Голубой Лабиринт
Шрифт:
На двух других был произведен неизгладимый эффект. Это были мужчины, как догадалась Констанс, которые сражались на войне и видели много убийств и смертей. Они, конечно, были тупыми – как и многие мужчины - но, тем не менее, высококвалифицированными, опасными, и хорошо делающими свою работу. Но они никогда не видели ничего подобного. Это была не партизанская война; это была не спецоперация, это была даже не военная доктрина «Шок и Трепет» - это было что-то полностью вне их подготовки. Они стояли, как статуи, с фонариками, наведенными на их мертвого товарища, застыв в параличе, непонимающие и поэтому не знающие как среагировать.
С отличным
Опять же, результаты последовали самые удовлетворительные. Это обливание не было точно прицельным, как первое, и кислота растеклась по всей его голове и одному плечу, а также окружающей растительности. Тем не менее, последствия оказались мгновенными. Казалось, что его голова растаяла сама по себе, издав взрыв облака жирного газа. С животным криком ужаса Бритоголовый опустился на колени, сжимая руками свой череп, пока тот растворялся; охваченные паникой пальцы проникали сквозь разжиженные кости и мозговое вещество, прежде чем он рухнул на землю, предаваясь тем же своеобразным судорогам, что и Татуированный. Как и он, растительность, которая была облита кислотой начала дымиться и скручиваться, останки ее замигали огнем, затем быстро потухли – огонь не мог долго существовать во влажной растительности.
Констанс знала, что, как и все суперкислоты, трифлатная кислота, вызывает сильную экзотермическую реакцию при контакте с органическими соединениями.
Третий человек воспользовался своим умом. Он попятился от своего содрогающегося товарища, а потом посмотрел наверх и в панике начал стрелять. Но Констанс уже была скрыта за веткой, а мужчина стрелял не прицельно. Она использовала возможность, чтобы подняться выше в верхние ветви дерева. Здесь ветки переплетались с окружающими деревьями, образуя плотный навес. Медленно и не спеша, держа сумку рядом, она переехала с одной ветки на другую, в то время как снизу мужчина в бешенстве безуспешно стрелял на звуки ее передвижений. Сумев перебраться на соседнее дерево, она спустилась вниз на несколько футов и скрылась в сгибе толстого сука, покрытого листьями.
Послышался треск рации. Сейчас выстрелы прекратились, и луч фонаря перебегал, выискивая и тут, и там. В этот момент еще двое мужчин ворвались в Тропический павильон.
– Что произошло?
– закричал один из них, указывая на дымящиеся трупы.
– Что случилось?
– Сумасшедшая стерва что-то вылила на них – возможно кислоту. Она на деревьях.
Еще один луч от фонаря стал бродить среди листвы.
– Какого хрена стреляешь? Босс приказал не убивать ее.
Пока она слушала этот диалог, Констанс провела обзор небольшого химического саквояжа. В нем еще остались три колбы, полные и тщательно закупоренные. Внутри, конечно, находилось и другое содержимое сумки, которое она просмотрела. Она мысленно проанализировала ситуацию. Осталось, как она предположила, шесть или семь человек, в том числе Барбо.
Барбо. Ей вспомнился Диоген Пендергаст. Гениальный. Грозный. С некой садистской жилкой, содержащейся только в психопатах. Но Барбо был грубее, воинственней, менее изысканным. Ее ненависть к Барбо сейчас была так раскалена добела, что Констанс могла чувствовать, как ее тепло согревает ее изнутри.
Глава 73
Джон Барбо ждал в полутемном
Он уже находился на пороге смерти.
При этом Барбо почувствовал смутное беспокойство. Момент его триумфа настал; момент, о котором он так долго думал, фантазировал, предвкушал – тот момент, когда Пендергаст столкнется с истиной. Тот самый момент, который обещал ему Альбан Пендергаст. Но все случилось не совсем так, как он себе это представлял. Пендергаст оказался слишком слаб, чтобы оценить весь колорит своего поражения. А потом – к великому удивлению Барбо – мужчина принес свои извинения. Он, по сути, взял на себя ответственность за грехи отцов. Это потрясение лишило его слишком большой части удовольствия от своего успеха; лишило его возможности позлорадствовать. По крайней мере, он чувствовал полную уверенность, что именно это залегло в основу его беспокойства.
И еще была эта девушка...
Её поимка заняла у его людей гораздо больше времени, чем он рассчитывал, и Барбо снова принялся расхаживать. Его движения заставили одинокую свечу на столе мерцать и оплывать. Он задул ее, погрузив Пальмовую оранжерею в лунный свет.
Он услышал еще один залп выстрелов. На этот раз, он вытащил свою рацию.
– Штайнер. Докладывай.
– Сэр, - раздался голос лидера команды оперативник.
– Штайнер, что происходит?
– Эта сука убила двух наших людей. Вылила на них кислоту, или что-то подобное.
– Перестаньте стрелять в нее, - приказал Барбо.
– Я хочу, чтобы вы взяли ее живой.
– Да, сэр. Но…
– Где она сейчас?
– В кронах деревьев Тропического Павильона. У нее бутылка с кислотой, и она чертовски сумасшедшая…
– Вас трое с автоматическим оружием, против одной женщины, загнанной на деревья, одетой только в нижнее белье, вооруженной, чем ты там говоришь, бутылкой кислоты? Я все правильно понимаю?
На другом конце связи послышалась нерешительность.
– Да.
– Я извиняюсь – так в чем собственно, на хрен, проблема?
Еще немного нерешительности в голосе.
– Нет проблемы, сэр.
– Хорошо. Если она будет убита. Тот, кто ее убьет, умрет.
– Сэр... простите, сэр, но объект – ну, он или мертв или уже умирает. Верно?
– К чему ты клонишь?
– Так для чего же нам нужна девчонка? Ее поиски этого растения – теперь они не имеет значения. Было бы гораздо проще просто устроить шквальный огонь, и сбить ее…
– Разве ты не слышишь, что я говорю? Штайнер, она нужна мне живой.
Пауза. – Что же… нам делать?
И это он слышит от профессионала. Барбо не мог поверить своим ушам. Он сделал глубокий вдох.
– Распредели свой отряд по позициям. Подход по диагонали. Жидкость же льется вертикально.
Затишье.
– Да, сэр.
Он вернул рацию на место. Одинокая девушка против профессиональных наемников, некоторые из которых бывшие спецназовцы. И еще она смогла их напугать. Невероятно. Только теперь недостатки его людей стали очевидны. Сумасшедшая? Да – хитрая, как лиса. Он недооценил ее. Этого не повторится снова.