Гоголь в Москве (сборник)
Шрифт:
Имя Александра Сергеевича Пушкина (1799–1837)было для Гоголя величайшей святыней. О масштабе его личности Гоголь писал: «Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа: это русский человек в его развитии, каким он, может быть, явится чрез двести лет». Оказавшись на Арбате, он не мог не вспомнить о близких связях Пушкина с этой местностью. Любопытно, что первые биографы поэта считали, что Пушкин родился близ Арбата. Источником этих сведений были предания, заимствованные из пушкинского окружения и, вероятно, восходившие к словам самого Пушкина, которому район Арбата был очень близок. В 1807 г. семья Пушкиных жила в Кривоарбатском, а в сентябре 1810 г. — в небольшом домике священника у церкви Николая чудотворца на Курьих ножках, на углу Борисоглебского переулка и Большой Молчановки. Отсюда дядя поэта, Василий Львович, повез его в Царскосельский лицей.
Василий Андреевич Жуковский
В следующий раз Пушкин приехал в Москву в 1826 г., возвратившись из ссылки. Он остановился в доме у близкого друга С. А. Соболевского на Собачьей площадке. Главный дом в московской биографии Пушкина, это, конечно, дом № 53 по Арбату, в котором сейчас находится Музей-квартира А. С. Пушкина. Поэт прожил в нем первые месяцы после свадьбы — с февраля по май 1831 г. В эти дни, наполненные для поэта особой радостью, его гостями были Е. А. Баратынский, П. А. Вяземский, Н. М. Языков, И. В. Киреевский и другие московские друзья и знакомые, ставшие впоследствии друзьями и знакомыми Гоголя. Многие из них и жили по соседству — на Арбате и в Приарбатье. Арбат богат памятными местами, связанными с Пушкиными — Пушкинский сквер, памятник поэту и его супруге Наталье Николаевне на Арбате, в Спасопесковском переулке, церковь Вознесения Господня (Большое Вознесение) на Большой Никитской.
Как можно видеть, еще до появления Гоголя в Москве, Арбат стал средоточием московской культурной жизни. Поэтому, представляется закономерным, что московский период в жизни писателя начался и завершился на Арбате.
Нельзя не сказать и об еще одной черте арбатской жизни. П. А. Кропоткин вспоминал:
«Церквей в этой части Москвы было множество; все они со множеством главок, на которых непременно красуется полумесяц, попираемый крестом. Одни из этих церквей раскрашены в красный цвет, другие — в желтый, третьи — в белый или коричневый, и каждого тянуло именно к своей — желтой или зеленной — церкви. Старики любили говорить: „Здесь меня крестили, здесь отпевали мою матушку. Пусть и меня будут здесь отпевать“».
О храмах следует сказать отдельно. Москвичи именовали Арбат «улицей трех Никол». Главным из Никольских храмов был храм Николы Явленного, выстроенный в конце XVI в., при Борисе Годунове. Его стройная колокольня, возведенная в XVII в. была заметна издалека (ее облик сохранило живописное полотно М. Гермашева «Арбат», созданное в 1912–1914 гг.). Самая древняя на Арбате церковь славилась также исключительной красотой своего звона. Она упоминается в «Войне и мире» Л. Н. Толстого. Сюда по воле писателя приходит с намерением убить Наполеона Пьер Безухов: «Путь Пьера лежал через переулки на Поварскую и оттуда на Арбат к Николе Явленному, у которого он в воображении своем давно определил место, на котором должно быть совершено его дело». В дальнейшем, мы еще вернемся к этому храму, пока же отметим, что в 1931 г. церковь была снесена. Эта же судьба постигла в 1930-е годы и две другие церкви во имя Николая чудотворца — храмы Николы в Плотниках и Николы на Песках. Обе церкви были выстроены в XVII в., а затем неоднократно перестраивались и достраивались. В 1930 г. снесли церковь Бориса и Глеба на Арбатской улице, выстроенную в 1527 г. В те же годы уничтожена церковь Бориса и Глеба на Поварской (XVII–XIX вв.). Этот скорбный список можно продолжать и продолжать…
В. Д. Поленов. Московский дворик. 1878 г.
Зато сохранились церкви Спаса на Песках (Спасопесковский переулок, 4а; 1711 г., колокольня — 1891 г.; храм изображен на известной картине В. Д. Поленова «Московский дворик»), Воскресения Словущего (апостола Филиппа) (Филипповский переулок, 20; 1688 г., перестроена в XIX в.), Симеона Столпника на Поварской (Поварская улица, 5; 1676–1679), Успения Пресвятой Богородицы на Могильцах (Большой Власьевский переулок, 2/2; 1799–1806 гг.), Власия в Старой Конюшенной слободе церковь (Гагаринский переулок, 20, строение 2; XVII в., перестроена в XIX в.), Афанасия и Кирилла (Филипповский переулок, 2; конец XVIII в., перестроена в середине XIX в.). Как можно видеть, на Арбате все же сохранилось немало церквей, и это без учета соседних Остоженки и Пречистенки. Тем не менее, во времена Гоголя храмов на Арбате было почти вдвое больше.
Как уже говорилось выше, познакомил Гоголя с Москвой и московскими литераторами Михаил Петрович Погодин (1800–1875). Историк, литератор и издатель, профессор Московского университета Погодин был сыном крепостного. Благодаря упорному труду он сумел подняться и войти в круг образованного московского общества, состоявшего из знатных дворян. Как издателя «Московского вестника» Погодина ценил и уважал А. С. Пушкин. Он также оставил заметный след в изучении Древней Руси и древнерусских летописей. На протяжении многих лет Погодин собирал летописи, хронографы, исторические повести, письма, документы и другие старинные рукописи, собрав обширное «Погодинское древлехранилище». В жизни Гоголя Погодин сыграл большую роль; их взаимоотношения претерпели сложную эволюцию. Поначалу они были дружескими и близкими, впоследствии стали враждебными.
В первый приезд Гоголя в Москву, молодой писатель сблизился со своим московским коллегой (оба они были университетскими преподавателями). По мнению искусствоведа и москвоведа Н. М. Молевой, Погодин начал знакомить Гоголя с Москвой с Арбата. В это время Погодин работал над исторической драмой из эпохи Смутного времени «Василий Шуйский». Центральное действие этого произведения должно было происходить у Арбатской ворот Белого города, где во времена Гоголя уже была Арбатская площадь. Вероятно, Погодин показывал писателю эти места, повествуя об их прошлом и достопримечательностях, а в один из летних вечеров 1832 г. привел Гоголя в дом Аксаковых.
Глава старинной2 московской семьи Сергей Тимофеевич Аксаков (1791–1859) в 1832 г. служил председателем Московского цензурного комитета. В это время он был известен как автор поэтических произведений и критических статей. Слава Аксакова как автора «Записок об уженье рыбы», «Записок ружейного охотника» и «Семейной хроники» была еще впереди. Старший сын Аксакова, Константин (1817–1860), учился на словесном отделении Московского университета, младшему, Ивану (1823–1886), было всего девять лет. Аксаковы тогда жили в доме № 12 по Большому Афанасьевскому переулку, который снимали у коллежской регистраторши Слепцовой (дом сохранился).
В этом гостеприимном доме по субботам устраивались литературные собрания. Сюда приходили видные деятели искусства — литераторы М. Н. Загоскин, М. П. Погодин, и М. А. Дмитриев, критик и издатель Н. И. Надеждин, композитор А. Н. Верстовский, актеры М. С. Щепкин и П. С. Мочалов и другие. Обращаясь к С. Т. Аксакову, Дмитриев так отзывался об «аксаковских субботах»:
Ты помнишь, как к тебе съезжались Мы в старину по вечерам, Чем мы в беседах занимались? Что было первой целью нам? О чем вертелись разговоры? О чем бывали наши споры? Поэзия — она, она Была предметом там одна!Имя Гоголя, как автора «Вечеров на хуторе близ Диканьки» в этих разговорах упоминалось неоднократно. Тайну псевдонима «Рудый Панько» раскрыл в Москве М. П. Погодин. Имя Гоголя, — вспоминал С. Т. Аксаков — «было нам известно и драгоценно». Поэтому эффект от появления Гоголя, которого Погодин привел «без всякого предуведомления», был сильным. Сергей Тимофеевич в смущении бросился надевать сюртук — в кабинете, где произошла эта встреча, было очень жарко. Не менее смущен был и сам Гоголь. Он пробыл у Аксаковых недолго, и, уходя, попросил Аксакова познакомить его с М. Н. Загоскиным.