Головач-2
Шрифт:
– Теперь спереди, сынок.
Затем звук возобновился.
Что же они делают этой дрелью?– осмелилась задать себе вопрос Вероника.
Хотя он ей не нравился. Он ее тревожил. Ей не нравились те запретные шепоты, которые сочились из ее психики, словно кровь из пробитой вены.
То были... страшные шепоты.
Спустя полчаса радостное улюлюканье за занавеской, казалось, стало стихать. Кто-то воскликнул:
– Ну, разве не клевый "кончун"?
Но Вероника знала, что у них в грузовике Адель Винчетти - то есть мертвое тело Адель Винчетти. Поэтому
Тут вернулся Хелтон и вынул у нее из ушей затычки.
– Ну, Вероннерка, мы закончили.
– Он протянул ей ноутбук.
– Теперь как насчет того, чтоб твоя волшебная машинка показала нам обратную дорогу в Пуласки?
Вероника молча подчинилась.
– Не хотите отправить меня в задний отсек?
– спросила она, когда Хелтон завел грузовик и отъехал.
– Не, дорогуша. Понимаешь, там есть нечто такое, на что тебе лучше не смотреть.
– Труп Адель Винчетти, - не подумав, произнесла Вероника.
Длинная пауза.
– Ну... да, дорогуша. Тебе лучше не заморачиваться насчет этого.
– А вы... не собираетесь... выбросить тело?
Хелтон посмотрел на нее и вздохнул.
– Что ж, думаю, ты уже немного догадываешься, что происходит. Но ты должна понять, что мы всего лишь мстим Поли за то, что он убил маленького сына Думара, Крори.
Вероника посмотрела на него.
– И тому, что мы все еще не выбросили тело, есть причина. Понимаешь, нам нужно это тело - мы еще с ним не закончили. Мы должны снять еще одну сцену той клевой камерой, которую ты нам продала.
Еще одну... сцену...
– Думаю, мы вернемся в Пуласки к восходу солнца. Потом сделаем небольшую остановку, снимем последнюю сцену, а потом выбросим тело.
Небольшую остановку,– повторила про себя Вероника.
– Какую... остановку?
– Нужно повидать моего друга, старого доброго приятеля, с которым мы разговаривали буквально вчера. Парня по имени Чарли Фуксон...
2
Да, для тех, кому интересно, в тот вечер Хелтон, Думар и самый молодой из троицы, Микки-Мэк действительно участвовали в мероприятии, которое избранные жители холмов называли "двойной головач". И которое по имеющимся сведениям не проводилось уже несколько десятилетий. По крайней мере, в понимании Хелтона первым его придумал Бастин Какер, в далеком 74-ом. И Хелтон был приглашен на это мероприятие, вместе с Дедушкой Мартином, братом Туффом и примерно десятью другими крепкими мужчинами. Понимаете, Бастину необходимо было выполнить эту задачу до того, как его жена Дэрси вернется из швейной мастерской в Расселвилле. Поэтому он решил, что просверлив два отверстия в черепе жертвы - что позволит вводить в него два члена за раз - он значительно ускорит дело. Бастин уже долгое время враждовал с Мельмо Фэфтом. И когда в 74-ом грянул кризис, именно Бастин, а не Мельмо вылетел с работы в фермерском кооперативе. Поговаривали, что из-за сложных экономических условий того времени некоторых приходилось увольнять. А Мельмо настолько сильно ненавидел Бастина, что украл у того из грузовика складной нож, порезал управляющему шины, а орудие преступления бросил неподалеку. На ноже, конечно же, была выгравирована фамилия КАКЕР. Но Бастину нужно было кормить шесть ртов, так что такой проступок считался достаточно серьезным, чтобы заслуживать самого сурового наказания.
Грудастая и задастая доченька Мельмо, Блисс была оперативно похищена и отвезена в хижину Бастина в Люнтвилльском лесу. И вместо стола ее привязали к стулу. Под истошный визг кольцевой пилы, в голове у Блисс были прорезаны два отверстия. Первое - во лбу. Второе - в затылке. Затем к ней подошли одновременно двое участников - один спереди, другой сзади - и начался "двойной головач". Тогда в смазливую головку Блисс Фэфт было закачано немало спермы, и немало удовольствия было получено.
В ночь похищения Адель Винчетти Хелтон с теплотой вспоминал этот случай. Хелтон был первым - выполнял более традиционный "одиночный головач". Поскольку хотел, чтобы камера сперва запечатлела лицо Адель крупным планом. И необходимо сказать, что это лицо еще целую минуту проявляло признаки жизни, пока Хелтон пихал ей в затылок свой грязный эрегированный член. Управлял камерой Думар, и при первоначальном проникновении он воскликнул: "ЗдОрово, пап! У сучки "зенки" выкатились, едва ты вставил свой "петушок" ей в мозг!" От этой информации и предвкушения оргазма сердце Хелтона наполнилось радостью. После этого он уже сам взялся за камеру. С мастерством, достойным самого Марио Бава (итальянский кинорежиссёр, сценарист, оператор. Признанный мастер фильма ужасов - прим. пер.)– хотя, может, и не таким уж и достойным - он сменил угол камеры и стал снимать сбоку, так что по центру кадра теперь располагалось ухо мадам Винчетти.
Думар трахал голову женщины сзади, в то время, как Микки-Мэк имел ее спереди, как при игре "тяни-толкай". Правильное размещение камеры позволяло достичь максимального визуального эффекта.
Следует отметить - хоть и с опозданием - что благодаря качеству косметической хирургии, которой пользовались высшие слои общества, физическое тело Адель оставалось довольно соблазнительным, даже для женщины ее возраста. Микки-Мэк был настолько очарован ее имплантантами, что даже после первого оргазма его молодой пыл не оставил ему иного выбора, кроме как восхищенно тискать те дерзко торчащие протезы. У юноши тут же снова наступила эрекция, он пошел на второй "заход", на этот раз сзади.
Поскольку все происходило в родственном кругу и ради благой цели, трахать злую башку после кого-то не считалось зазорным.
Но когда все закончилось и силы мужчин были на исходе, Думар, казалось, оставался безутешен.
– Блин, сынок, - обратился к нему Хелтон.
– Мы только что кинули четыре "палки" в голову этой сучки. Ты должен быть счастлив, так почему же ты грустишь?
Думар махнул рукой.
– Едрен батон, пап. Этого просто... недостаточно, понимаешь? Все-таки нечестивый сынок этой бабы убил моего мальчика таким ужасным способом.
– Да, и ты только что трахнул ее в голову. Все правильно. И ты не можешь сказать, что не получил от этого удовольствия.
Думар потер лицо, вероятно, пряча слезы.
– Этого просто недостаточно...
Микки-Мэк сидел на молочном ящике с равнодушным видом и все еще торчащим из штанов пенисом, и поигрывал с аккуратно выбритым лобком обмякшей на стуле женщины.
– Кажется, я знаю, что он имеет в виду, дядя Хелтон.
– Нам нужно сделать что-то еще,– настойчиво произнес Думар.
– Когда Поли увидит это кино, нам нужно, чтобы он разозлился сильнее, чем когда-либо. Недостаточно просто трахнуть его мамашу в голову.
Из дыры в черепе Адель Винчетти начала вытекать сперма.
– Что-то еще, да?
– задумчиво сказал Хелтон, открывая бутылку с содовой. Он принялся с жадностью пить.
Но тут Микки-Мэк выдвинул идею:
– Дядь! Помнишь вчера вреднючий пес Чарли Фуксона трахал ту ругачую русскую девку?
Глаза у Хелтона загорелись, он ухмыльнулся и очень медленно кивнул.
– Вот, срань, Микки-Мэк. Стоило мне убедиться, что у тебя член вместо мозгов, как ты предлагаешь клевую идею!
– усмехнулся старший.
– Поли будет уже хреново смотреть, как трое парней наполняют молофьей башку его мамочки. Но подумайте, как он взбесится, когда увидит, что она наполняется псиной спермой! Да, "двойной головач" раньше уже делался, но вот "псиный головач" - еще никогда. Тем более мы с Чарли давно знакомы. Уверен, он не станет возражать...