Голый конунг. Норманнизм как диагноз
Шрифт:
В «Житии святого Кирилла», написанном в 869–885 гг. в Паннонии (Подунавье), рассказывается, как Кирилл в Крыму, в Корсуне, в 861 г. приобрел «Евангелие» и «Псалтырь», написанные «русскими письменами», которые помог ему понять местный русин. По логике Клейна, «русские письмена» – это «письмена гребцов» («гребцовские письмена» звучат уж как-то грубо), которыми Кирилл овладел при помощи местного «гребца». У шведов, помнится, до конца VIII в. применялся старшерунический алфавит, вытесненный затем новым руническим алфавитом – «младшими рунами» [210] . И эти оба алфавита не то, что при написании «Евангелия» и «Псалтыри», при издании дешевеньких комиксов про героические деяния скандинавов на Руси и в Византии не могли быть использованы.
210
Мельникова Е.А. Скандинавские рунические надписи. Новые находки и интерпретации. Тексты, перевод, комментарий. М., 2001. С. 7.
Как констатировал в 1979 г. М.И. Стеблин-Каменский, рунический алфавит «использовался в функции более примитивной, чем та, которая обычно свойственна письменности. Он возник в обществе, в котором не было ни условий для широкого применения письменности, ни потребности в таком ее применении. Он как бы унаследовал те функции, которые были свойственны наскальным рисункам бронзового века с их зачаточной идеографичностью». Даже тогда, отмечает ученый, когда руны использовались как фонетические знаки, цель надписи заключалась не в сообщении какой-то информации, а в том, чтобы уберечь могилу от надругательства, защитить живых от мертвых, принести счастье владельцу предмета, на котором были нанесены руны, и т. п. По этой причине рунические надписи не предназначались для прочтения, что видно по могильным плитам, зарытым надписью вниз. В целом, подытоживает Стеблин-Каменский, «ни одна надпись старшими рунами не представляет собой записи произведения словесного искусства».
Сегодня норманнист Е.А. Мельникова (ее Клейн почему-то величает «докт. филол. н.», хотя, по документам, она доктор исторических наук) говорит, «что единственная известная скандинавам IX–X вв. письменность, руническое письмо, по своему характеру не применялась и не могла применяться для записи сколько-нибудь пространных текстов. Краткие магические заклинания, имена (владельческие надписи), наконец, формулярные эпитафии на мемориальных стелах – основные виды текстов, записывавшихся руническим письмом». Лишь в XI–XII вв., поясняет Мельникова, сфера применения рунического письма расширяется, «но и в это время оно не применяется для записи пространных нарративных текстов или документов» [211] .
211
Стеблин-Каменский М.И. Древнескандинавская литература. М., 1979. С. 10–11, 13–14; Мельникова Е.А. Рюрик, Синеус и Трувор… С. 157–158.
Таким образом, в аутентичных памятниках IX в. – Баварском географе (начало IX в.), Бертинских анналах (839), византийских житиях Стефана Сурожского и Георгия Амастридского (первая половина IX в.), в сочинениях константинопольского патриарха Фотия (860-е) – речь идет именно о народе Ruzzi (латинский плюраль «русы») и рос. Как резюмировал академик О.Н. Трубачев, «нет достаточных оснований связывать этот «информационный взрыв» известий о племени Рус, Рос IX века с активностью северных германцев в том же и последующих веках». А.В. Назаренко, говоря о пяти этниконах на – rozi Баварского географа – шеббиросы, атторосы, виллеросы, сабросы, хосиросы, подчеркивал, что они находятся «в кругу племенных названий явно славянского происхождения», для которых «допустима дунайско-причерноморская локализация» [212] .
212
Назаренко А.В. Немецкие латиноязычные источники… С. 13–14, 26, коммент. 27; Трубачев О.Н. В поисках единства. С. 151.
Надлежит добавить, что в послании папы Иоанна XIII 967 г. Болеславу Чешскому запрещалось привлекать на епископскую кафедру «человека, принадлежащего к обряду или секте болгарского или русского народа, или славянского языка» [213] . В данном случае имеются в виду подунайские русы, которых и теперь, более тысячи лет спустя, не примешь за «гребцов»-«веслоносцев», никогда не бывавших на Дунае. А также напомнить вышеприведенные слова настоящего лингвиста, немца Г. Шрамма, «что Ruotsi никогда не значило гребцов и людей из Рослагена…». И привести заключение также настоящего лингвиста О.Н. Трубачева, который констатировал в 1970—1990-х гг., «что в ономастике (топонимии, этнонимии) Приазовья и Крыма испокон веков наличествуют названия с корнем Рос-» (отметив при этом, что упоминание в VI в. Захарием Ритором народа «рос» «имеет под собой довольно реальную почву»). И который пришел к выводу, к которому до этого пришли, например, историки Л.В. Падалко, В.А. Пархоменко, Д.Л. Талис, А.Г. Кузьмин, о бытовании в прошлом Азовско-Черноморской Руси, к которой скандинавы не имели никакого отношения (Трубачев видел в этой Руси реликт индоарийских племен, населявших Северное Причерноморье во II тыс. до н. э. и отчасти позднее, например, *tur-rus– или «тавро-русы», и полагал, что с появлением здесь в довольно раннее время славян этот древний этноним стал постепенно прилагаться к ним). Он же, «ведя наименование Руси из Северного Причерноморья…», назвал фамилии некоторых, по его характеристике, «запретителей» этой Руси, и все они, разумеется, норманнисты [214] .
213
Козьма Пражский. Чешская хроника. М., 1962. С. 66.
214
Трубачев О.Н. Лингвистическая периферия древнейшего славянства: Индоарийцы в Северном Причерноморье // ВЯ. 1977. № 6. С. 13–29; его же. Indoarica в Северном Причерноморье // То же. 1981. № 2. С. 3—21; его же. К истокам Руси. М., 1993; его же. В поисках единства. С. 126–178.
А насчет запретов норманнисты большие мастера: конференцию не проводи, о Черноморской Руси, уничтожающей их норманнизм, молчи. При этом они еще очень большие мастера на оскорбления. Причем я имею в виду даже не личные оскорбления – как-нибудь их переживем, да и ветер брань с лаем, как известно, в сторону относит. А оскорбления коллектива Института российской истории РАН, во главе которого стоит д.и.н., член-корреспондент РАН А.Н. Сахаров, крупнейший историк современности. Коллектива прославленного и именитого, куда входят академики, член-корреспонденты, доктора и кандидаты наук, работы которых – от древности до наших дней – широко известны и у нас в стране, и за рубежом. Но для Клейна этот коллектив, два года назад громадным перевесом проголосовавший за Сахарова как своего лидера и тем самым выразивший свое законное право на свободу выбора своего же руководителя, – смертельный враг, подлежащий уничтожению.
И вот что предлагает Клейн – доктор исторических наук! – в отношении академического Института, в котором работают высокопрофессиональные специалисты, гордость науки: «Боюсь, нормальной работы в Институте после такой сахаровизации еще долго не будет. Не стоит ли Президиуму РАН распустить мундирный институт и набрать его состав заново, оставив тех, кто серьезно и самостоятельно работает?»
А так предлагали – «Есть мнение!» – во времена Сталина и Лысенко, когда громили научные школы, запрещали генетику, кибернетику, а ученых, не вписывающихся в марксизм-ленинизм, как ныне не вписывающихся в клейнизм-норманнизм, шельмовали, ссылали в лагеря или уничтожали. Очень часто якобы по требованию возмущенных рабочих, крестьян, интеллигенции. И часто действительно искренне возмущенных, потому что им это внушал репрессивный аппарат. Внушал, запугивая одновременно. Этих запуганных «возмущенцев» по крайне мере понять можно. Но как прикажете понимать доктора наук Клейна, без всякого смущения дающего «добрый» совет Президиуму РАН стать душителем российской исторической науки и прихлопнуть Институт российской истории Российской Академии наук как назойливую муху, прихлопнуть для «нормальной работы» клейнов, так боящихся разномыслия, без которого нет науки? Одно успокаивает, что сейчас не 1937 г., что времена клейнов-запретителей прошли и что никто не хочет их возврата. Сыты ими по горло.
Упомянутое выше «письмо историков» тот же пришибеевизм. Под умелым руководством дирижера Клейна. Взмах его палочки, и один хор при потушенных огнях (строго по инструкции Пришибеева) начинает вести по нарастающей (женскими и близкими им голосами): «Никаких новых аргументов ни Сахаров, ни Фомин не выдвигают, а старые давно опровергнуты. Сахаров и Фомин продолжают повторять свои доводы, надеясь не на их принятие специалистами, а на их восприятие неподготовленной аудиторией и на их одобрение определенными политическими кругами и институтами власти» (норманнисты, чтобы заработать дивиденды в глазах общества: «Гляди, какие смелые ребята, власть пинают!» – любят фрондировать перед «институтами власти», или, как выразился Клейн, «некоторыми не очень умными работниками властных структур»).
Еще взмах палочки Клейна, и другой хор в той же норманнистской кромешной темноте гремит, конечно, басами: «Поэтому когда «антинорманнисты» обвиняют своих оппонентов в антипатриотизме и русофобии, это чистейшая демагогия, призванная замаскировать слабость или отсутствие научных аргументов» (а припевом идет гимн, на мотив детской песенки, «Спору о варягах» Клейна: «Представьте себе, представьте себе, а вот не устарела! Представьте себе, представьте себе, а вот не устарела!»).
И этот сводный «ученый» хор, а в нем участвуют доктора, кандидаты и даже просто «историк-археолог» Мачинский, представляет себя в качестве историков. Там довольно много подписей. Прокомментирую лишь некоторые. И в том нет ничего личного. Только факты.
Первый факт: историками не являются ни Ф.Б. Успенский, ни Т.Н. Джаксон. Они – филологи. Джаксон – кандидат филологических наук – стала доктором исторических наук по докладу, защищенному в качестве докторской диссертации в 1995 г. в Институте российской истории РАН при директоре А.Н. Сахарове, на которого она, как один из подписантов «открытого письма», теперь так яростно обрушилась. И занимается она исландскими сагами, которые указывают на появление норманнов на Руси лишь в конце Х в., следовательно, на их полную непричастность к варягам 862 года. Но как норманнист Джаксон все видит лишь в нужной ей проекции и, за неимением аргументов, навязывает читателю стереотипы, с которыми тот уже никогда не узнает истины и на километры убоится приблизиться к противоположному лагерю. Так, в 1993 г. она говорила о «ложно понимаемом патриотизме», на котором «густо», по ее словам, замешан варяго-русский вопрос, а в 1995 и 2001 г. – об антинорманнизме с его «шумным национализмом» [215] .
215
Джаксон Т.Н. Варяги – создатели Древней Руси? // Родина. 1993. № 2. С. 82; ее же. Герард Фридрих Миллер // Историки XVIII–XX веков. Вып. 1. М., 1995. С. 16–20; ее же. Август Людвиг Шлецер // Там же. С. 51; ее же. Август Людвиг Шлецер // Историки России. Биографии. М., 2001. С. 65.