Голубой огонь
Шрифт:
Дэрк дотянулся через стол до ее руки.
— Подумай об этом. Ты можешь оказать большую Услугу отцу, если вспомнишь что-нибудь, что навело бы его на след Кимберли.
Ясно, что он не понял того, что она сказала.
— Но, Дэрк, ведь все это было выдумкой! Я ничего не знаю об алмазе. У моей мамы было много маленьких женских хитростей наподобие этой. Именно так она и поступила, чтобы почувствовать себя умной и полезной.
Лицо Дэрка осветилось улыбкой, которую она так любила, но в этот момент она ее немного раздражала, потому что означала, что он не воспринял всерьез объяснений относительно письма.
— Как могут мои воспоминания помочь отцу? — спросила она.
— Это вопрос, на который я не могу ответить, — сказал он. — Но интуиция подсказывает мне, что это возможно.
Она знала, что находится в опасности. До этого она всегда избегала заходить слишком далеко, потому что этот вид страха как тень прятался в глубине ее подсознания, готовый поглотить ее, если она подойдет к нему слишком близко. Она не могла продолжать, поскольку никогда не могла преодолеть эту детскую болезнь. Но она должна знать. Она облизнула сухие губы кончиком языка.
— Он попал в тюрьму из-за этого алмаза?
Дэрк отрицательно покачал головой.
— Как это ни странно, алмаз не имеет к этому никакого отношения. Скорее всего Кимберли был с ним в то время. Его доверил ему его владелец — близкий друг Никласа — для специальной выставки в Кейптауне. Когда алмаз исчез, его друг не делал заявления ни прессе, ни полиции, он только аннулировал свое согласие показывать его на выставке. Он был предан Никласу и не допустил, чтобы кто-либо узнал о случившемся. Не было ни расследования, ни общественного обсуждения, ни шума. Не было много лет, пока все забылось.
— Но тогда почему мой отец попал в тюрьму? Какое преступление привело его туда?
— Тебе следовало спросить меня об этом в Чикаго — сказал мягко Дэрк. — Когда я хотел рассказать тебе, ты не хотела слушать. А сейчас твой отец попросил меня не касаться этой старой истории в разговорах с тобой, поскольку ты не знаешь о ней. Он считает, что это не имеет отношения к настоящему. Если он решит иначе, он сам тебе все расскажет. Поэтому так и поступим, дорогая. Я не могу идти против его воли в данном случае.
Вилли принесла десерт — английский торт под названием «пустячок», сделанный из бисквита, джема и щедро заправленный кремом. Дискуссия их была удачно завершена, когда Вилли подходила к столу, чтобы поставить торт.
При таких обстоятельствах она едва ли могла добиться, чтобы Дэрк рассказал ей то, что она хотела знать. Он не принял ее соображений по поводу письма матери, и казалось невозможным убедить его. По крайней мере, это не могло произойти сейчас, пока она здесь. Мудрее предоставить событиям идти своим чередом. Кроме того, она предвкушала свой первый вечер с мужем в доме и не хотела портить его какими-либо трениями.
Однако после ужина Дэрк повел себя так, словно перспектива провести тихий домашний вечер пугала его холостяцкую натуру. Вилли разожгла маленький камин, и Сюзанна, вытащив несколько книг и журналов, пододвинула поближе к очагу пару кресел, как бы приглашая присоединиться к ней. Но Дэрк не заметил ее немого приглашения, и она увидела озабоченность, с которой он ходил по комнате, задерживаясь у окна, чтобы посмотреть на огни Кейптауна. Погруженный в свои мысли, он молчал. Когда в прихожей зазвонил телефон и он как кот прыгнул туда, торопясь поднять трубку, она поняла, что он ожидал звонка.
Из прихожей донесся его голос, намеренно приглушенный. Она поправила книги на соседнем столике, создавая небольшой шум, чтобы не слышать его слов. Дэрк наслаждался своей независимостью в течение многих лет до того, как она вошла в его жизнь. Ей не следует думать, что он внутренне перестроился так же окончательно и безответно, как она.
Он вернулся в гостиную раздраженным и сердитым.
— Мне нужно уехать, — сказал он. — Ничего нельзя поделать. Сможешь ли ты ужиться с мужем, чей рабочий день не ограничивается дневными часами?
Она попыталась улыбнуться, чтобы скрыть свое разочарование, но было все же спокойнее, если бы он как-то объяснил, почему работа настолько срочная, что требует его присутствия так поздно.
Она дошла вместе с ним до двери, стараясь изобразить на лице приветливость, и он горячо поцеловал ее, прежде чем выскочить за порог.
Когда он ушел, в доме стало спокойно и как-то безжизненно. Темнота породила чувство изолированности, оторванности от жизни города, так что казалось, каждый Дом существовал сам по себе. Высокое расположение Орлиного Гнезда удвоило это чувство.
Но она но крайней мере была не совсем одна в доме. Негромкие звуки доносились из столовой, и Сюзанна, пройдя через широкий холл, вошла в комнату, которую
Предупредительность и учтивость, свойственные этой хорошенькой чернокожей девушке, снова произвели на Сюзанну приятное впечатление. Вилли, должно быть, было столько же лет, сколько и Сюзанне, и Сюзанна заинтересовалась ею как человеком, которому непросто живется в сегодняшней Южной Африке. Было ясно, что она не была типичной служанкой. Почему же выбор Мары пал на нее?
— Ты всегда жила в Кейптауне, Виллимина? — спросила она.
— Не всегда, миссис Гогенфильд, — ответила Вилли, поставив кофейный сервиз в сервант. — Мои родители родом из Кейпа, но они переехали в Йоханнесбург, когда я была совсем маленькой. Мы вернулись сюда несколько лет назад. — Она бросила взгляд на Сюзанну, а затем отвела глаза, ничего больше не добавив.
В Чикаго Сюзанна была знакома с цветными девочками в школе, среди ее подруг была одна цветная, которая работала в газете. Ей нравилось общаться с Вилли, хотелось больше узнать о ней. Но Вилли не проявляла инициативы, поэтому Сюзанна с искренним интересом продолжала ее расспрашивать.