Голый конунг. Норманнизм как диагноз

Фомин Вячеслав Васильевич

Второй факт: среди поставивших под письмом свои подписи профессиональных историков очень мало – шесть человек из девятнадцати. Это А.А. Горский, И.Н. Данилевский, А.Ю. Дворниченко, С.М. Каштанов, Л.В. Столярова, Е.В. Пчелов. Однако никто из них специально варяго-русским вопросом не занимался, и этой теме не посвящены их кандидатские и докторские диссертации, над которыми работают многие годы и работа над которыми формирует истинного профессионала в какой-то определенной области (разумеется, что никто не ставит под вопрос их профессионализм в тех областях, в которых они себя заявили). В данном случае не могу не привести слова Клейна, с которыми я согласен полностью и которые он высказал в «Троицком варианте – наука», что «в наши дни история очень специализирована». Жаль только, что в отношении себя и своих единомышленников археолог забывает об этом правиле, ибо специализация позволяет достичь обоснованных, т. е. научных, результатов и не позволяет скатиться к голословным, т. е. ненаучным утверждениям.

Но какие тогда специалисты в варяжском вопросе Горский и Данилевский, если докторская диссертация первого посвящена источниковедческим проблемам «Слова

о полку Игореве», «Слова о погибели Русской земли» и «Задонщины», а второго – герменевтическим основам изучения летописных текстов? Однако это их нисколько не смущает. Потому как заучив со школьной скамьи три слова и тире: «Варяги – это норманны», они думают, что уже знают все «правды» про варягов и про русь, а также про Ломоносова, как эти «правды» знают не учившиеся на истфаках технарь Карпеев и геолог Романовский, также со школы просветленные все тем же простеньким «символом веры» норманнистики.

Так, например, Данилевский в 1998 г. утверждал, что «химии адъюнкту» Ломоносову «мы в значительной степени обязаны появлению в законченном виде так называемой «норманнской теории», ибо ему «принадлежит сомнительная честь придания научной дискуссии о происхождении названия «русь» и этнической принадлежности первых русских князей вполне определенного политического оттенка». Но, приписывая Ломоносову «сомнительную честь», а другой чести у него, видимо, быть не может, «ломоносововед» и «варяговед» Данилевский не знает очень хорошо известного факта (и не только специалистам), что он никогда не был «химии адъюнктом». В январе 1742 г. Ломоносов был назначен адъюнктом физического класса Петербургской Академии наук, а в июле 1745 г. – профессором химии. И как «профессор» и «химии профессор» он подписал свои замечания на «диссертацию» Миллера, данные в сентябре – ноябре 1749 и июне 1750 г. [216] А Горский, добавлю из свеженького, утверждал в 2011 г., что Н.А. Полевой в 1829 г. отстаивал «точку зрения антинорманистов», хотя этот историк был норманнистом и ввел в науку определение «норманская феодальная система», существовавшая якобы до смерти Ярослава Мудрого, а другому также известному норманнисту О.И. Сенковскому приписал, видимо, под влиянием Клейна статью «Возникновение Руси» (об этих и других принципиальных ошибках Горского я говорю в статье «Слово о Ломоносове» [217] ).

216

Ломоносов М.В. Полн. собр. соч. Т. 6. С. 25, 42, 80; т. 10. С. 338–339, 742; Данилевский И.Н. Указ. соч. С. 44.

217

Фомин В.В. Слово о Ломоносове // Слово о Ломоносове. С. 52–59.

И научные интересы Дворниченко, докторская диссертация которого посвящена теме «Русские земли Великого княжества Литовского (до начала XVI в.)», также далеко отстоят от варяжского вопроса и его историографии. Правда, в 2005 г. он на одной конференции прочитал доклад «Г.Ф. Миллер и российская историческая наука», но это нисколько, понятно, не превратило его ни в профессионального миллероведа, ни в профессионального ломоносововеда. Однако его также ничего не смущает, ибо варяжский вопрос ясен ему как светлый день. И в 2010 г. он, повторяя за Клейном, что «норманская «проблема» закрыта», а лично ему «возня» сегодняшних антинорманнистов «особенно смешна», все и сразу же объяснил в учебном пособии: «Летописец повествует о том, что в 862 г. чудь, славяне, кривичи и весь обратились к жителям Скандинавского полуострова – варягам: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами». Хотя в ПВЛ нет ничего близкого к тому, что Дворниченко преподнес в качестве обращения «к жителям Скандинавского полуострова»: «Реша руси чюдь, и словени, и кривичи вси: «земля наша велика и обилна, а наряда в ней нет; до поидете княжит и володети нами». К тому же, как отмечал хорошо знавший шведскую историю М.П. Погодин, в IX в. в пределах Швеции, не составлявшей единого целого, обитало «множество мелких, независимых друг от друга племен» [218] . И кому же тогда из этих «жителей» Скандинавского полуострова, а там проживали не только шведы, в 862 г. дружно кричали, по команде историка, «Ау!» чудь, славяне, кривичи и весь? Член-корреспондент РАН Каштанов – историк, источниковед, дипломатист и археограф, автор большого числа работ, но проблемой варягов он также никогда не занимался, и его докторская диссертация посвящена очеркам русской дипломатики.

218

ЛЛ. С. 19; Погодин М.П. О происхождении Руси. С. 119; его же. Исследования… Т. 2. С. 150–151; Дворниченко А.Ю. Г.Ф. Миллер и российская историческая наука // Университетские музеи: прошлое, настоящее, будущее. Материалы Международной научно-практической конференции, посвященной 300-летию со дня рождения первого ректора университета Г.Ф. Миллера и 60-летию Музея истории СПбГУ. С.-Петербург, 17–19 окт. 2005. СПб., 2006. С. 9—17; его же. Российская история с древнейших времен до падения самодержавия. Учебное пособие. М., 2010. С. 86–87, 106.

Столярова и Пчелов являются, как Горский с Данилевским, специалистами в области источниковедения и вспомогательных исторических дисциплин (докторская диссертация первой по теме «Древнерусское книгопроизводство XI–XIV вв. По материалам записей на книгах» и кандидатская второго – «Генеалогия древнерусских князей IX –

начала XI в.»). Если диссертация Столяровой, как и диссертации Горского, Данилевского, Дворниченко и Каштанова, также не связана с варяго-русским вопросом, то диссертация Пчелова, казалось бы, имеет к нему отношение. И, действительно, Пчелов, занимаясь генеалогией наших князей, в силу своего норманнизма моментально выяснил, кто прав в споре об их этнической принадлежности. Ибо, уверял он в 2001 г., антинорманнистами движет «странное» понимание патриотизма, когда считают, что «присутствие иноземцев на Руси и неславянское происхождение правящей династии ущемляют чувство национального достоинства русских, показывают их неспособность к самостоятельной самоорганизации», и что «происхождение династии Рюриковичей никак не может умалить «национальную гордость великороссов» [219] .

219

Пчелов Е.В. Рюриковичи: история династии. М., 2001. С. 18–20.

Но никто, кроме норманнистов, и не печалится, что это происхождение что-то умаляет. Как справедливо заметил в 2002–2003 гг. А.Н. Сахаров, «объективная научная истина не имеет никакого отношения к патриотическим или антипатриотическим настроениям того или иного автора. Так русское сердце равнодушно относится к фактам происхождения первых князей Северо-Восточной Руси от половчанок, к бракам московских князей с ордынскими княжнами или к тому, что первой русской императрицей была литовская крестьянка Екатерина I – она же Марта Скавронская. Точно так же исследователей мало трогают факты полунемецкого происхождения Петра III или чисто немецкого – Екатерины II» [220] . И нас может трогать только неправда как о них, так и о многих других истинно русских нерусского происхождения – Багратионе, Крузенштерне, Беллинсгаузене, Тотлебене, Рубинштейне, Левитане, на разных поприщах прославивших свою Родину – Россию.

220

Сахаров А.Н. Рюрик, варяги и судьбы российской государственности // Мир истории. 2002. № 4/5. С. 66; то же // Сб. РИО. Т. 8. С. 14.

Недавно в серии «ЖЗЛ» Пчелов выпустил книгу «Рюрик» объемом более 300 страниц, хотя об этом князе в ПВЛ всего-то несколько строк. Но что летописец и что Пчелов, написавший большущее сочинение о скандинавском происхождении родоначальника русской династии. Родоначальника, которого в Западной Европе в XVI – первой половине XVIII в. связывали, а речь об этом уже шла, со славянами Южной Балтики. Как тут не вспомнить того же А.Л. Шлецера, в 1768 г. совершенно справедливо заметившего: «Фантазируйте, придумывайте, мечтайте, пишите романы, но и называйте это романами! Имя Истории свято – не оскверняйте его!» [221] .

221

Schl"ozer A.L. Op. cit. S. 52.

А вот и третий факт: остальные из подписавшихся, доктора и кандидаты исторических наук – археологи, в основном из Института истории материальной культуры РАН (ИИМК, Санкт-Петербург). В их числе и наш главный герой – Л.С. Клейн. А также его ученики С.В. Белецкий, Д.А. Мачинский, Е.Н. Носов и др. О Клейне и его фантазиях в области варяго-русского вопроса разговор был, о Мачинском с Белецким и их фантастическим Исуборгом – то же. И все их археологические фантазии в варяго-русском вопросе проистекают из причины, которую в 1872 г. очень точно определил историк Д.И. Иловайский: «Наша археологическая наука, положась на выводы историков норманистов, шла доселе тем же ложным путем при объяснении многих древностей. Если некоторые предметы, отрытые в русской почве, походят на предметы, найденные в Дании или Швеции, то для наших памятников объяснение уже готово: это норманское влияние» [222] .

222

Иловайский Д.И. Разыскания… С. 271.

Наша археологическая наука и сейчас все идет этим «верным путем». Да и куда еще могут повести ее люди, по характеристике того же Белецкого, «неизлечимо больные норманизмом». И как этот путь далек от научного, в июле 2009 г. продемонстрировал возглавляемый Носовым ИИМК, проведя совместно с учеными Франции Международную научную конференцию, посвященную «1150-летию первого упоминания Новгорода в русских летописях и 150-летию Императорской Археологической комиссии» (никто, кстати заметить, из антинорманнистов не устраивал истерик по поводу того, что их не пригласили на это мероприятие).

Но не о конференции речь. А о том, что проводилась она в рамках программы научного обмена, поддержанной Национальным Центром научных исследований Франции и Российской Академией наук «Две «Нормандии»: междисциплинарное сравнительное исследование культурного присутствия скандинавов в Нормандии (Франция) и на Руси (Новгородская земля) и его историческое значение». Причем, как сказано в разъяснении, «целью совместного проекта является сопоставление результатов российских и французских исследований, посвященных аккультурации скандинавов в местной среде (франкской, славянской и финской), особенностям их культурной и этнической ассимиляции, взаимной трансформации скандинавских общин и местного общества в процессе политических и культурных контактов, вкладу скандинавского присутствия в национальную историю и местную культуру, значение связанной со скандинавами исторической памяти для формирования представлений о прошлом и ее влиянию на сложение региональной идентичности и средневековой историографии».