Гончаров и убийца в поезде
Шрифт:
– Правда, а почему?
– Короткий там ящик, человек не поместится.
– Да, Витек, я и сам удивился, как она туда втиснулась. Ладно, что дальше? Почему вы пошли в голову поезда, а не в хвост?
– Нам показалось, что девка двинулась туда. Да и гальюн у проводника был закрыт, как обыкновенно. Открытым был тот, что по ходу поезда.
– Хорошо, что потом?
– Дошли до первого вагона и вернулись к себе.
– В котором часу?
– Часов в восемь, может, чуть позже.
–
– Марат.
– Что делал?
– Лежал, читал.
– Где лежал и как был одет?
– На своей верхней полке. А одет? Брюки, рубашка. Нормально одет, а что?
– Пока не знаю. Что еще? Марат, говоришь, сочувствовал?
– Ага, предложил даже вместе пойти, заново поискать.
– Вот как? Ну а вы?
– И пошли. В хвост поезда.
– А он?
– Он шел с нами, но где-то на сцепе просифонило, радикулит его скрутил. Вернулся назад, лег и опять читал.
– Почему вы так решили?
– Что?
– Что он лег и читал.
– Проверив в хвосте поезда, мы по новой принялись за проводников. Бабки им давали. Так вот, когда проходили мимо нашего купе, дверь была приоткрыта и Марат там читал.
– Когда вы проходили обратно?
– Через час, наверное, в половине десятого.
– Как он был одет?
– Не знаю. Да мы и в купе-то особенно не заходили, просто приоткрыли дверь... Погодите... Точно, мы потому и не зашли, что дверь полностью не открывалась, только щелка, на предохранителе была. Точно! Марат еще сказал, подождите, мол, мужики, я мигом переоденусь. Ну, а ждать мы не стали, дальше отправились, пока не добрались до вашего вагона.
– Ну и?..
– Там проводник, как и все они - из седьмого, восьмого и одиннадцатого вагонов, за бабки сразу вспомнил, что пробегала по коридору в шесть или около того девка. Дальше ни в пятом, ни в четвертом ее не видели. Мы и решили устроить в вашем вагоне шмон качественный. Пока не открыли дверь в ваше купе.
– И что?
– И ничего! Увидели, как вы ее разделали...
– Я же тебе объяснил!
– Ну да, конечно!
По-моему, парень до сих пор был уверен, что это я грохнул Клеопатру.
– Так, и что?
– Мы, как послушные дети, сразу в наше купе юркнули и сидели себе тихо и смирно.
– Где был Марат?
– На месте, читал.
– Как теперь был одет?
– Обыкновенно. Только без рубашки.
– Без рубашки? А брюки?
– Точно! В спортивных был. А что?
– Ничего. Витек, судя по твоему рассказу, вы с Валерой бродили по вагонам больше трех часов. Неужели никто из пассажиров не видел ту самую Наташку?
– Да видели, конечно. Молчали...
– И как она забежала в мое купе?
– А вот тут трудно. Там же народу,
– Запугали народ?
– Мне кажется, Гончаров, народ сам не хочет ничего видеть.
– Похоже. Поехали дальше.
– А что дальше-то?
– Как оказались в том городе, где и я, в баньке?
– Что, приятно вспомнить, господин мент?
– Ага.
– Я легонько погладил его по колену.
– Молчу. Я ж говорю, Алка наша увидела на платформе Наташку с сумкой - мы и выскочили, когда поезд уже набирал ход.
– Стоп, Витенька. Здесь мы остановимся на всех мельчайших подробностях. Когда, говоришь, вернулись к себе?
– Часов в десять.
– А когда вышли на станции?
– Около двенадцати.
– Когда обнаружили на перроне Наталью и кто?
– До отхода поезда оставалось минут пять,
– И Алка вам сообщила, что заметила воровку?
– Нет...
– А кто? Кто ее увидел первым?
– Марат. Вон, говорит, ваша Наташа из соседнего, тринадцатого вагона выскочила.
– И что?
– Что-что? Я за ней, а Валерка забрал Алку и тоже вышел.
– Ты сам-то ее видел?
– Кого?
– Наташку.
– Нет. Пока из вагона выбирался, ее и след простыл. На перроне народу мало было, но все равно я ее потерял. Я даже на привокзальную площадь выскочил никого. Когда вернулся, поезд уже ушел. Валерка с Алкой по перрону мечутся. Тоже ищут.
– Кто-нибудь из вас узнал ее достоверно?
– Вроде Алка.
– Она была уверена?
– Нет, но потом мы тебя нашли.
– И провели параллель?
– А че?
– Ниче. Или вы полные идиоты, или таковыми прикидываетесь.
– Объясните...
Я примеривал рассказ Виктора к произошедшим событиям, и кое-что получалось. Правда, пока были одни лишь домыслы, но довольно аргументированные.
– Скажи мне, сынок, - подлив остывшего кофе в коньяк, попросил я, - ты тут пел, что Марат глядел на Наташку, как на шавку?
– Ну да.
– А потом, во время пирушки, перед тем как девке исчезнуть, ни с того ни с сего начал пальпировать ей задницу?
– Он не пальпировал, он чуть ей под юбку не залез.
– Отлично! С какой стороны?
– Сзади, со спины гладил.
– И как она реагировала?
– Как? Хихикала, вроде смущалась, отталкивала.
– А он?
– Гоготал гусем, нам подмигивал.
– Ясненько, лопухи.
– Кто лопухи?
– Ты и твой подельник Валера. Кстати, где он?
Витек засуетился, заерзал на заднице. Отворотил физиономию. Вопрос ему явно был неприятен, а значит, для меня в нем таилась опасность.