Golden Age
Шрифт:
– Мне ты никогда не надоешь, - улыбнулась ведьма. Король коротко поцеловал ее и, пообещав, что скоро вернется, вышел на улицу. Лицо и кожу тут же обжег холодный зимний ветер, швырнувший в глаза белый порошок и уносящий с собой животворящее тепло. Только вот до сердца ледяной вихрь не в силах был добраться, и огонь там пылал с прежним жаром.
– Вам следует проявлять больше почтения к Освальду, - заметил филин, по привычке устраиваясь на плече у короля. При таком ветре Меару было тяжело летать, и Эдмунд соглашался побыть недолго извозчиком. – Стоит соблюдать хотя бы видимость того, что Вы приезжаете по политическим делам.
– Так часто? Меар, Освальд и так прекрасно знает, отчего я так зачастил в его владения, - вздохнул юноша. – И мои к нему визиты только поддерживают маску, что давно стала прозрачной.
– Я ведь советовал Вам скрыть Ваши отношения, однако Вы отказались, - пробурчал филин, ежась от холода. Эдмунд и сам начал подмерзать – зимы в Теребинтии были на редкость жестокими.
– Мы ведь это обсуждали, Меар. Рано или поздно все тайное становится явным, а прячут только то, что считают неприемлимым, недопустимым… Нам нечего стыдиться. Так что не вижу смысла скрываться, а внимания к этой теме я и так не привлекаю.
– Действуйте, как считаете нужным, Ваше Величество, - вздохнул старый филин. – Вы ведь справляетесь и без моей помощи, все давно знаете…
– Без твоей помощи я не стал бы тем, кем сейчас являюсь, - серьезно ответил Эдмунд. – Так что не смей даже заикаться о своей бесполезности, а то ты так любишь о ней скрипеть.
– Годы идут, Ваше Величество, и никого не щадят, - буркнул Меар. Король хмыкнул и погладил его по жестким перьям.
– Тебе несколько сотен лет, о каких годах ты речь ведешь? Или общение со мной тебя так вымотало? Да, я тот еще собеседник…
Меар раздосадованно защелкал клювом. Эдмунд хитро прищурился: старого товарища он успел изучить вдоль и поперек и все его привычки знал не хуже своих. Когда нарнийцы вошли в замок Освальда, Меар с облегчением стряхнул с крыльев снег. Его примеру последовал и юноша. Цитадель севера промерзла до нижних этажей, но здесь хотя бы не было вымораживающего внутренности ветра, а значит, можно было жить. Короля встретил Маркус, правая рука Освальда и второй после него человек на острове. С ним Эдмунда связывали странные отношения, чем-то напоминающие товарищество. Дружба ними была невозможна: все же королю шел семнадцатый год, а матерый воин был раза в три старше. Однако Маркус явно испытывал к Эдмунду расположение. Их объединила охота на колдуний, а совместные охоты укрепили связь между двумя вынужденными компаньонами. С Освальдом юноша общался исключительно по делу, но его помощник явно был неплохим человеком. И это мнение было обоюдным.
– Вам стоило бы взять плащ потеплей, - произнес воин, склоняя голову перед высокопоставленным гостем. – Морозы крепчают день ото дня.
– Зато к цели движешься быстрее, - ответил Эдмунд, шмыгая покрасневшим носом. Меар взлетел с его плеча, а Онур, незримой тенью сопровождающий нарнийского правителя, подотстал, чтобы не мешать разговору. Он удивительно тонко чувствовал, когда его помощь требуется, а когда лучше отойти в сторону. – Как поживаешь, Маркус?
– Как обычно, король Эдмунд. Не жалуюсь, - сказал могучий северянин и усмехнулся. – Освальд жаждет встречи с Вами.
– Соскучился? Не знал, что меня в Теребинтии так любят… Или поссориться было не с кем, и Освальд заскучал?
– Не угадали. В горах отыскали еще прииски с драгоценными камнями. Он желает обсудить с Вами вопросы пошлин на торговлю.
– Надо же. Хотите Орландию в роскошных украшениях утопить? – ухмыльнулся Эдмунд.
– Коварный план.
Король скрылся за дверями кабинета северного правителя, а его спутники остались снаружи. Онур несколько смущенно опустил глаза. Маркус не обладал такой тактичностью и повергал своей суровой, могучей фигурой в невольный трепет. А когда смотрел так пристально, и вовсе становилось не по себе. Моряк редко заговаривал с воином и оттого вздрогнул, когда тот подал голос:
– Так и служишь помощником капитана, парень?
– Я… Мне предлагали повышение, но я отказался. Я доволен тем, что имею, и не жажду большего, - чуть запнувшись, ответил Онур. Маркус задумчиво кивнул.
– Честолюбие – неплохое качество, но лишь когда приходится к месту. Зато преданность всегда в цене.
Моряк отвел взгляд. О его верности только Эдмунду судить, но парень старался во всем оправдывать доверие своего короля и друга. Хранил его тайны за семью печатями, всюду следовал за ним и помогал, если нужно. Зависть и желание возвыситься были ему незнакомы. Он и так поднялся на невероятную высоту, из бедняка с Одиноких островов став приближенным нарнийских правителей, чего ему еще хотеть?
– Уверен, у Вас тоже немало преданных сторонников, - сказал он негромко, только чтобы заполнить неловкую паузу. Маркус приподнял бровь, из-за чего уродливые шрамы на его лице изогнулись, превратив его в жуткую маску.
– Преданность проверяется не в мирное время, а во время тяжелых испытаний. Не забывай об этом, мальчик.
– Я жизни своей не пожалею ради короля, - твердо произнес Онур, зная, что это правда. Северянин вздохнул.
– Знаешь, сколько таких вот юнцов я повидал на своем веку? От многих слышал те же слова… Жаль, что они сбывались в точности.
– Вы многих потеряли? – спросил моряк, и голос его чуть дрогнул. Невольно вспомнился Рассвет. Он пережил два кораблекрушения: у берегов Нарнии на работорговом судне и подле Одиноких островов. Первое не оставило в душе никакого следа. Ни сожаления, ни тоски по погибшим – только радость от того, что Аслан помог ему выжить в тот дикий шторм и послал младшего короля ему на выручку. Второе же стало рубцом на сердце, ибо команду, сгинувшую стараниями змея и русалок, Онур полюбил… И хранил память о ней, которую никакой другой экипаж уже не заменит, где бы он ни служил.
– Посмотри на меня. Сам как думаешь? – спросил Маркус без намека на раздражение. Он относился к своему уродству очень спокойно, что не могло не вызвать уважения. – Ты отважен и скромен, а мир вокруг жесток. Учись на чужих ошибках и будь осторожней, прислушайся к совету опытного человека.
– Я учту, - ответил Онур, размышляя, где воин мог натерпеться таких жертв. Жизнь в Теребинтии не отличалась спокойствием, а если учесть, чем Маркус занимался… Его слова обретали смысл. Короля и воина роднило еще то, что их обязанности были схожи. Могучий северянин также следил за порядком в своей стране, напоминая огромного пса на цепи Освальда. Как и Эдмунд в Нарнии, он зорко высматривал малейшие намеки на опасность и по его слову вскакивали на коней солдаты и мчались, куда он велит. Животных и вездесущих птиц у него в распоряжении не было, но мужчина и без них справлялся на ура. Тщательней всего Маркус выискивал ведьм, но годы после охоты Серебряного короля выдались мирными. Ведьмин рыцарь припугнул нечисть, и более Теребинтия не страдала от их происков. Колдуний не появлялось, но воин долгое время приглядывал за спасенными королем девчонками, прежде чем посчитал их неопасными. Онур слышал о том, как сложились их судьбы. Ингрид, воссоединившаяся после того случая с семьей, уехала куда-то на дальний берег и вроде бы погибла – то ли в овраг упала, то ли в лесу затерялась. Маленькая Лив, ради которой Эдмунд и вляпался во всю эту историю, успела вырасти. Она так и служила фрейлиной при знатной даме, Онур и не сразу признал в ладной девочке ту рыдающую малявку, перемазанную в саже. Моряк позволил себе усмехнуться. Помнится, младший король влип в эту переделку из-за Лив, а Кару захватил просто за компанию. Кто мог знать, что он полюбит эту дерзкую девчонку? Ведь любит, Онур ясно это видел, хотя никогда не произносит этого слова.