Годы
Шрифт:
— Простите за опоздание, — громко сказала Элинор, подходя, и Даффус приподнял кепку с добродушной улыбкой, которая ей так нравилась.
— Ничего, мисс Парджитер, — сказал он. Ей всегда хотелось, чтобы он видел в ней не просто работодателя.
— Ну, приступим, — сказала она. Предстоявшее дело вызывало у нее отвращение, но сделать его приходилось.
Дверь открыла миссис Томс, квартирантка с первого этажа.
Боже, подумала Элинор, глядя на округлость у нее под фартуком, опять ждет ребенка — несмотря на все, что я ей говорила.
Они стали ходить по домику — из комнаты в комнату, а миссис Томс и миссис Гроувс следовали за ними. Здесь трещина, там пятно… У Даффуса была линейка, которой он постукивал по штукатурке. Хуже всего то, думала Элинор, пока миссис Томс говорила, что он все равно мне по душе, ничего не могу с собой поделать. В основном — из-за его валлийского акцента: он был очень обаятельным негодяем. Он изворотлив, как уж, она это понимала, но когда он начинал говорить — так певуче! — ей сразу вспоминались долины Уэльса… В штукатурке зияла дыра, такая глубокая, что в нее можно было засунуть палец.
— Посмотрите, мистер Даффус, вот здесь, — сказала Элинор, наклоняясь и вставляя в дыру палец.
Он лизнул карандаш. Ей нравилось ходить вместе с ним на его хозяйственный двор, смотреть, как он измеряет доски и кирпичи, она любила слушать, как он называет предметы короткими и четкими техническими терминами.
— Теперь пройдем наверх, — сказала она. В ее глазах он был похож на муху, которая пытается выбраться из тарелки. С такими мелкими подрядчиками, как Даффус, всегда рискованно иметь дело. Со временем они могут выбиться наверх, стать такими же, как Джадд, посылать сыновей в «нивирситет», но могут потерпеть крах, и тогда… У него жена и пятеро детей, она видела их в комнате позади магазина, они играли на полу с мотками хлопчатобумажных ниток. Ей всегда хотелось, чтобы ее пригласили войти… Но вот и верхний этаж, где лежит прикованная к постели старая миссис Поттер.
Элинор постучала и громко спросила жизнерадостным тоном:
— Можно войти?
Ответа не последовало. Старушка была совершенно глуха, поэтому они вошли. Она лежала, забившись в угол кровати, как всегда без какого-либо занятия.
— Я привела мистера Даффуса, чтобы он взглянул на ваш потолок! — прокричала Элинор.
Старушка подняла голову и принялась сотрясать руками, напоминая большую взъерошенную обезьяну. На пришедших она смотрела диким, подозрительным взглядом.
— Потолок, мистер Даффус. — Элинор указала на большое желтое пятно. Дом построили пять лет назад, а все уже требует ремонта.
Даффус распахнул окно и высунулся наружу. Миссис Поттер ухватилась за руку Элинор, как будто боялась, что ее сейчас побьют.
— Мы пришли осмотреть ваш потолок, — очень громко повторила Элинор. Но ее обращение не достигло цели. Старуха принялась хныкать, сплетая слова в скорбную песнь, состоявшую поровну из жалоб и проклятий. Хоть бы Господь забрал ее. Каждую ночь она молит Его освободить ее. Все дети ее умерли.
— Просыпаясь утром… — начала она.
— Да-да, миссис Поттер. — Элинор попыталась утешить старушку, но та крепко держала ее руки.
— Я молю Его освободить меня, — продолжила миссис Поттер.
— Листья забили водосток, — сказал Даффус, повернувшись к Элинор.
— А какие боли! — Миссис Поттер вытянула вперед руки, морщинистые и узловатые, как кривые древесные корни.
— Да-да, — сказала Элинор. — Крыша течет, дело не только в листьях, — ответила она Даффусу.
Даффус опять высунулся.
— Мы позаботимся, чтобы вам было удобнее! — крикнула Элинор старухе, которая то раболепно трясла головой, то горестно прижимала ко рту ладонь.
Даффус опять втянул голову в комнату.
— Вы разобрались, в чем причина? — резко спросила у него Элинор.
Он что-то записывал в свой блокнот. Элинор мечтала поскорее уйти. Миссис Поттер попросила прощупать ее плечо. Элинор прощупала. Старуха все так же цепко держала ее руку. На столике стояло лекарство. Раз в неделю сюда приходит Мириам Пэрриш. Зачем мы это делаем? — спрашивала себя Элинор, пока миссис Поттер продолжала говорить. Зачем заставляем ее жить? Она посмотрела на лекарство. Это невыносимо. Элинор отняла у старухи свою руку.
— До свиданья, миссис Поттер! — прокричала она, ощущая свою неискренность и свое здоровье. — Мы починим ваш потолок! — Элинор закрыла за собой дверь.
Миссис Гроувс ковыляла впереди, ведя ее в кухню, чтобы показать раковину. Пряди желтых волос свешивались на ее немытые уши. Если бы я занималась этим каждый день, думала Элинор на ходу, то стала бы мешком с костями — как Мириам, с бусами на шее… И зачем все это? Она наклонилась, чтобы понюхать раковину.
— Итак, Даффус, — сказала Элинор, глядя Даффусу в глаза, когда инспекция была окончена. В ее ноздрях еще стояла вонь из раковины. — Какие у вас предложения?
В ней поднимался гнев. В основном виноват он, Даффус. Он обманул ее. Но, стоя перед ним, видя его худую фигурку и то, как его бабочка задралась поверх воротника, она почувствовала неловкость.
Он лукавил, извивался. Элинор поняла, что вот-вот выйдет из себя.
— Если вы не можете хорошо работать, — сухо сказала она, — я найму кого-нибудь другого. — Она говорила тоном полковничьей дочери, тоном зажиточного сословия, который сама не могла терпеть. Даффус на глазах помрачнел. Но Элинор не отступила: — Вам должно быть стыдно. — Ее слова явно возымели на него действие. — Всего хорошего, — кратко попрощалась она.
Она заметила, что на этот раз он не наградил ее обаятельной улыбкой. Но их надо запугивать, иначе они тебя будут презирать, думала Элинор, когда миссис Томс открывала перед ней дверь. Она опять обратила внимание на то, как у той выпирает живот под фартуком. Толпа детей стояла и смотрела на лошадь Даффуса. Но никто из ребятишек, заметила Элинор, не осмелился почесать лошади нос.
Элинор опаздывала. Она бросила взгляд на терракотовый медальон с подсолнечником. Этот символ ее девических устремлений вызвал у нее мрачную усмешку. Она хотела, чтобы он в центре Лондона напоминал о цветах и полях. Но теперь он растрескался. Элинор, по обыкновению, пошла быстрым шагом. Движение будто разбивало какую-то неприятную корку, помогало избавиться от старухиной хватки, которую она еще чувствовала на своем плече. Она почти бежала, уворачиваясь от женщин, делавших покупки. Она метнулась на дорогу и подняла руку среди экипажей и лошадей. Кондуктор увидел ее, обхватил рукой и втащил на подножку. Она успела на омнибус.