Голос во тьме
Шрифт:
— Вы что, не зайдете? — услышала она голос дяди. — Хоть покажитесь Пегги на глаза.
— Зачем? — равнодушно отозвался Редферн. — Она уже дома, в кругу семьи, и наконец в безопасности.
— Энджел! — закричала Маргарет и пулей слетела с крыльца. Комиссар и Редферн обернулись на крик; кельпи дернула ухом, не отрываясь от поедания снега.
— Ох, дядя! — выдохнула девушка, схватив Бреннона за руки. — Ты цел! Энджел! — она метнулась к наставнику и бросилась ему на шею, так что тот пошатнулся и ухватился одной рукой за седло,
— Ну, за мной присматривали, если кому интересно, — сказал комиссар. — Впрочем, кому это на самом деле интересно… Разве что тебе, лошадка.
Кельпи фыркнула.
— Да, — прошептала Маргарет в ухо Энджелу.
— Что «да»? — настороженно спросил он.
— Я хочу остаться с вами.
Его рука так сжалась вокруг ее талии, что девушка охнула. Энджел ослабил хватку и уставился ей в глаза пронзительным тяжелым взглядом. Маргарет задрожала, но не отвела глаз и робко тронула пальцем кожу наставника около ожога.
— Боже, ваше лицо…
— К черту лицо, — отрезал Энджел и прижался губами к губам девушки. В щеку опять уткнулся твердый крючковатый нос, и Маргарет откатило жаром с головы до ног.
— Эй!! — рявкнул комиссар. Редферн отпустил ее; Маргарет, все еще дрожа, вдруг поняла, что запустила обе руки в его волосы, и каштановые завитки обвили ее пальцы, как живые.
— Идите, скажите им, — шепнул наставник; у бархатных теплых глаз собрались лучиками морщинки от улыбки. — Я соберу ваши вещи.
Девушка пошла к дому, едва ощутив, как дядя схватил ее за локоть и идет следом, что–то возмущенно ей выговаривая. Ее сердце колотилось так, будто хотело выломать ребра, и за бурным биением она почти не слышала слов дяди. Взгляд Энджела, вдруг ставший таким мягким и нежным, ужалил Маргарет до того сильно, что в груди закололо. Никто еще так на нее не смотрел, кроме… кроме того, другого… Но как же так? Как теперь с этим быть?
— Ты хоть поняла, что это совершенно дико и недопустимо для юной леди? — сурово спросил дядя, открывая перед ней дверь.
— Да, — машинально ответила девушка.
— Ты меня даже не слушаешь, — проворчал Бреннон. — Вот отец с тобой потолкует!
Она как в полусне поднялась на второй этаж, вошла в комнату младших и опустилась в кресло у двери, там, где обычно сидела няня. Мама с плачем бросилась к дяде, Эдвин что–то говорил, дядя одновременно обнимал маму и папу, Робби и Джорджи тихо посапывали во сне. Пришла ведьма, доложила о скором приезде ван Алленов с Дэни, дядя заговорил о том, что они все в безпасности, потому что преступница обезврежена. Маргарет закрыла глаза и сжала виски. Уйти! Да если б Энджел только понимал, что это значит — уйти из дома! Оставить их всех — маму, папу, дядю и братьев и… и… но Боже, какие же у него были глаза…
— Это полицейская карета, сэр, — неожиданно громко сказала ведьма; Маргарет дернулась, очнувшись. Джен стояла в дверях, совсем рядом. — Они везут миссис ван Аллен с вашим племянником.
— Давай, — кивнул комиссар. — Если вам некого послать за прислугой, то я отправлю кого–нибудь из полицейских.
Ведьма вышла; Маргарет поднялась, опираясь на спинку кресла.
— Мама, папа, дядя, — произнесла она; зубы стучали, и она старалась говорить пожестче. — Теперь вы все в безопасности.
— Да, — несколько удивленно ответил комиссар. — Полина Дефо мертва. Я пошлю за вашими слугами, дом нужно протопить, нагреть ванну, приготовить еды…
— Значит, я могу уйти.
— Уйти? — переспросил папа. — Конечно, ты можешь уйти к себе, но в твоей спальне еще не натоплено, ты замерзнешь…
— Нет, я должна уйти, потому что это все случилось с вами из–за меня. И случится снова. Поэтому я ухожу.
— О Господи, Пегги, ну не говори глупостей! — вскричала мама, вытерла глаза и нос огромным дядиным платком. — К кому ты собралась идти, дурочка? К дяде Бену в деревню пешком?
— Я буду защищать вас, — сказала Маргарет. — Обещаю.
— А ну цыц, — процедил комиссар, подбираясь к ней сбоку. — Ни к кому ты не пойдешь, безмозглая девчонка! Тем более к этому…
— Stet adhuc et videre, — шепнула Маргарет. Бреннон застыл; его глаза остекленели, рука, протянутая к ней, замерла, рот бессмысленно приоткрылся.
— Что ты с ним сделала?! — закричал Эдвин.
— До свиданья, — выдавила девушка, попятилась к двери и выскочила вон. Коридор расплывался перед глазами, когда она бежала к себе, и горло больно кололо изнутри. Позади послышались возгласы брата и родителей, но Маргарет отрезала их, захлопнув дверь в свою комнату.
Она оказалась удивительно пустой. Даже плед с кресла и вышивание с тумбочки исчезли. Книжные полки и туалетный столик тоже опустели. Открыта была только гардеробная, в которой не осталось ни одной вещи — а перед зеркалом ждал Энджел. Зеркальная гладь уже стала темной–синей, в ней мерцала алмазная россыпь звезд и огоньков от других дверей. Маргарет, нетвердо ступая, приблизилась к наставнику. Колени у нее вдруг подкосились, и она с жалобным всхлипом упала ему на руки. Энджел подхватил ее, она спрятала лицо у него на груди, и, когда дверь в спальню с треском распахнулась, грохнув об стену, Редферн переступил через зеркальную раму. Зеркало звонко лопнуло за его спиной.
Бреннон сидел над отчетом по делу, уронив голову на руки. Сверху лежал подписанный ордер на убийство — единственная эпитафия Полине Дефо. Еще следовало поломать голову, как это все преподнести суду, если исключить правду…
Комиссар встал, взял плащ, шляпу, отчет и вышел из кабинета. Запер дверь, поднялся к Бройду и постучался. Шеф полиции открыл лично.
— Вы были правы, — Бреннон протянул ему отчет. — Мне следовало все рассказать ее семье, сразу же, а не дожидаться закономерного финала.