Голем в Голливуде
Шрифт:
По его прикидкам, мистеру Черепу было от тридцати до сорока пяти. Однако убийства происходили в конце восьмидесятых – то есть вероятнее верхний возрастной предел. Выходит, слегка просчитался. Бывает. В краю Лицевых Подтяжек и Ботокса первое впечатление всегда обманчиво, точнее всего возраст определяется по рукам. Они не лгут.
Хорошо бы имелись руки.
Хорошо бы имелось тело.
Сколько бы лет ему ни натикало, мистер Череп давненько не колобродил.
Видимо, не все согласны с тем, что отсрочка правосудия означает его отсутствие.
Кто-то
Цедек.
В библейском иврите у слов уйма смысловых оттенков. Например, есть однокоренное слово цдака [14] – милосердие.
Неожиданная, даже противоречивая смесь понятий. В английском «справедливость» и «милосердие» противоположны. Справедливость подразумевает букву закона, поиск абсолютной истины, неизбежность наказания.
Милосердие умеряет и смягчает справедливость, вводит переменную сострадания.
14
Цдака (от еврейского «Цедек» – «справедливость») – одна из заповедей иудаизма, заключающаяся в оказании помощи нуждающимся (финансовой и не только), акт восстановления справедливости.
Убийство убийцы может считаться актом справедливости и актом милосердия.
Справедливость к жертвам. Их близким.
Милосердие к потенциальным жертвам.
Даже милосердие к самому мистеру Черепу – избавление от дальнейших злодеяний.
На иврите эти два слова разнятся женским суффиксом – буквой «хей», обозначающей имя Бога.
Пожалуй, цдака — этакая женская форма справедливости.
Вспомнился «Венецианский купец» и речь Порции в суде. Женщина в мужском наряде призывает к милосердию.
От слова цедек происходит и цадик — праведник, который творит добро, зачастую тайно, не ожидая признания и награды.
Творец справедливости; творец милосердия.
Не так ли видел себя убийца мистера Черепа?
Или видела?
Почему нет? Хэмметт сказал, звонила женщина.
Джейкоб проверил электронную почту – не откликнулась ли диспетчерская 911. Нет, лишь куча спама. Начал было писать отчет Маллику, но потом стер черновик. Сам еще не понял, что у него есть.
Запрос в архиве «Таймс» об Упыре выдал семьсот совпадений. Джейкоб сузил поиск временными рамками. Может, у кого-нибудь из жертв явно еврейская фамилия.
Хелен Джирард, 29 лет.
Кэти Уэнзер, 36 лет.
Криста Нокс, 32 года.
Все молоды, любимы, красивы; каждая – первая в геометрической прогрессии рухнувших жизней. Уэнзер – блондинка, врач-массажист, работала на дому. Джирард и Нокс – брюнетки, у них остались опечаленные любовники и убитые горем родители.
Патриша Холт, 34 года.
Лора Лессер, 31
Дженет Стайн, 29 лет.
Парад счастливых лиц подрывал желание искать убийцу Упыря.
Джейкоб пометил Лессер и Стайн.
Инес Дельгадо, 39 лет.
Кэтрин Энн Клейтон, 32 года.
Шерри Левек, 31 год.
Напрашивается удобный вариант еврейской жертвы и еврейского мстителя. Но сами по себе имена ни о чем не говорят. Бывают евреи с нееврейскими именами, и наоборот. Бывают смешанные семьи. Бывают друзья. Бывает, кто-нибудь случайно столкнется с делом, заинтересуется и потом невольно с головой влезет. С копами такое сплошь и рядом.
Однако надо найти зацепку.
Джейкоб почитал о Лоре Лессер. Медсестра в доме престарелых. Миловидная, как все ее подруги по несчастью.
Дженет Стайн держала в Уэствуде книжную лавку. Панихида прошла на кладбище Бет-Шалом.
Там же похоронена и его мать.
Одна бесспорная жертва-еврейка.
Вновь полистав архивы, Джейкоб натолкнулся на статью девяносто восьмого года – очередную вспышку интереса к событиям десятилетней давности. Эстафету принял детектив Филип Людвиг, поклявшийся перепроверить все версии и задействовать любые ресурсы, включая новую фэбээровскую базу данных ДНК.
Через пять лет оптимизм его поугас.
Надеюсь, преступник, кем бы он ни был, уже мертв и не станет причиной новых трагедий.
Есть ли у родственников жертв надежда на катарсис?
Не понимаю смысла вопроса.
В статье говорилось, что в конце года Людвиг выйдет на пенсию. Чем займетесь на досуге? – поинтересовался репортер.
Придумаю себе хобби.
В ответах детектива читалась виноватая досада, и Джейкоб готов был спорить на сотню баксов, что «хобби» Людвига – торчать дома и казниться.
Выяснилось, что живет он в Сан-Диего. Слишком далеко, к ужину не обернуться. Джейкоб оставил короткое сообщение на голосовой почте.
Он хотел разыскать координаты родственников жертв, но потом решил, что лучше сначала переговорить с Людвигом. Значит, на сегодня все.
Глава четырнадцатая
Битники первыми колонизировали Силвер-лейк, Лос-Фелис и Эко-парк, и нынче фургоны с тако, за рулем которых сидели усатые выпускники кулинарных техникумов, увешанные серьгами размером с хулахуп, были так же привычны, как такерии.
У застройщиков, добравшихся до океана, иссяк запас площадей, и тогда они, учуяв конъюнктуру, повернули обратно – реанимировать бизнес на материке. Возводя «зеленые» высотки с фитнес-клубами и подземными парковками, деляги пытались заманить покупателей обещаниями ночных развлечений, которые, мол, вскоре здесь расцветут. На взгляд Джейкоба, они сами себя дурачили. Настоящих толстосумов всегда тянуло на запад. Не имевший центра Лос-Анджелес – вечный конгломерат семидесяти двух предместий в поисках города.