Голем в Голливуде

Келлерман Джонатан

Джейкоб хотел рассказать об исчезнувшем знаке, но Дивия безумолчно щебетала и, предложив позавтракать, поставила перед ним тарелку с печеньем и дымящуюся кружку.

– Извольте, – сказала она. – Настоящий чай.

Джейкоб от души прихлебнул. Крутой кипяток.

– Черт! – выдохнул он.

– Я как раз хотела сказать, что лучше подуть.

– Спасибо.

– Чистую свежую воду нужно довести до кипения. Американцы постоянно пренебрегают этим этапом, и результат удручающий.

– Вы правы, – сказал Джейкоб. – Ожог третьей

степени придает незабываемый вкус.

– Вызвать «скорую»?

– Обойдусь молоком.

Дивия принесла молоко.

– К сожалению, ничего существеннее предложить не могу.

– И не надо. Мой самый сытный завтрак за долгое время.

– Стоит наябедничать вашей матушке.

– Если докричитесь, – сказал Джейкоб. – Она умерла.

– О господи. Простите, пожалуйста.

– Вы же не знали.

– Нечего было распускать язык.

– Не парьтесь. – Чтобы избавить хозяйку от неловкости, Джейкоб показал на дверцу холодильника, где магнитиками были пришпилены фото: – Вы и ваши?

На центральном снимке Дивия обнимала пожилую женщину в красном сари.

– Моя бабушка. А это… – Дивия кивнула на фотографию, где группа людей окружала нарядную пару, – свадьба брата.

– Когда вы перебрались в Штаты?

– Семь лет назад. В магистратуру.

– Колумбийского университета.

– Вы навели обо мне справки, детектив?

– Только в «Гугле».

– Тогда, конечно, вы знаете все, что вам нужно.

На холодильнике были еще снимки, которые, видимо, не требовали пояснений: Дивия фотографировалась на фоне экзотических пейзажей за умеренно рискованными занятиями – в альпинистской сбруе, в лыжной экипировке и очках, в компании подвыпивших девушек, салютующих бокалами с «Маргаритой».

Никаких поцелуев в будке моментального фото, никакого волосатого мужика в хирургическом костюме, ее облапившего.

– Я не сильно обеспокоила вас своим звонком? – спросила Дивия.

– Я уже не спал.

– Хотела вас поймать, прежде чем убегу на весь день. Странно, конечно, зазывать вас к себе, но так лучше. Приходится осторожничать. Мой непосредственный начальник не в восторге от вашей отсеченной головы. Сейчас несколько патологоанатомов уехали на конференцию, и у нас скопилась гора трупов.

– Что значит – не в восторге?

– Дословно он сказал: «У меня нет времени на диковины».

– Речь об убийстве.

– Он пытался меня убедить, что это музейный экспонат.

– Как и недавняя рвота?

– Я не говорю, что это было убедительно. И умно. Но незачем тратить время на споры. Иногда он жутко упертый, особенно в зашоре.

– Значит, вы позвали меня, чтобы извиниться? За то, что сваливаете?

Дивия улыбнулась. В левой ноздре сверкнула золотая пуссета, которую Джейкоб прежде не замечал.

– Боюсь, я маленько напроказила, – сказала Дивия.

В квартире были две спальни. Сквозь приотворенную дверь первой виднелась кровать с горой

вышитых подушек.

Вторую спальню превратили в анатомическую минилабораторию. Толстая полиэтиленовая пленка поверх ковра. На складном столике медицинский лоток, на письменном столе микроскоп. Аккуратный ряд коробок с ярлычками: «скальпели», «пинцеты», «молотки». Контейнер для зараженных материалов, воздухоочиститель, упаковка с двумя тысячами нитриловых перчаток.

Джейкоб глянул на хозяйку.

– Выпросила, позаимствовала, украла, – пожала плечами Дивия. – Ничего особенного, в основном излишки. Собирала со студенческих времен. Протащить через таможню – тот еще подвиг, уж поверьте.

– Приятно встретить коллегу-трудоголика.

– Помогает скоротать время.

«И отчасти объясняет, почему ты одна», – подумал Джейкоб. Она все больше ему нравилась.

В нише на сетчатой полке стояли пять виниловых сумок. С розовой и зеленой, уже знакомыми по месту преступления, соседствовали оранжевая, черная и красная.

– Прямо «Секс в большом городе», – сказал Джейкоб.

– «Рвота». – Дивия показала на зеленую сумку. – «Отпечатки пальцев». (Черная.) «Кровь». (Красная.) «Фрагменты». (Розовая.)

– Для чего оранжевая?

– С ней я хожу на танцы. Мой любимый цвет. Кстати, откуда вы знаете про «Секс в большом городе»?

– От бывшей жены.

– А-а.

«Может, не стоило про жену?» – подумал Джейкоб, потому что Дивия тотчас вернулась к делу:

– Не хотелось, чтобы шеф заглядывал мне через плечо, поэтому я взяла материалы домой…

– Какие материалы?

– Голову. И рвоту. Они в холодильнике.

– Напомните, чтоб у вас я и мороженое не ел.

– Позвольте, я продолжу. От рвоты мало толку. В ней полно кислоты, чуть не разъела мне перчатку. Признаться, я так и не выяснила, чем запечатана шея. На коже нет волдырей и ожогов, сопутствующих высокотемпературной обработке. Возможно, тканевой клей – в больницах его используют для заживления ран.

– То есть человек в этом разбирается и имеет доступ к медицинским препаратам.

– Вероятно. Хотя трансглутаминазу [13] можно заказать по интернету. Ее используют повара. Называют мясным клеем.

– Свихнувшийся врач либо чокнутый шеф-повар.

– Либо ни тот ни другой. Однако это не самое интересное. С образцом головной ткани я прокралась в экспертную лабораторию, выделила ДНК и пробила по базе данных. Особых надежд не питала, но делать так делать. Вам повезло, детектив. Надеюсь, вы слышали об Упыре?

Еще бы он не слышал.

13

Трансглутаминаза – семейство ферментов, которые позволяют «склеивать» мускульные ткани – то есть объединять в одну массу куски протеина, мяса или рыбы.