелись глаза на нее. Поиграл, надоело - бросил. Я бы для таких специальный закон издал за подписью самого Михаила Ивановича Калинина.
– За-кон?
– ухмыльнулся Куралесин.
– Чего еще не хватает - о свадьбах законы устанавливать.
– Да, закон. К примеру, женился ты с первого взгляда и тут же разошелся. За это пять лет тебе в жениховском резерве ходить да присматриваться. Стало быть, не гож ты для семейной жизни, молод, зелен, вызревай, ума набирайся. Еще раз женился и разошелся - десять лет тебе в женихах ходить, но в женихах второго разряда.
– Гляжу я на тебя, Юхим, и до чего же ты чоловик, уредный, даром шо с виду тихоня, - тяжело вздохнул Павленко.
– Семья, братцы, дело святое. И тут никому никаких поблажек. Это что ж выходит такое? Кто дурака валяет, кто с жиру бесится, а государство страдай? И опять-таки главное - детишки. Я, братцы, снова к тому же вопросу хочу вернуться. К примеру, женятся молодые в колхозе. Оба на хорошем счету, уважаемые всеми люди. Колхоз им в приданое должен избу отстроить, коровенку, поросенка, куренка и прочую живность в придачу подарить. Ну, а в городе - отдельную квартиру…
– Ишь ты, чего захотел! Так-то и государство разорить недолго, - вставил Куралесин.
– Наше государство не разоришь, оно богатое. Ну и чтобы на свадьбах было не только вино и водка с закусками - это само собой, а и оркестр для веселья. А нет его - на худой конец баянистов хороших. Прошла свадьба - портреты молодых давай в печати, с описанием, с пожеланиями и поздравлениями. А то у нас часто так бывает: о человеке доброе слово скажут, когда он уже на тот свет уйдет. Напишут этот самый невролог, да и то не о каждом, а если ты в больших начальниках был. А когда и мы помрем и некому будет новому поколению рассказывать о попах да старых обрядах, надо было бы такое чучело в музее завести и детишкам показывать. Пусть они знают, кто и как народу мозги туманил…
– Видать, Ефим Данилович, попы крепко тебе насолили, - подмигнул Ежу Куралесин.
– Да, было дело.
– А чего ты с сельским батюшкой не поладил?
– спросил Павленко.
– Мы с ним по принципиальным вопросам разошлись. Крест я его целовальный в грязь выронил. Весной в аккурат это случилось, перед пасхой, - сощурил глаза Еж.
– Ходим, значит, мы с попом по дворам, он куличи святит, а я и еще двое подростков из церковного хора помогаем ему яйца собирать…
– Товарищ младший сержант, - доложил связной Ежу, - вас срочно командир роты требует.
– Ладно, братцы, покурите, а я мигом…
Младший лейтенант Малахов встретил Ежа с улыбкой.
– Ну, товарищ Еж, я вас поздравляю. Завтра командир полка вручает вашей группе награды. Подготовьтесь все, приведите себя в порядок.
– Он помолчал, как бы раздумывая, говорить или нет.
– Повезло вам, товарищ Еж: подполковник Бурунов приказал направить вас учиться на армейские курсы командиров.
Настроение у Ежа было радостное, и он не удержался, чтобы не пошутить.
– Что повезло, товарищ младший лейтенант, то повезло. Ничего не скажешь. Поговорка есть такая: «С кем счастье поведется, у того и петух несется…»
Глава четвертая
После захвата партизанами военнопленных, дарованных Руммером генералу Мильдеру, последний долго возмущался. «И как я мог входить в какие-то взаимоотношения с этим выскочкой и несерьезным человеком? У него из-под носа увели сотню людей, а он со своим карательным отрядом чуть было сам не был захвачен в плен. А еще набивал себе цену: «Я пехотным батальоном командовал, я тактику знаю». Хвастунишка! Ну, попадись он мне при случае…»