Гончарову наносят удар

Петров Михаил

– У меня все хорошо, в активе имеется еще один труп.

– Ты в своем репертуаре, - даже не заорав, устало вздохнул он.
– Там, где появляется Гончаров, трупы множатся, как грибы после дождя. Какого мертвяка ты представишь на этот раз?

– В квартире у Каретникова обнаружен труп того самого Эдика, о котором я вам недавно говорил.

– Надеюсь, сам Каретников задержан?

– Нет, по той простой причине, что там его нет, и, скорее всего, он слинял на машине убиенного им Шувалова.

– И что ты думаешь на этот счет?

–

Картинка мне рисуется следующая. Сбежав от нас, Эдуард первым делом появляется у Капрала. Думаю, на то у него было две причины. Во-первых, предупредить дружка о досадной накладке, произошедшей с нами, а во-вторых, поделить деньги, которые, по моим предположениям, находились у Каретникова. Итак, он приехал, и сообща они решили делать ноги. Все было нормально, пока вопрос не коснулся святыни. Скорее всего, Эдик бестактно потребовал свою долю, а для Кира Владимировича деньги имеют куда большую ценность, чем собственные яйца. Словом, Эдик здорово просчитался и теперь отдыхает с отверстием в голове в квартире убийцы.

Раскурив следующую сигарету, полковник задал совершенно дурацкий вопрос:

– И много бабок он унес?

– Финансовый отчет на мое имя он обещал выслать почтой.

– Ты мне не хами, не хами, а то я тебе так нахамлю!

– По вопросу и ответ!

– Умный больно, глаза б мои тебя не видели! Я что думаю: если он мог просто так бросить квартиру, то, наверное, денег нагреб немало. Теперь такой вопрос: где он их взял? Одним ограблением инкассатора тут не обойтись. Я так думаю...

– Что вы думаете?

– Да так, ничего. Иди домой, уже четвертый час, до утра здесь делать нечего.

– Благодарю вас. А из Филипповки новостей нет? Что с участковым?

– Не знаю, сейчас позвоню. Жди меня на улице, от навозного жука приятней пахнет. Вся больница тобой провоняла.

К машине он подошел зло и резко. Коротко сообщил:

– Жив твой участковый, чтоб ему пропасть! И ни к какому коровнику идти он не собирался, потому что еще с обеда надрался до чертиков.

– Это его Бог хранил. Неизвестно, что бы случилось, окажись он трезвым.

– Вот пусть Бог ему и ищет работу! Когда наши приехали, то обнаружили только два трупа. И никаким Славиком там не пахло.

– Почему два трупа? Боб должен бы быть живым...

– Ребята сообщили, что обнаружено два трупа: один со вспоротым брюхом, а другой с развороченной задницей и простреленным черепом.

– Брюхо и задницу им вскрыл Макс, но мы не сделали ни единого выстрела.

– Значит, спустился Святой Дух и, пожалев страдальца, прервал его мучения.

– Согласен, и тем Святым Духом, скорее всего, был сосун Славик, прибывший туда немножко раньше ваших ребяток. Мне кажется, было бы нелишним прямо сейчас посетить его на дому и пригласить на соответствующую беседу.

– Возможно, а теперь поезжай и приведи себя в порядок. У тебя глотнуть ничего здесь нет?

– Не знаю, сейчас посмотрим.
– Открыв бардачок, я выудил бутылку.
– На ваше счастье,

мужик попался толковый.

Всю одежду, не решаясь заносить ее домой, я выбросил в мусорный ящик. Подогнав экспроприированную "Ниву" прямо к подъезду, в одних трусах, уповая на раннее время, козлиным аллюром пошел по лестницам. Лишенный собственных ключей, вынужден был потревожить бесценный сон полковничьей дочери нервным, нетерпеливым звонком. После продолжительного безмолвия Милкин испуганный голос спросил:

– Кто там?

– Да я же это, Гончаров, открывай скорее, черт бы тебя побрал!
– с облегчением и радостью заорал я.

– И не подумаю, - последовал категоричный ответ.
– Иди к тем шлюхам, с которыми кувыркался всю ночь.

– Да ты сдурела, бабонька, немедленно открой!

– Разговор окончен, за вещами можешь зайти вечером. Не мешай мне спать.

– Что за чушь ты несешь, я попал в скверный переплет и чудом остался жив.

– А я и не знала, что блядство теперь называется переплетом, да еще скверным. Не суши мне мозги, Гончаров, твоего дружка-писуна, которого ты прислал за бабками в фонд борделя, я расколола на раз. Ты не учел, что я дочь мента и лапшу мне на уши повесить очень трудно. Убирайся к дьяволу, мальчик-игрунчик!

Ситуация складывалась совершенно дурацкая и неправдоподобная. В бешеном исступлении, рискуя отбить руки, я забарабанил в дверь. И дверь открылась. Только не моя, а соседская. Толстая мадам Селезнева несколько секунд молча оценивала мою экстравагантную внешность.

– Оригинально! Вы превзошли самого себя. Довольно, я звоню в милицию!

Раздраженно фыркнув, она слиняла, а я с удвоенной энергией принялся барабанить в дверь.

– Я сейчас вызову милицию, - в унисон соседке пропела Милка, - и ты у меня схлопочешь пятнадцать суток.

– Стерва, позвони отцу, он в курсе, где я был ночью.

– Хорошо, - немного подумав, ответила она, - только перестань орать и дубасить в дверь, всех соседей перебудишь. Стой и спокойно жди.

Это она придумала просто замечательно. Начало мая - это не август месяц, и в четыре утра довольно холодно стоять голым и босым, особенно на цементном полу. Приплясывая, с нетерпением ожидал я результата переговоров. Для меня он закончился позитивно. Захрюкав замками, дверь гостеприимно распахнулась.

Я влетел в переднюю и, оттолкнув обалдевшую Милку, промчался на кухню. Поставил чайник и строго приказал ей приготовить мне горячую ванну. Совершенно не входя в мое положение, она задолбила с новой силой:

– И ты еще мне рассказываешь сказки о каком-то переплете, которые с готовностью подтверждает мой маразматичный папаша. Скажи уж лучше, что тебя накрыл муж твоей шлюхи и ты, как заяц, позабыв про штаны, от него ускакал. Герой, неустрашимый Джеймс Бонд! Чем это от тебя воняет?! Эге! Да ты, дружок, к тому же обделался! До сих пор от страха трясешься. Герой! Мне стыдно за тебя, Гончаров! Взбляднуть и то достойно не можешь.