Горбун, Или Маленький Парижанин
Шрифт:
— А я вот уверена, что он жив, — возразила донья Крус.
— Откуда у тебя такая уверенность? — живо полюбопытствовала Аврора.
— Во-первых, я слышала, что там, наверху, боятся его появления, а во-вторых, эта женщина, которую хотели выдать за мою мать…
— Эта его врагиня? Та, которую я видела вчера вечером в Пале-Рояле?
— Она самая. Я узнала ее по описанию. Так вот, во-вторых, эта женщина до сих пор продолжает его преследовать, причем все с той же настойчивостью. Когда я сегодня жаловалась господину Гонзаго на то, как со мной обошлись у тебя дома, я видела и слышала эту женщину. От нее выходил какой-то седовласый господин, и она ему говорила: «Это мой долг и мое право. Глаза у меня открыты, он не ускользнет; а когда минут сутки, он будет арестован, пусть даже моею собственной рукой!»
— О, — воскликнула Аврора, — это та самая женщина! Я узнаю ее ненависть. Мне уже который раз приходит в голову, что…
— Ну, ну? — оживилась донья Крус.
— Да нет, не знаю, наверное, я схожу с ума.
— Я должна сказать тебе еще одну вещь, — после секундного колебания заговорила донья Крус. — Мне вроде как поручили тебе передать кое-что. Господин Гонзаго был добр ко мне, но я ему больше не верю. А тебя я люблю все сильнее и сильнее, моя бедная Аврора!
Она села на диван рядом с подругой и продолжала:
— Господин Гонзаго очень просил меня передать тебе следующее…
— Что же? — осведомилась Аврора.
— Совсем недавно, — ответила донья Крус, — когда ты перебила меня, заговорив о своем милом шевалье де Лагардере, я собиралась тебе сказать, что тебя хотят выдать замуж за молодого маркиза де Шаверни.
— Но по какому праву?
— Не знаю, но мне кажется, что их не слишком заботит, есть у них такое право или нет. Гонзаго говорил со мной, и в его словах прозвучало вот что: «Если она будет послушна, то отвратит смертельную опасность от того, кто дороже ей всех на свете».
— Он имел в виду Лагардера! — воскликнула Аврора.
— Думаю, именно его, — согласилась цыганка. Аврора закрыла лицо руками.
— Мысли мои словно в тумане, — пробормотала она. — Господи, неужто ты не сжалишься надо мной?
Донья Крус обняла девушку и ласково проговорила:
— А разве не Господь прислал меня к тебе? Я всего лишь женщина, но я сильна и не боюсь смерти. Если на тебя нападут, Аврора, ты не останешься беззащитной.
Аврора еще теснее прижалась к подруге. Внизу послышались приглушенные голоса, звавшие донью Крус.
— Мне нужно идти, — сказала она.
Чувствуя, как Аврора задрожала в ее объятиях, девушка добавила:
— Бедная малютка, как ты бледна!
— Мне страшно здесь одной, — пролепетала Аврора. — Все эти лакеи и слуги пугают меня.
— Тебе нечего бояться, — успокоила ее донья Крус. — Слуги и лакеи знают, что я тебя люблю, и считают, что я имею сильное влияние на Гонзаго.
Она осеклась и задумалась.
— Порой я и сама в это верю, — через несколько мгновений продолжала она. — Мне иногда кажется, что я зачем-то нужна Гонзаго.
Шум на первом этаже усилился.
Донья Крус встала и взяла со стола бокал с шампанским, который поставила туда, когда вошла.
— Посоветуй же, как мне быть! — взмолилась Аврора.
— Если я ему и впрямь нужна, тогда еще ничто не потеряно! — воскликнула донья Крус. — Нам нужно выиграть время.
— Но как же с этим браком? По мне, так лучше тысячу раз умереть!
— Умереть ты всегда успеешь, сестричка.
Донья Крус двинулась к двери, но Аврора удержала ее за платье.
— Неужели ты сейчас уйдешь? — воскликнула она.
— Разве ты не слышишь? Они зовут меня. Да, — вспомнила вдруг она, — я не говорила тебе про горбуна?'
— Нет, — удивилась Аврора. — Про какого горбуна?
— Про того, что вывел вчера меня отсюда путем, которого я и сама не знала, и проводил до дверей твоего дома. Он здесь!
— На ужине?
— Вот именно. А я вспомнила, как ты рассказывала про того странного чудака, кроме которого твой милый Лагардер никого к себе не впускает.
— Наверное это он и есть! — воскликнула Аврора.
— Он, он, клянусь тебе! Я подошла к нему и сказала, что в крайнем случае он может на меня рассчитывать.
— А он что?
— Этот горбун — человек с причудами Он сделал вид, что не узнает меня, и я не смогла вытянуть из него ни слова. С ним все время забавлялись дамы — напоили его так, что он свалился под стол.
— Так, значит, там есть дамы? — удивилась Аврора.
— А как же?
— Что за дамы?
— Светские дамы, — отвечала наивная цыганка. — Самые настоящие парижанки, о которых я столько думала в Мадриде. Представляешь? Придворные дамы — а сами поют, хохочут, пьют и ругаются, словно мушкетеры. Прелесть!
— Ты уверена, что это придворные дамы? Донья Крус сделала обиженное лицо.
— Как бы мне хотелось на них посмотреть, — проговорила Аврора и, покраснев, добавила: — Но так, чтобы меня никто не видел.
— А на красавчика маркиза де Шаверни тебе не хотелось бы взглянуть? — чуть насмешливо поинтересовалась донья Крус.
— Конечно, — бесхитростно ответила Аврора, — и на него тоже.
Не давая девушке опомниться, цыганка схватила ее за руку и, смеясь, повлекла за собой к потайной лестнице. От пиршественной залы девушек отделяла теперь только дверь. За нею слышался звон бокалов, взрывы хохота и крики:
— Возьмем будуар приступом! На приступ!
7. ПУСТУЮЩЕЕ МЕСТО
Господин де Пероль плохо справлялся с обязанностями хозяина вечера, его авторитет неуклонно падал. Шаверни с приятелями сказали ему пару теплых слов, и он уже был не всилах удержать буянов. Аврора, ни жива, ни мертва, стояла за дверью и уже начала сожалеть, что покинула свое убежище. А бесстрашная шалунья донья Крус только посмеивалась. Напугать ее было не так-то просто. Она задула в будуаре все свечи, чтобы никто из находившихся в зале не мог разглядеть ее подругу.