Голубой Лабиринт
Шрифт:
Изучая карту Ботанического сада, Констанс мысленно уже набросала маршрут подхода. Лучшей точкой входа станет шикарная Пальмовая оранжерея, многие части которой были преобразованы из теплиц в пространство для проведения социальных мероприятий. Здание было оборудовано большими окнами с однокамерными стеклопакетами. А новые теплицы, с другой стороны, имели небольшие окна с двойным остеклением.
Констанс пересекла Магнолия Плаза и спряталась в тени от одного из длинных флангов Пальмовой оранжереи. Большое старинное Викторианское здание состояло из центрального купола и двух остекленных крыльев. Она остановилась, чтобы заглянуть в одно из окон. И увидела, что это крыло Оранжереи пальм было
Снова подобрав сумку, она пробралась мимо молчаливых столов, под огромным центральным стеклянным куполом, через паркетную танцплощадку в сторону дальнего фланга здания. Там находилась дверь, ведущая в следующее крыло, которую она попробовала и обнаружила, что она не заперта. На протяжении всего пути она была готова при первых же звуках тревоги быстро отступить, но Пальмовая оранжерея хранила молчание и темноту.
Она приоткрыла дверь, прислушалась и осмотрелась, потом проскользнула внутрь. Это был Музей Бонсаи, якобы величайший за пределами Японии. За ней лежало место ее назначения: Водный дом и коллекция орхидей.
Музей бонсаи предлагал несколько укромных мест, карликовые деревья размещались рядами на подставках вдоль передней и задней стены, оставляя открытым центральный проход. Присев за пьедестал, Констанс остановилась. По-прежнему не было никаких признаков охраны или Барбо. Здесь в Музее бонсаи было прохладнее, а из-под крыши доносился мягкий гул вентиляторов.
Она быстро миновала маленькие скрюченные деревья, и остановилась у следующей двери. Немного ее приоткрыв, – как и предыдущая, она была не заперта, – Констанс засомневалась. Все молчало. Она вошла и оказалась в вестибюле. Справа от нее поднимался тепличный комплекс Штейнхардта, с его огромным тропическим павильоном, а прямо впереди находился вход в Водный дом.
Проскользнув через темный холл, она направилась ко входу в Водный дом: паре стеклянных дверей, которые были закрыты. Она подошла ближе, затаилась в тени и заглянула внутрь.
Все было тихо. А потом, после самого тщательного осмотра места, лежащего за пределами двери, ее глаза смогли различить слабый силуэт человека, стоящего неподвижно. Она не могла увидеть его напрямую; скорее, она рассмотрела его отражение в водной глади, мерцающей в лунном свете. В его руке угадывались очертания пистолета.
Все-таки Пендергаст оказался прав. И то, что Барбо знал о ее приезде сюда, было воистину потрясающим. Она прекрасно помнила, что она обсуждала это место только с Марго. Но очевидно, что их план был раскрыт, и в их окружении притаился предатель. Барбо знал, что она придет за растением в эту теплицу. Он ждал ее.
Она подумала о Марго и ее миссии в подвале музея. Мог ли Барбо также знать и об этом? Конечно, он знал. Она могла только надеяться, что обширные знания Марго о потайных местах музея, помогут сохранить ее в безопасности.
Очень-очень медленно, она изменила свое положение, и при этом обнаружила второй неясный силуэт в Водном доме. У этого через плечо была перекинута штурмовая винтовка.
Эти люди явно были профессиональными солдатами, и они были хорошо вооружены – настораживает, но не удивляет, учитывая ремесло и арсенал Рэд Маунтин. Барбо ничего не оставлял на волю случая.
Констанс знала, что теплица была большой, и даже в темноте она могла сказать, что строение было переполнено растительностью. Если она смогла заметить двух мужчин из одной точки обзора, там, конечно, могли находиться и другие, возможно, еще несколько, которые оставались скрытыми от ее глаз. Почему же они все сосредоточены в этом месте?
Очевидно, Барбо был настроен всем и каждому помешать заполучить растение. Он хотел убедиться, что Пендергаст получит самую длинную, самую томительную, самую болезненную, самую мучительную смерть из всех возможных. Но у Констанс сразу возник другой вопрос. Почему эти мужчины вообще здесь? Было бы гораздо легче просто изъять или уничтожить экземпляр скорби Ходжсона, а затем просто уйти. Зачем устраивать засаду?
И тут мог быть только один ответ: потому что они знали, в каком здании находилось растение, но они не знали название самого растения. Их информация, откуда бы она ни была получена, оказалась неполной.
Мысленно рассматривая карту сада, она вспомнила, что есть второй, более высокий уровень Водного дома, начинающийся от лестницы в холле и который позволял посетителям любоваться сверху на болотистые джунгли. Она собралась наверх, чтобы разведать, но поняла, что наверняка хотя бы один дозорный также будет находиться на этом промежуточном уровне.
Там слишком много человек. Она никогда не сможет противостоять им всем сразу. Ей необходимо проникнуть внутрь, заполучить растение под их пристальными взглядами, и вернуться. Она разберется с Барбо позже. Это был неприятный вариант... но он казался единственным возможным.
Хитрость сейчас имела первостепенное значение. Это означало, что ее рюкзак стал помехой. Переместив стеклорез и присоску в карман своего платья, она спрятала нейлоновая сумка под стенд для посетителей. Потом она подползла обратно к двойным дверям из стекла и попыталась воссоздать картину, где скрывались наемники Барбо. Если бы там не было людей, она смогла бы найти растение в течение нескольких минут.
Теперь же это будет не так просто.
Она отступила вдоль внутренней стены в фойе. Дверь главного входа была закрыта. Двигаясь быстрее, она проделала свой путь сюда в обратном направлении через Музей бонсаи, основной корпус Пальмовой оранжереи, дальнее крыло, и затем вышла через вырезанную стеклянную панель. Она обошла Бассейн лилий, держась в темноте массивных деревьев дендрария, окружавших его. Обойдя тропический павильон, она подошла к задней стенке Водного дома, также построенного почти полностью из стекла. Оконные проемы были меньше, чем в Пальмовой оранжерее, но все еще достаточно большие, чтобы пролезть. У этой стены не было никакой двери. Они не будут ждать ее отсюда.
Притаившись, она прислушалась. Ничего. Прикрепив присоску к ближайшей панели, она беспрепятственно разрезала ее. Как только она закончила, лезвие издало резкий шум, ударив по стеклу. Тут же она остановилась. Бруклин производил много фонового шума: далекое гудение машин, самолеты, проносящиеся над головой, бьющееся сердце города. Но все равно, скрип резца стал слишком заметным и, без сомнения, внутри прозвучал даже громче.
Словно в ответ, она увидела темную фигуру, крадущуюся внутри, пришедшую, чтобы проверить источник звука. Он смотрел в ее направлении, а его оружие было наготове. Она знала, что он не мог рассмотреть ее, ожидающую в темноте снаружи. Через мгновение он растворился обратно в листве, удостоверившись, что ничего нет.