Голос лебедя-трубача
Шрифт:
— Как его зовут?
— Не знаю…
— Ну, вот что, — решительно сказала миссис Хаммербутам, — если он будет учиться в моем классе, нужно, чтобы его как-нибудь звали. Может быть, нам удастся угадать его имя. — Она взглянула на лебедя. — Как тебя зовут? Джо?
Луи покачал головой.
— Джонатан?
Луи снова покачал головой.
— Дональд?
Тот же результат.
— Может, тебя зовут Луи? — спросила миссис Хаммербутам.
Луи энергично закивал, подпрыгнул и захлопал крыльями.
— Батюшки-светы! —
Луи кивнул. Первоклашки захихикали. Им понравился новенький, и всем не терпелось увидеть, что он умеет делать.
— Тихо, дети! — строго сказала миссис Хаммербутам. — Сегодня мы начнем с буквы А.
Она взяла мел и начертила на доске большую букву А.
— А теперь, Луи, попробуй ты начертить такую же!
Луи зажал в клюве кусочек мела и нарисовал красивую букву А чуть ниже той, что написала миссис Хаммербутам.
— Вот видите, — обрадовался Сэм, — он не такой, как другие птицы.
— Что же, — заметила миссис Хаммербутам, — написать букву А просто. Я дам ему задание потрудней. — И она написала на доске слово КАША. — Ну-ка, Луи, попробуй! Посмотрим, как ты справишься.
Луи написал КАША.
— Что ж, КАША это тоже просто, — пробормотала миссис Хаммербутам. — Это очень короткое слово. Дети, кто придумает нам что-нибудь подлиннее?
— КАТАСТРОФА, — предложил Чарли Нельсон с первой парты.
— Очень хорошо! — одобрила миссис Хаммербутам. — Это хорошее трудное слово. Все знают, что оно означает? Что такое катастрофа?
— Землетрясение, — сказала одна из девочек.
— Правильно, — кивнула учительница. — А еще?
— Война — тоже катастрофа, — сказал Чарли Нельсон.
— Верно, — согласилась миссис Хаммербутам. — А еще?
Маленькая рыжая девочка по имени Дженни подняла руку.
— Да, Дженни? Что ее можно назвать катастрофой?
И Дженни тихонько пропищала:
— Представляете, собираешься на пикник с мамой и папой, наготовишь сандвичей на арахисовом масле и рулетиков с вареньем, сложишь все это в ящик-термос, а еще возьмешь бананов, и яблок, и печенья с изюмом, и бумажных салфеток, и много-много банок с газировкой, и крутых яичек, и отнесешь все это в машину, и как только все усядутся, вдруг дождь ка-ак польет! И тогда мама и папа говорят, что, раз дождь, то ни на какой пикник мы не поедем. Вот где катастрофа…
— Очень хорошо, Дженни, — сказала миссис Хаммербутам. — Это, конечно, не так страшно, как землетрясение или война. Но когда пикник срывается из-за дождя, думаю, для ребенка это действительно катастрофа. Как бы то ни было, КАТАСТРОФА хорошее слово. Пожалуй, ни одна птица такого не напишет. Если я научу птицу писать слово КАТАСТРОФА, это станет известно во всей округе. Мою фотографию поместят в журнале «Лайф». Я сделаюсь знаменитостью.
Миссис Хаммербутам размечталась было о грядущей славе, но вовремя опомнилась, подошла к доске и написала: КАТАСТРОФА.
— Ну-ка, Луи, напиши теперь ты!
Луи со страхом взял новый кусочек мела и внимательно посмотрел на слово.
«Длинное слово, — подумал он, — не трудней короткого. Надо просто писать одну букву за другой, оно постепенно и напишется. Кроме того, моя жизнь и есть катастрофа. Ведь это катастрофа — не иметь голоса».
Он собрался с духом и начал. КАТАСТРОФА — Луи тщательно выводил каждую букву. Когда была написана последняя А, ученики повскакивали на ноги, захлопали в ладоши, забарабанили по партам, а один мальчик даже соорудил из бумаги самолетик и запустил его в воздух. Миссис Хаммербутам постучала по столу, призывая к порядку.
— Молодец, Луи, — похвалила она. — Ну, Сэм, тебе пора в свой класс. Здесь тебе больше нечего делать. О твоем друге лебеде я позабочусь, а ты ступай в свой пятый класс.
Сэм вернулся и сел за парту. Он был счастлив, что все так хорошо обернулось. У них шел урок арифметики, и учительница, мисс Энни Снаг, очень симпатичная девушка, встретила Сэма вопросом:
— Сэм, сколько миль человек пройдет за четыре часа, если в час он проходит три мили?
— Это зависит от того, очень ли он утомился, пройдя первую милю, — ответил Сэм.
Класс покатился от хохота. Мисс Снаг постучала по столу.
— Сэм совершенно прав, — сказала она. — И как это мне самой не пришло в голову? Я-то всегда считала, что человек может пройти двенадцать миль за четыре часа, но в словах Сэма есть своя правда: ведь человек может утомиться и после часа ходьбы. Он может подвернуть ногу или просто пойти помедленнее.
Руку поднял Альберт Байглоу.
— У моего папы был один знакомый. Он попытался пройти двенадцать миль, у него не выдержало сердце, и он умер.
— Боже мой! — воскликнула учительница. — А ведь и такое может случиться.
— За четыре часа случиться может все, что угодно, — сказал Сэм. — Можно натереть мозоль на пятке. А можно найти у дороги землянику — разве кто-нибудь пройдет мимо? Тут всякий остановится и начнет собирать. Это еще как задержит, без всяких мозолей.
— Еще бы, — согласилась учительница. — Видите, дети, благодаря Сэму Биверу мы многое узнали об арифметике. А теперь задачка для девочек. Предположим, вы кормите ребенка из бутылочки и даете ему восемь унций молока в одно кормление. Сколько молока выпьет ребенок в два кормления?