Гора трех скелетов
Шрифт:
Продвигались мы медленно, воды было по голень. Метров через двести я взял щуп в зубы и немного прибавил шагу: мин там, где мы шли, похоже, не было. А шли мы по архипелагу маленьких островков, практически на виду у всего белого света. Разве только от ребят с бронетранспортера мы были надежно прикрыты безымянной горой у перевала.
До насыпи, окружавшей пожарище, оставалось всего ничего, когда начались неожиданности. Сначала я наступил. Нет, не на пехотную мину, как поначалу подумал, а на вспоротую ножом ржавую консервную банку из-под тушенки. Я наступил на нее
– Это надо же! – восхищенно воскликнул я и чуть было не оглянулся, чего, разумеется, категорически нельзя было делать, но тут вдруг до меня дошло, что никакое это не чудо природы, ползет эта маленькая тварь вовсе не по воздуху… Я протянул палец и поддел тонкую рыболовную леску, каковую сообразительный слизняк использовал в качестве мостика.
– Назад! И не двигаться! – сквозь зубы процедил я.
Бог улыбнулся нам и на этот раз: вместо пехотной мины на конце мнимой растяжки оказался рыболовный крючок с головой доисторической, уже времен межнационального конфликта, рыбы.
Я хотел было поделиться с девочками радостью, но мою голову на повороте категорически остановили:
– Кому сказано, не пялиться!..
И тогда я, как великое двуногое божество, осторожно взял не доползшего до цели слизняка двумя пальцами и перенес его с лески на маленькую кочку, так и не постигнув, честно говоря, божественным своим смыслом, на кой черт это ему нужно. «А какого хрена ты, старый дурак, лезешь под пули?» – задал я себе закономерный вопрос и не нашел на него ответа.
За первой запрудой уровень воды понизился, но не стало и островков, поросших кустарником, за которыми можно было спрятаться от тех, кто смотрел в бинокль со стороны дубовой рощи. Пришлось нам промежуток между первой и второй запрудами преодолевать на карачках, то бишь на коленях и руках, а через насыпь переползать и вовсе по-пластунски.
Первый привал мы устроили за остовом поваленного на бок грузовика без колес.
– Сидите и отогревайтесь на солнышке, – сказал я двум с ног до головы перемазанным грязью болотным кикиморам. – Я пойду на разведку.
У тех, кто штурмовал деревню, была в наличии артиллерия. Не уцелело ни одного дома, кое-где торчали только печные трубы да искалеченные деревья. А еще, как ни странно, высокие каменные заборы, мне на радость. Я шел по единственной улочке стертого с лица земли населенного пункта, не прячась, шел к самому высокому строению, скорее всего к бывшему полицейскому участку, от которого остались одна фронтальная стена и крыльцо с совершенно целой дверью. Она, как в сказке, прямо-таки умоляла: ну открой меня, Малкош, я тебе покажу тако-ое!.. Под стеной лежала лестница. Я приставил ее к пустой глазнице окна второго этажа и осторожно взобрался по ступенькам. С высоты полета майского жука я увидел то, что и ожидал. С другой стороны двери было подвешено взрывное устройство такой мощности, что у меня по спине побежали мурашки. Что-то очень знакомое было в довольно хитроумной системе проводков и растяжек, а вид лежавшего под дверью газового баллона наполнил душу чем-то вроде радости долгожданной встречи: а вот и он, Газовщик, холера ясна!..
Одним словом, мне было о чем подумать на обратном пути через деревню.
Два тесно прижавшихся друг к другу черных чудища блаженно жмурили глаза на солнцепеке. Когда я подошел поближе, эти страшилища дружно повернулись ко мне спинами, на одной из которых, той, что была похудее, я разглядел след от лямки снятого лифчика.
– Греетесь? – демонстративно глядя в сторону, вопросил я.
– Загораем! – сердито отрезала Йованка, на которой из одежды были одни носки.
А Дорота хохотнула.
– А мы видели, мы видели, – сообщила она голосом, полным ехидства. – Видели, как ты залез на лесенку и смотрел на нас в бинокль…
– Тьфу, срам-то какой! – сказала Йованка. – Нет, Малкош, ты совершеннейший извращенец: заставить раздеться догола двух женщин для того, чтобы посмотреть на них в бинокль!.. Ну, знаешь, не ожидала, а еще мужик называется!
– У вас, у баб, только одно на уме, – в сердцах отмахнулся я, присаживаясь на колесо разбитого снарядом грузовика. – А между тем ничего хорошего, пани коханы. Если б я не залез на лестницу… Короче, кому-то очень не хочется, чтобы на Печинац залезли чужие. А мины ставит профессионал, та, что я видел с лестницы, очень даже свеженькая: проводочки не успели поржаветь… Отсюда вывод: максимум осторожности. Этот параноик может быть рядом с нами.
– Параноик? – Йованка покачала головой. – Контуженых тут хватает, конечно, но сумасшедших подрывников через семь лет после войны?… Малкош, ты сам-то веришь в эту детскую страшилочку?
Я предпочел промолчать.
За деревушкой начинались густо поросшие хвойным лесом склоны горы Печинац. Сразу же за последним на улице домом мы наткнулись на человеческий скелет. Клочки горелого тряпья и кости пахли паленым мясом. В стороне валялся волосатый безглазый череп и ошметья с брезентовыми лямками.
– У него был вещмешок, – определила замедлившая шаги Йованка. – Он шел на гору…
– И не дошел до нее, – прошептала Дорота.
Метров через пятьдесят я остановился и, не оглядываясь, сказал:
– Привал. Можете переодеться.
Я вынул из рюкзака мешки с одеждой моих спутниц и положил на пенек. Сам я переоделся чуть подальше, у взорванного кем-то мостика через овраг, на дне которого булькал ручей. Когда я вернулся назад, они ждали меня, одетые и даже умывшиеся в родничке, бившем из-под замшелого камня.
Через полчаса не слишком крутого еще подъема я резко свернул вправо.
– Что, не туда пошли? – испугалась тяжело дышавшая за моей спиной журналистка. Полкилометра пути дались ей с трудом.
Да и я, признаться, подустал перешагивать через многочисленные коряги, проверять щупом каждую подозрительную моховую кочку – их в лесу было без счета.
– Тут шли бои, – пояснил я. – Сербы наступали с запада. Раз была линия фронта, значит, могли быть минные заграждения. Мы пойдем на восток.