Голубой молоточек
Шрифт:
— Понятия не имею. Я никому не говорил о ней. Вы должны поверить мне! — он поднял ко мне избитое лицо. — Я не лгу!
— Но ты солгал вчера. Ты сказал мне, что картину украли из твоей комнаты в доме родителей.
— Я ошибся, — заявил он, — у меня в голове все перемешалось. Я был просто убит и забыл, что заносил ее в музей...
— Это твоя последняя версия?
— Это правда! Не могу же я менять факты!
Я ему не верил. Мы спустились с горы, погруженные в неприязненное молчание. Оно было прервано повторяющимся
— Зачем ты приехал в Аризону, Фред?
— Я хотел найти эту картину, — ответил он после долгого раздумья.
— Ту, которую ты взял в доме Баймееров?
— Да, — он опустил голову.
— А почему ты решил, что она может быть в Аризоне?
— А я и не решал. То есть, я не знаю, тут она или нет. Я только хочу знать, кто написал ее.
— Значит, это не Ричард Хантри?
— Я допускаю, что это был он, но не знаю, когда он написал картину. Я не знаю, что с ним происходит и где он находится. Я думал, что, может, мне об этом расскажет Милдред Мид. Лэшмэн утверждает, что это она позировала для картины. Но она тоже исчезла.
— Она в Калифорнии.
Фред выпрямился на сидении.
— Но где именно в Калифорнии?
— Не знаю. Возможно, мы здесь найдем кого-нибудь, кто нам об этом расскажет.
Шериф Бротертон ожидал в машине, стоящей на освещенной площадке перед постом. Я остановил машину рядом и все мы вышли. Фред смотрел на меня тревожно, не зная, что я скажу представителю власти.
— А где юная мисс? — спросил шериф.
— Она решила остаться на эту ночь с членами братства, а может, и на более долгий срок.
— Надеюсь, она понимает, что делает? Там есть также и сестры?
— Я видел нескольких. Шериф, это Фред Джонсон.
Бротертон пожал молодому человеку руку и присмотрелся к его лицу.
— На вас было совершено нападение?
— Я ударил одного из них. Он дал мне сдачи, — казалось, Фред раздумывает над своим приключением. — Не стоит об этом говорить.
Шериф явно был взволнован.
— Вы не намерены жаловаться?
Фред глянул на меня, но я не подал ему ни малейшего знака.
— Нет... — ответил он шерифу.
— Подумайте, мистер, ваш нос все еще кровоточит. Раз уж вы оказались тут, давайте войдем в здание. Мой помощник, Камерон, окажет вам помощь. Фред неуверенно двинулся в сторону поста, словно уверенный в том, что стоит раз войти туда, и он никогда уже не выйдет.
Когда он оказался вне досягаемости наших голосов, я повернулся к шерифу.
— Вы хорошо знали Милдред Мид?
С минуту его лицо оставалось неподвижным, хотя глаза живо блестели.
— Лучше, чем вы думаете, мистер.
— Я могу быть уверен, что понял вас правильно?
— Она была моей первой женщиной, — улыбнувшись, сказал шериф, — каких-нибудь сорок лет назад, когда я был еще мальчишкой. Я многим обязан ей. С тех пор мы остались друзьями.
— Но
— Нет. И я немного тревожусь о ней. Состояние ее здоровья не самое лучшее, да и годы берут свое. Она много пережила в жизни. Мне не нравится, что она так внезапно выехала, притом одна, — какое-то время он серьезно всматривался в мое лицо. — Вы завтра возвращаетесь в Калифорнию, мистер?
— Намереваюсь.
— Я был бы благодарен вам, если бы вы нашли Милдред и посмотрели, как она поживает.
— Калифорния — это огромный штат, шериф...
— Я знаю. Но вы могли бы расспросить людей и узнать, не слыхал ли кто-нибудь о ней...
— Вы говорили, что она уехала, намереваясь поселиться у кого-то из родных?
— Так она сказала мне перед отъездом. Я не знаю, есть ли у нее какие-то родственники там, или где-либо еще. Я знаю только, что у нее был сын, Вильям, — Бротертон снизил голос настолько, словно говорил с собой.
— А Вильям был убит в 1943 году, — сказал я.
Шериф сплюнул и погрузился в молчание. До нас доносились отзвуки разговоров из здания поста и пронзительные крики совы со склонов, похожие на хриплый старушечий хохот.
— Я вижу, вы изучали жизнь Милдред, мистер, — произнес шериф.
— Не совсем так. Мне поручены поиски картины, которая является ее портретом. Но все это дело все больше обрастает другими происшествиями, преимущественно трагическими.
— Например?
— Исчезновение Ричарда Хантри. Он словно сквозь землю провалился в 1950 году, в Калифорнии, оставив большое количество картин, принесших ему славу.
— Об этом я знаю, — заметил шериф. — Я его знал мальчиком. Он был сыном Феликса Хантри, главного инженера прииска в Копер-Сити. Ричард вернулся сюда после своей свадьбы, поселился с молодой женой в домике на склоне горы и принялся там рисовать. Было это вначале сороковых годов. — До убийства его сводного брата Вильяма или после?
Шериф отступил на несколько шагов. — Откуда вы знаете, что Вильям был сводным братом Ричарда Хантри?
— Это выплыло в одном разговоре.
— Должно быть, вы ведете разговоры, касающиеся большого количества дел, — какое-то время он стоял совсем неподвижно. — Надеюсь, вы не считаете, что Ричард Хантри убил своего сводного брата?
— Это плод вашего воображения, шериф. Я лишь сегодня узнал о смерти Вильяма.
— В таком случае почему же это так вас интересует?
— Меня всегда интересуют убийства. Прошлой ночью в Санта-Терезе произошло еще одно убийство... также связанное с семьей Хантри. Вы никогда не слышали о человеке по имени Пол Граймс?
— Я знал его, он был учителем Ричарда Хантри. Граймс долгое время жил у них. Я никогда не был о нем высокого мнения. Потерял место в средней школе и женился на полуиндеанке, — шериф снова сплюнул.